Прости меня - Дружков Юрий (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Она улыбнулась.
- Это я, наверное, чудо?
- Почему же нет?
- А вы с девяти до семнадцати... кроме дорожных приключений... в обычное время, кто вы?
- Искатель чудес.
Она даже не улыбалась. Она сияла.
- Понимаю. Через минуту вы назовете себя... ну, я не знаю кем... физиком, например. И скажете, что работаете в почтовом ящике, поэтому телефон и адрес девушкам у вас лучше не спрашивать.
- Это у меня такой вид? Бедная моя репутация, - всплеснул я притворно руками, бросив на мгновение руль. - Почему, наконец, я и в самом деле не могу быть физиком?
Она помолчала, улыбаясь какой-то своей веселой, наверное, мысли.
- Так получается... Я летом была на юге. Там все московские мальчишки называли себя физиками. Все, конечно, в почтовых ящиках работают... А недавно встретила на почте одного. Посылки принимает, крышки заколачивает... Физик из ящика... Модно...
Вот какая смешная девушка.
Редкими огоньками плыла дорога, стало заметно темней.
- Значит, я ничего не угадала. Но я не виновата. Уж очень много таинственности. Вы меня спутали... Расскажите за это, какие чудеса вы собираете?
Я собираю свет.
Какой свет?
- Разный... Который, например, излучают асфальт, глина, песок, туман... Ваши глаза, руки...
Она погрозила мне. Ресницы ее дрожали от смеха.
Вильнула и покатила вниз гаснущая дорога. Мы обгоняли одну машину за другой. Но я позволял себе такую "лихость" поглядывать на девушку и не смотреть на пружинящий стремительный бег асфальта.
- Какие смешные бывают номера! - сказала девушка, заметив мои косые грешные взгляды. - Вы обратили внимание, проехал МЯУ... Смотрите, - она даже привстала, - едет МОТ.
- У меня куда солидней звучит. МОЩ - это мой номер, - ответил я, чувствуя, как в голосе моем бренькает похвальба.
- Сила, - не то иронически, не то всерьез улыбнулась девушка. - Меня в прошлом году катал папа, и мы встретили "Волгу" с разбитым задом, и номер у нее был - эх, девяносто пять, девяносто шесть!
Я засмеялся.
- Ага! У вашего папеньки тоже есть автомобиль?
- Мой папа водит самосвал...
Пошел дождь, самое скверное в пути.
Неясная полоса дороги смешалась в непонятных расплывчатых бликах. Я зажег фары. Наступила мгновенная ночь. Одна дорога повисла в ней. Четкая прямая линия в мутных провалах по сторонам. Ни дома, ни дерева, ни огонька.
Мы ехали так, пока навстречу не вспыхнули потоки света. На секунду я почти ослеп, нажал на тормоз и выключил фары. В глазах у меня рябило. Ну вот и накатались...
Машина, как слепая, медленно лезла в гору. Тени прыгали налево, направо, шевелясь и покачиваясь, как рассеянные пешеходы, как поваленные деревья, как нахальные велосипедисты.
У-уу! Гукнуло позади нас, и, обдав мои стекла светом и грязью, прошел на запад ночной автобус.
У-ух! Рявкнуло сбоку, и громадный бетоновоз пролетел мимо.
Э-эй! Прогудело тонко, и двумя лучами лихо мелькнуло чтото за нами, слева, далеко-далеко впереди.
Свет мельтешил, нападал, нагонял, переливался в лужах, сверкал, а я ничего не видел. У меня прямо-таки дрожали коленки. Машина униженно хлюпала колесами.
"Э-эй! Посторонись!" - гудело со всех сторон, и машина тыкалась в темень, в дождь, в обочину, в масляные блики.
Девушка положила вдруг свою холодную ладошку на мою руку, сказала удивительно тихим и спокойным голосом:
- Это очень просто можно сделать. Надо за кем-нибудь прицепиться.
Пожалуй, она права. Мы догнали два красных фонарика, я сбавил скорость и пошел, не отставая, за ними, в мокрую, неприветливую ночь. Сел, как шоферы говорят, на хвост: кто-то сидит и смотрит вперед внимательно и напряженно, а ты за ним, как ведомый, тянешь уверенно свою машину.
Если бы не дождь! Он прыгал по стеклам, стучал монотонно, мерцая холодными каплями. Встречный грузовик плеснул по ним грязной жижей, перемешав для меня и ночь, и дождь, и свет убегающих фонариков.
Но когда прояснилось, фонарики были рядом.
Опять большое, грузное что-то плеснуло по окнам. Опять я нажал на тормоз, а фонарики ушли вперед. Но когда прояснилось, фонарики снова были рядом. Они стояли на черной дороге, малиновый свет растекался по ней.
Конечно, подумал я, фонарикам тоже досталось грязи, вот и стоят. Я так и называл их про себя - "фонарики".
Моя машина подъехала к ним, фонарики тронулись. По-прежнему хлестал бесконечный дождь.
Ему, наверное, тоже трудно, заметил я про себя, нашел кому сесть на хвост, и резко нажал на тормоз.
И фонарики замерли впереди. Никто не обгонял и не шел навстречу. Дорога была пустынной.
Фонарики ждали меня? Этого не может быть!..
Я нарочно сбавил скорость. Фонарики тоже остановились.
Этого не может быть!
Я поехал. Он поехал. Не за мной, а впереди меня...
Этого не может быть!
Кто-то вел меня за руку по ночной дороге, слеп ради меня от фар и дождя. Вдали маяками пылали крайние дома города. Мы летели к ним, и нам ничего не было страшно. Поворот, эстакада, еще поворот. Уличный свет над нами, витрины, окна, рекламы.
Но тут неожиданно мигнул правый фонарик. Я подумал, он идет на посадку, хочет остановиться, но вдруг замигал другой, левый фонарик, потом опять правый, потом левый... Правый - левый, правый - левый, правый - левый... Машина впереди набирала скорость.
Я понял: подмигивает мне! Левый - правый, левый - правый. До свиданья, прощай...
Мы тоже включили мигалку. Правый - левый, правый - левый. Прощай, друг!
Водители мимолетных машин кричали, махая руками. Нам было все равно. Левый - правый, левый - правый, левый - правый. До свиданья! До свиданья... Пока не раздался милицейский посвист. Ну, значит, мы в городе.
Машины летели, дождь перестал. Но залитый лужами, светом, непохожий, неузнаваемый город переливался брызгами, радугой, плеском, огоньками тысяч фонариков, плыл во все концы кутерьмой рубиновых созвездий. В ней почти затерялись мои путеводные звездочки. Но я догнал, заметил их у светофора.
- Куда? - крикнула моя случайная дорожная спутница.
Я буквально прыгнул на мостовую, брызгая лужами, спотыкаясь, подбежал к зеленой "Победе". Ко мне повернулось моложавое добродушное лицо в очках, под шевелюрой седеющих волос.
- Кто же вы?
- Попутчик, наверное, - сказал он весело.
Я залепетал не помню что, поймал его руку, звал куда-то. Но зеленый сигнал неумолимо увел его машину вперед, и, пока я дошел к своей, немигающие фонарики затерялись в радужном переливе огней.
Это необыкновенная штука - дневник, если ты сам его пишешь. Увлекает, и втягивает, и волнует непривычное такое для меня рукоделие. Кажется, я начал его совсем по другому поводу, с иной целью. Но стоило перу пощекотать бумагу - и вот необъяснимо повышается тонус, и непонятно, где пряталось раньше все это словесное, видимое как наяву, пережитое, но все-таки опять живое.
Случайная девушка и знакомая дорога, стоит ли вспоминать о них? А я читаю мои вчерашние записи и как будто снова пишу или снова еду в ночной влаге, словно "пишу" и "еду" одно и то же, и привкус тумана и зябкость плывут по комнате, веют от белой пустяковой бумаги.
Наверное, так начинаются книги. А я не смог бы и не смогу, потому что все у меня слишком неясно и туманно. Где, например, цвет ее глаз? Не помню... А прическа? Силуэт, извините за выражение, облик? Ничего об этом, ни слова. Так, я думаю, не положено в книгах. Но, по-моему, человек выразительнее всего, когда он говорит. Никаким описанием его не передашь так хорошо и точно, как он это сделает, разговаривая о чем угодно. Выдаст он себя до самых мелких и незаметных черточек.
Я, например, выгляжу в первой главе собственного дневника пижоном. И никуда не денешься. А я не хотел! Кому это нравится выглядеть пижоном! Значит, не умею... Но посмотрим, какой выйдет у меня вторая глава. Если это первая, допустим, она первая, то вторая, кажется; не лезет ни в какие ворота, не укладывается в один переплет с первой, такой лирической до щекотания в носу.
