Могильщик. Трое отвергнутых (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Одно плохо - чтобы добраться до хутора нужно обойти почти весь Бергатт. Тем более, сегодня Хасл, Эрли и Жерев торопились.
Сначала троица прошла сквозь город - последнее в мире поселение людей, если не считать хутор Викле. Жилища людей ютились на окраине Бергатта, там, где Гнев Древних нанёс меньше всего разрушений. Весь город - одна С-образная улица, по обе стороны которой стояли две дюжины двух и трёхэтажных домов. Улица начиналась от таверны Хоркле и площади напротив, а заканчивалась гостевым домиком Друга. За домиком начиналась окраина Бергатта, куда сейчас и спешили два охотника и лесоруб.
Все дома несли на себе следы древней битвы, но за годы мира люди их аккуратно восстановили - где-то разрушенные стены заложили камнями, где-то заделали деревянными брусьями. Выбоины в дороге тоже заделали, восстановили торговый ряд. И, как не раз упоминал Друг, ценой нескольких жизней полностью обезопасили город от Гнева Их. Здесь было самое безопасное место Живых Земель. Здесь жили, женились, рожали детей и воспитывали их. Здесь ждали прихода Друга на очередной Йоль.
Но людям нужны были камни, дерево, шкуры и хлопок, пшеница и мясо, фрукты из одичавших садов и вода из озера. Поэтому этот пятачок полной безопасности приходилось покидать каждый день. Иногда, как сегодня, по самым скорбным причинам.
Ветер дул всё крепче. Возможно, завтра придёт настоящая промозглая зима. Впрочем, до завтра нужно ещё дожить. Порывы ветра шуршали листвой высоких кривых деревьев, стелящихся своими ветвями и изогнутыми стволами по крышам домов. Молодой охотник часто думал, что если бы не эти деревья, Бергатт давным-давно развалился бы по камешку. Хотя, возможно, это лес разрушал древние строения.
Они шли гуськом, перебираясь через огромные валуны и ямы, наполненные раскисшей грязью. Налево, в Бергатт, старались не смотреть - ничего хорошего всё равно там не увидишь. Справа же, там где, по словам стариков, когда-то возвышались горы, стелился туман. Между стеной и туманом двадцать шагов, и это небольшое расстояние было самой жизнью для троицы путников. Направо иногда поглядывали, чтобы убедиться - жирное, дышащее болотом и разложением тело Серого Зверя никуда не ползёт в их сторону. Воющий ветер, дующий от Башни Друга, иногда проходил сквозь кривую улочку, вырывался из города и впивался в серое мутное брюхо, оголяя кусок земли - когда мертвенно-чёрный, когда кроваво-красный. Даже Эрли, предсказывающий дурные знаки на каждом шагу, помалкивал, зная - в таком месте обычно куда менее суеверные товарищи могли испугаться, что он кликает беду, и всыпать ему как следует.
Слева раздался душераздирающий визг, затем сочное чавканье, а после всё вновь заглушил свист ветра. Хасл мельком глянул влево, но звуки раздавались издалека. Не хватало ещё чтобы какая-нибудь тварь вылезла из руин... Впрочем, никаких крупных чудовищ из Бергатта давным-давно не появлялось, и молодой охотник предполагал: рассказы о них лишь небылицы стариков.
Они прошли пригороды и зашагали мимо городской стены, которая сама по себе представляла опасность - ветхое сооружение вот-вот могло рухнуть, а уж в такой ветер и подавно. Хоркле как-то сказал, будто станет лучше, если стена упадёт, ведь тогда им удастся добыть достаточно камня для постройки новых домов. Он всё хотел справить отдельное хозяйство для Хории, словно слепец не понимая - при образе жизни, который вела его дочь, она давным-давно забеременела хотя бы однажды; но этого не случалось, а связываться с бесплодной никто не станет.
- Друг говорил, что у неё большое будущее, - сказал как-то Хоркле, прикладывая ладонь к груди, где под одеждой скрывалась выжженная ещё в детстве и обновляемая каждый год семиконечная звезда.
Конечно же, ему никто не верил.
Сегодня стена выглядела как никогда плохо, но Хасл отметил про себя, что думает об этом каждую осень. Мокрый камень казался ему куда ненадёжней сухого, а струи воды, сбегающие по неровным щелям и выбоинам, как будто могли увлечь с собой в землю всю стену.
Дорога здесь была почти ровной - там, где устояла стена, гнев древних удержался внутри города, и земля для жизни почти не пострадала. Ноги ступали здесь по зелёной траве, ещё вчера, знойным летом, сероватой от пыли. Хасл хотел остановиться, чтобы сорвать несколько стебельков и, как он это делал всегда, съесть их, но сегодня у них было неотложное дело. Тем более, полуторачасовой путь мимо города практически окончен - стена города уходила всё левее, впереди виднелся лес, а им нужно поворачивать направо, к Шранкту, осторожно огибая границу занятых туманом земель.
Неожиданно Эрли остановился и резко выпрямился, будто и не было того ужаса, что охватывал людей в моменты соседства с Серым Зверем.
- Если ты скажешь, будто видел какой-то дурной знак, ей-богу, я тебя задушу, - прошипел Хасл. Ему не терпелось убраться подальше от тумана.
- Я видел чёрную тень, бредущую между домами, - сказал охотник. - Огромную чёрную тень.
- Мало ли какая хрень может ходить по Бергатту? - буркнул Жерев. Лесоруб прошёл уже десятка три шагов вверх по склону, и всё же пока не чувствовал себя в безопасности.
- Это был человек. Или кто-то очень похожий.
- Чушь, - фыркнул Хасл, - в город люди не ходят. Скажи ещё, это был вчерашний чужак из бредней Хории.
- Это не бредни, - жестко проговорил лесоруб, зло кривя лицо. - И если это действительно он убил Керага, от меня он не скроется даже в Бергатте.
- Так это не обычные россказни Керага? - удивился молодой охотник.
- Нет. Я видел чужака своими глазами. И, ради всех богов, поднимайтесь уже скорей от Зверя, мне кажется, он зашевелился.
Охотников будто кнутом стегануло. Они взлетели на склон по скользким камням, догнав Жерева, и, обеспокоенно озираясь, зашагали к хутору. На дороге громоздились насыпи мелких камней, кое-где виднелись чахлые кусты. Полмили вверх, и перед охотниками и лесорубом отрылась ровная, как стол, каменистая поверхность. Здесь дед Викле и поставил хутор, часть стены сделав из дерева, а часть из камня древнего храма, чьи развалины виднелись в нескольких сотнях шагов дальше. За храмом рельеф вновь начинал повышаться, а ещё через две мили из-под земли росли руины старой крепости, постепенно переходящие в Шранкт.
Отец как-то говорил Хаслу: дед Викле считал себя лучше других, потому и возвёл хутор именно в этом месте, выше города, где жили остальные люди. Возможно, так оно и было - справа туман, слева лес, позади Бергатт, впереди Шранкт. И, конечно, чуть впереди и правее, по другую сторону Серого Зверя, Серые поля, благодаря которым у Викле на столе почти каждую неделю бывал хлеб.
Уже отсюда они услышали бабский вой. Видать, поминают Керага, хотя он никакой не хуторянин, а из города. Смерть - общая беда. А уж если это действительно сделал чужак... Молодой охотник почувствовал, как его кулаки непроизвольно сжимаются. Идущий рядом Эрли скрипел зубами. Да, Жерев был прав: здесь не место для чужака, и если в смерти лесоруба виноват он, его достанут отовсюду - и из развалин, и с Серых полей, и даже из тумана, приди ему в голову забраться туда.
Обиталище Викле было настоящей крепостью. Четыре набитых камнями и землёй деревянных сруба, расположенных по углам, соединял облицованный камнем частокол. Когда они подошли к стенам хутора, им скинули крепкую и сухую лестницу - ворот строители не предусмотрели, опасаясь всяческих напастей. По ту сторону сруба их тоже ждала лестница. Внутри стен - две полуземлянки сыновей Викле и хозяйский дом. Перед домом утоптанная площадка, где обычно собирались все хуторяне на праздники. Сегодня же там поставили низкий стол, около которого собрались все женщины. Бабы выли и стенали, оплакивая погибшего лесоруба. Все мужики, кроме двух стражников и по совместительству горожан-батраков, видимо, собрались в доме - обсуждали, что делать.
Хасл постарался не искать глазами Миреку - свою предполагаемую невесту - но всё же нашёл. Она сидела у головы Керага, спрятав лицо в ладошки. Молодой охотник немного занервничал, как делал это каждый раз при виде любимой, но почти сразу его мысли ушли совсем в другую сторону.
