Дорогой сновидений - Суренова Юлиана (е книги TXT) 📗

— Неужели опять! — воскликнула Мати, схватившись за голову и закатив глаза, совсем как Лина, когда та заставала своих малышей за какой-то очередной шалостью, вроде выпотрошенной подушки или разрезанного одеяла.

"Почему опять? Всегда. Я всегда голодна!"

— Ну что мне с тобой делать?

"Что делать, что делать… Принести чего-нибудь… Косточку. Или кусок мяса… М-н-я… А если тебе жаль такой малости для лучшей подруги — то хотя бы эту жутко надоевшую кашу… Ну, ты посмотри, посмотри, какая я худенькая! Все ребра можно пересчитать!"

— Это где ребра? — Мати провела рукой по рыжему боку Шуши, оттянула шкуру. — Я пока вижу один только жир. Ты толстая, как…

"Не продолжай. Не то вновь меня обидишь, будешь плакать, прося прощение, а мне уже надоели твои мокрые и соленые слезы."

— Да, ты права, — вздохнув, проговорила Мати, благодарная волчице за то, что та все поняла и вовремя остановила ее.

"Конечно, права. Ну, не сиди здесь, — она подтолкнула девочку носом к пологу. — Сходи, принеси мне что-нибудь съедобненького… Пока я не съела тебя! Не забывай, я ведь хищник!"

— Хищник она! — Мати хмыкнула.

"А что такое?"

— Ты — снежный охотник.

"Да, мы так называем друг друга. И что из этого?"

— Как ты можешь быть охотником, если ни разу в жизни не охотилась?

Волчица приглушенно зарычала, пронзив собеседницу недобрым взглядом:

"Во мне дух охотника, я храню память множества поколений охотников. И я вправе называться…"

— Разве я спорю? — в широко распахнутых глазах Мати было выражение детской наивности и непосредственности.

"Тогда к чему весь этот разговор?" — Шуши растерялась. Вся ее начавшая было нарастать ярость, весь пыл пропали, растворившись без следа в удивлении.

— Я хотела сказать, что согласна.

"С чем это, интересно?"

— Со всем! Я теперь буду соглашаться с тобой во всем!

"Да? — волчица с сомнением взглянула на подругу. — И с чем ты соглашаешься на этот раз?"

— Тебе пора самой добывать пищу. Охотясь. Может, и жира поубавится, и ловкости будет побольше, а то сейчас ты движешься, как беременная… Ну, в общем, ты сама знаешь, кто, — пряча смех в ладонь, хихикнула девочка.

"Угу… — волчица в упор взглянула на свою подругу, стремясь разглядеть в глазах то, что скрылось от ее понимания в словах. — Я, по-моему, тебе весь вечер только об этом и твержу: пора сойти с этой ужасно надоевшей всем тропы каравана и убежать в открытые просторы снежной пустыни. Хочу на охоту. Я даже повторять устала!" — она широко зевнула, обнажив острые белые клыки.

— Ну вот, я и говорю, что согласна!

"Да с чем согласна!" — Шуши недовольно раздула щеки. Внутри ее начало нарастать раздражение, когда с каждым новым словом ей все больше и больше казалось, что девочка затеяла с ней какую-то игру, правила которой были известны только ей одной, а потому и победа была предопределена.

— Ну какая ты непонятливая! — всплеснула руками Мати. — Хорошо, повторяю для… еще раз: я согласна пойти с тобой на охоту.

"Это хорошо".

— Ну, пошли, — и девушка двинулась к пологу повозки.

"Что, прямо сейчас? — глаза волчицы удивленно округлились. — На ночь глядя? И только вдвоем?"

— Ведь именно это ты и предлагала, разве не так? — глядя на нее веселыми глазами, ехидно проговорила девочка. — И еще называла меня трусихой.

"Ты что, решила доказать свою смелость? Не надо, Мати, уж кто-кто, а я тебя знаю. Если тебя обидели мои слова — прости, как я простила тебя".

— Да при чем тут обида или страх? — действительно, в первый миг она испытала именно эти чувства, но им на смену уже пришло нечто совсем иное — любопытство, жажда приключения…

Волчица с сомнением заглянула в глаза девочке. С ней все было совсем наоборот, так, будто отдав подруге все свое желание убежать на волю, в снега, она впитала сомнения Мати, задумалась. Шуллат принюхалась к тому, что ждало впереди и, ощутив недобрый сладковатый дух беды, собравшись, словно готовясь противостоять ей, решительно качнула головой:

"Нет".

— Что — "нет"?

"Мы не должны… Не сейчас. Может, потом. Утром".

— В темноте сбежать легче. В свете солнца кто-нибудь обязательно заметит…

"Тогда следующим вечером".

— А чем плох этот?

"Хотя бы тем, что он предназначен для подготовки, не действий!"

— Мне так не кажется! — Мати надулась. Ей вдруг стало жутко обидно. Она чувствовала себя так, словно у нее перед носом покрутили чем-то, что она страстно хотела получить, а потом взяли и спрятали, не дав даже подержать в руках.

"Так правильно".

— Неужели тебе не хочется поохотиться?

"Хочется".

— Ну вот!

"И мы поохотимся. Но не сейчас".

— Но я хочу сейчас!

"Мати, почему ты такая странная? — прервала ее волчица. — Почему, совершая ошибку, ты настаиваешь на своем до последнего, а, будучи права, спешишь изменить свое мнение? И вообще, тебе следовало бы прислушиваться к чутью, а не идти вперед слепым зверьком, который видит опасность лишь столкнувшись с ней нос к носу, пробует беду на зуб, идет по тропе, по которой никто до него не шел никогда, проваливаясь в снег и рискуя нарваться на неведомо кого…"

— Так интереснее!

"Но и опаснее".

Девочка фыркнула.

"Что?" — волчица пронзила ее пристальным взглядом рыжих глаз.

— Еще совсем недавно ты совала свой длинный нос повсюду, нисколько не заботясь о том, что тебе его могут и прищемить. Что с тобой вдруг случилось?

"Я выросла".

— А я — еще нет.

"Твое время идет медленнее, чем мое".

— Как такое может быть? Ведь в небе только одно солнце. Оно для всех всходит и заходит в одно и то же время…

"Подружка, глядя на небо ты не найдешь ответ на свой вопрос. Посмотри лучше на меня. Сколько мне лет?"

— Тебе… — начала было Мати, но, вместо того, чтобы сказать то, что уже было готово сорваться с губ, замешкалась, задумалась, протянула: — Ну…

"В твоем времени мне еще нет и года. Ведь так?"

— Шуши…

"Не пытайся что-то там понять или объяснить, просто скажи: это так?"

— Ну… Да, это так… — поморщившись, словно съев ужасно горькую ягоду, нехотя признала девочка. — Но ты не выглядишь крошкой, только-только отпустившей грудь мамы. Это очень странно — я во много раз старше тебя и, в то же время, ты — взрослее меня…

"Вот я и говорю: мое время идет быстрее твоего".

— Девочка замотала головой, она была растеряна.

"Не пытайся понять, просто прими как медленно тянущийся день и мгновенно пролетающую ночь, — волчица вновь зевнула. Ее голова опустилась на лапы, глаза были готовы сомкнуться. — Ну вот, за всеми этими разговорами я захотела спать!"

— Возвращайся в нашу повозку. Я сейчас приду.

"Ну, я так не хочу! — Шуши заупрямилась. — Ты же знаешь, я не люблю спать, не ощущая рядом твоего тепла! Я сразу же чувствую себя такой одинокой! И вообще, — она отпихнула свитки лапой в сторону, подальше от себя и Мати, — ты можешь почитать и потом. У тебя на это будет столько дней, что еще и надоест!"

— Не повреди! — девочка поспешно выхватила рукописи, отодвигая их подальше от тяжелых когтистых лап волчицы.

"Это всего лишь клочки бумаги".

— В них — наша память. Ведь не все могут держать в голове события минувших веков.

"Не веков — поколений".

— Какая разница? — Мати безразлично пожала плечами.

Шуши хотела что-то сказать, но ее вновь одолела зевота:

"У-ух… Я тебе объясню, в чем разница… Но потом, утром…»

— Не засыпай здесь, — девочка затормошила ее. — Взрослые рассердятся. Нам с тобой не место в командной повозке…

"Тогда пошли домой", — волчица поднялась на лапы, повернулась к пологу, спеша спрыгнуть в снег, но Мати остановила ее:

— Подожди. Я хотела спросить. Что ты почувствовала? Почему передумала идти на охоту?

"Мати, нам нельзя уходить вдвоем… Там, — она указала носом в сторону полога, — много опасностей, о существовании которых ты даже не представляешь".