Пробуждение: магическая печать (СИ) - "Скорпианна" (книги .txt) 📗
Во-первых, она жутко волновалась на тему: "сможет ли она с кем-нибудь подружиться". Ей было известно, что основная масса учащихся академии -- дети из богатых семей. Да что там, чтобы позволить себе обучение в условиях такого курорта, нужно быть бессовестно богатым. Но Эмма слышала, что в академии действуют несколько социальных программ, по одной из которых в ней обучались дети сироты. Это позволяло надеяться, что она не станет единственной белой вороной. И, во-вторых, было то, чего она не могла ни понять, ни объяснить -- чувство давящей тревоги, клубилось где-то на уровне её сознания. И, чем ближе они подлетали к пункту назначения, тем все больше усиливалось это чувство.
Самолет слегка тряхнуло, и девушка почти физически ощутила, как задрожала мать.
-- Просто воздушная яма, -- успокоила она, и Джессика слабо улыбнулась.
-- Потерпи. Еще минут двадцать, не больше, -- заверила Эмма, сверяясь с циферблатом на левом запястье.
Часы бабушки -- семейная реликвия, передаваемая уже много поколений. Эмме они достались чуть более года назад -- в день её совершеннолетия, -- через год после того, как ушла бабушка, за месяц до того, как погиб отец. Теперь в этом мире остались только трое, три женщины из семьи Керн: мать, Карина и она сама. И сейчас они летели на частном самолете академии из столицы Чехии, а в Прагу семейство Керн прибыло вчера вечером из Польши, оставив свой родной Белосток. Это было немного грустно, но девушка настойчиво гнала подобные мысли прочь. Эмма летела в новую жизнь. Волшебство? Да, и она собиралась насладиться им в полной мере!
Наблюдая за облаками, Эмма задремала. Ей снились странные звезды, огромное ветвистое дерево, посреди лесной поляны, лошади, горы и бабочка порхающая над цветами, но снились не долго. Из царства Морфея её вывели энергичные толчки в область левого предплечья, сопровождаемые верещанием сестры.
-- Просыпайся уже!
-- Что такое, Кари?
Открыв глаза, Эмма заметила, что в салоне стало оживленно.
-- Прилетели, -- коротко ответила малышка, и вернулась к своему любимому занятию.
-- Мааам, -- Эмма указала на девочку, разворачивающую очередную конфету, -- твоя дочь испортит себе зубы.
-- Мааам, -- копируя сестру, отозвалась Кари, -- твоя дочь тычет в меня пальцем.
Женщина, улыбаясь, махнула рукой, и Кари -- победно! -- показала сестре язык.
Эмма отвернулась к иллюминатору. Самолет выходил из зоны облаков, открывая поистине прекрасную картину. Внизу расстилалось бескрайнее, сплошь зеленое, полотно, покрывающее холмистую местность. Впереди виднелись более высокие вершины Шумавы на северо-западе и самая высокая точка Чехии -- гора "Снежка", расположенная на северо-востоке страны. Им же предстояло перелететь между двумя этими вершинами и сесть где-то на границе с Германией. Солнце несколько тусклое, более чем обычно, но все еще по-летнему теплое начинало свое медленное падение на запад. Этим вечером оно проститься с последним днем уходящего лета и проснется завтра в объятиях новой осени, уже в который раз.
Самолет быстро и плавно снижался. Капитан объявил, что через пять минут они будут на месте и всем пассажирам стоит проверить пристегнуты ли ремни безопасности. Незначительная точка вдалеке приближалась, и из неё вырастало большое старинное поместье. По мере приближения, взгляду открывался высокий, цвета красного кирпича замок. По периметру он был обнесен высокой стеной, часть которой выходила своей внешней стороной на посадочную полосу. Крестный рассказывал, что владельцы поместья были разорены и шикарный замок вместе с обширными угодьями пошел с молотка. Новым владельцем является попечительский совет во главе с прямым наследником поместья и настоящим ректором академии -- Романом Алексеевичем Соболевым, корни которого прочно вросли в землю русскую. Узнав об этом, Эмма сразу почувствовала одобрение одной из своих четырех кровей, часто зовущей её в далекий маленький городок под Москвой, в котором она проводила летние каникулы у маминых родителей.
По едва заметному рывку Эмма поняла, что были выпущены шасси. Еще полминуты, и с новым толчком они коснулись земли. Слева облегченно вздохнула мать, Кари весело захлопала в ладоши, и Эмма приготовилась. А через десять минут, ступив на твердую землю, девушка очутилась в крепких объятиях своего крестного. Сэм, с горящими глазами и довольно улыбаясь, начал таскать багаж в небольшой рабочий автомобиль. Изредка он бросал на крестницу странные взгляды и, подмигивая, кивал куда-то в сторону.
Эмма залюбовалась стеной каштанов, высаженных вдоль всей взлетно-посадочной полосы. Наконец крестный привлек её внимание достаточно для того, чтобы она перевела взгляд туда, куда он указывал и, повернув голову, девушка обомлела. Не далеко, на большой площадке рядом с ангаром самолетов стояли на привязи два прекрасных белых скакуна. При виде её, упавшей в приступе дикого восторга, челюсти, Сэм и Джессика, как по команде, кивнули друг другу и заулыбались.
Эмма мгновенно подскочила к крестному.
-- Сэм, я... могу я... -- задыхалась она, пытаясь оформить мысль в слова. -- Могу я поехать верхом?
Ответ был положительным, за ним последовал счастливый взвизг, а затем инструкции от крестного. Они заключались в маршруте передвижения, и после того, как он закончил, ноги сами понеслись вперед. Минуту спустя, перекинув ногу через седло и потрепав своего покладистого красавца за белоснежную гриву, Эмма натянула поводья, и по команде её транспорт двинулся по асфальтированной дороге, вслед за отъезжающим автомобилем. Крестный ехал медленно, то и дело его обгоняли другие машины, и девушка, в который раз, подивилась гармонии вековых традиций и современных технологий.
Где-то справа, вдалеке, слышались выстрелы. Сэм упоминал, что в академии действует стрелковый клуб. С его же слов ей было известно о традиционных видах спорта этого места -- баскетболе и гребле, но ни то ни другое не привлекало девушку. В баскетбол Эмма не играла, плавать умела ровно настолько, чтобы не утонуть, но не более. Она не знала, насколько полно ей позволят участвовать в студенческой жизни академии, но точно знала, что заниматься будет стрельбой и верховой ездой.
На этой волне Эмма пришпорила жеребца и рванула вперед. В пару мгновений мама, Сэм и Кари остались позади. Она не увидела, но почувствовала довольную ухмылку крестного, когда, не оборачиваясь, на ходу, помахала им обеими руками. Набрав скорость и обогнав еще пару машин, наездница почувствовала себя по-настоящему свободной и даже счастливой, хотелось смеяться. Спустя пару минут Эмма начала замедлять ход. Впереди появилась развилка, и пока она останавливалась, соображая в какую сторону двигаться дальше, произошло нечто странное.
Мимо неё пронесся шоколадный скакун, с намертво вцепившимся в его гриву всадником. Глаза всадника были выпучены от страха. Сначала это показалось смешным, словно она увидела ряд кадров из фильма в жанре черного юмора, но смотря вслед удаляющемуся незнакомцу, на явно неуправляемой лошади, наездница очнулась и рванула за ними. Как же быстро он скакал, вернее -- его несло с большой скоростью. Эмма вновь усмехнулась и прибавила ход. Нагнав, наконец, это недоразумение, она громко скомандовала животным остановиться. Конь под ней послушно замедлился и встал, а его, как убедилась Эмма, невменяемый товарищ, даже ухом не повел.
"Что ж, прекрасно! -- решила она, и еще крепче сжала поводья".
Вновь пустившись в погоню и вскоре сровнявшись с Шоколадкой, как она окрестила животное, девушка направила своего жеребца так, что бы они шли вровень на достаточном для протянутой руки расстоянии.
-- Эй, -- крикнула Эмма всаднику, -- ты как?
О неуместности вопроса она сообразила после, когда парень, сверкнув по ней напряженно-злым взглядом, процедил:
-- Отлично.
Тем временем дорога внезапно закончилась: впереди была стена. Вот сейчас конь взметнется на дыбы, так как просто не сообразит свернуть, а его несчастный наездник на всей скорости вылетит из седла.
