Источник Шиюна - Черри Кэролайн Дженис (книга регистрации TXT) 📗
Таков был мир Джиран. Загорелая и разгоряченная, она правила своей плоскодонной лодочкой, смело отталкиваясь от дна пролива, который во времена отлива был едва ли не по колено. Она была боса, так как обувь носила только зимой, в юбочке с бахромой, подогнутой выше колен, поскольку никто не мог ее сейчас видеть. Закрепленные банки с хлебом и сыром, а также с пивом, находились на корме, где еще была сетка и пригоршня гладких камешков — она была очень умелой охотницей на коричневых болотных птиц.
Прошлой ночью шел дождь, и Адж достаточно наполнилась, разлившись по обмельчавшим каналам, помогавшим ей течь среди холмов. Наверное, к вечеру опять будет дождь, судя по собиравшимся облакам на востоке, напротив абрикосового солнца. Но прилив Хнота уже прошел. Семь лун протанцевали по предгрозовому небу, и течение Адж было единственным, что омывало прибрежные тростники. Холмы Бэрроу, почти полностью исчезавшие во время прилива Хнота, теперь гордо торчали из воды, несмотря на дожди, а Стоячие Камни Джуная были и вовсе сухими.
Это было священное место — эти каменные обломки и этот островок. Неподалеку проходил путь к глубоким болотам, и люди оттуда приходили к камню Джунай на встречи с людьми из Бэрроу, чтобы торговать с ними — ее высокорослые родственники с маленькими мужчинами глубоких болот. Мясо, ракушки и металлы интересовали людей из болот. Сами они предлагали дерево и различные изделия, отлично сделанные лодки и корзины. Но гораздо важнее, самой торговли, было соглашение, позволяющее этой торговле происходить регулярно и быть взаимовыгодной, что исключало поводы для вражды. Любой человек из Бэрроу мог приходить и покидать эту землю совершенно свободно. Здесь, конечно, бывали и находящиеся вне закона — либо человеческие существа, либо полукровки — изгнанные из Охтидж-ина или из Эрина, и их нужно было остерегаться, но столь далеко на юге их очень редко замечали в последние четыре года. Последних трех болотники повесили на дереве смерти недалеко от старых руин построек кел на холме Ниа, и люди из Бэрроу дали им золота за хорошую службу. Болотники являлись как бы защитным барьером для Бэрроу от различных невзгод, кроме моря, которые в ответ не причиняли им никакого вреда. Эрин был глубоко запрятан в болотах, и болотники редко покидали его пределы. Когда они приходили торговать, то никогда не позволяли себе даже встать в тень человека из Бэрроу, а только громко молились и падали на колени под открытым небом, словно боясь какой-то порчи или ловушки. Они предпочитали свои умирающие леса и свои собственные жалкие владения, и потому не желали слышать никаких упоминаний о королях Бэрроу.
Здесь, на краю мира, лежала раньше земля Бэрроу, широкая и пустынная, превратившаяся ныне в конические холмы, омываемые приливами, над водами которых парили белые птицы. Джиран лучше всего знала главный остров и каждый камень, не тронутый водой. Знала их по именам королей и героев, забытых за границами Бэрроу, жители которого провозгласили, что короли — их предки, и распевали старые песни с выговором, который не понимал никто из болотников. Некоторые холмы были полыми внутри: тщательно уложенные, покрытые землей камни с давних пор предохраняли их сокровищницы от разграбления предками Джиран. На других холмах были видны попытки проникновения в гробницы захороненных здесь, но они все еще надежно защищали своих мертвых от живущих. Некоторые же были обычными холмами без полостей, сделанных людьми для сокровищниц королей и оружия. Возможно, они уже отдали богатства, заключенные в них, чтобы поддержать жизнь укрепления Бэрроу, снабжая золотом его жителей, которые делали из него кольца и продавали их болотникам, которые выменивали на них в Шиюне злаки для последующей продажи в Джунае. Люди Бэрроу не испытывали трепетного страха перед сердитыми призраками своих собственных предков; они разбивали древние символы и расплавляли золото, из которого те были сделаны.
Кроме пшеницы и золота, у них были козы и они охотились, что давало, помимо торговли, независимый источник пищи. Ежедневно Джиран и ее двоюродные братья косили траву, грузили ее на лодочки или же на спины черных пони, которых использовали на холмах. Так они готовились к дням большого прилива Хнота, кормили свой скот и заготавливали сыр, делали домашнего приготовления мясо, которое ценилось у болотников наравне с золотом.
Маленькая лодочка достигла того места в стремительном течении, где Адж достигала небольшого островка, и Джиран маневрировала на мели, стараясь придерживаться берега. Вдалеке был виден край мира, где Адж встречалась с безбрежным морем, а горизонт в серой дымке сливался с небом. Над этим возвышалось огромное округлое пространство холма короны Анла.
Она не собиралась подплывать слишком близко к этому месту, где было кольцо Стоячих Камней. Даже в День Средигодья этот холм не считался безопасным, когда туда приходили священники — ее дедушка из укрепления Бэрроу и старик Хез из Эрина. Однажды пришли даже священники из Шиюна по длинной дороге из Охтидж-ина: это было тем более значимо, что здесь находился один из двух настоящих Источников. Но никто не приходил к ним с тех пор, как рухнула морская стена. Теперь ритуалы были неотъемлемой частью жизни хию, ни у кого и в мыслях не было, что ими можно пренебречь. И в тот день, когда полные страха священники не отважились подойти ближе, чем на расстояние брошенного камня, Хез из Эрина и ее дедушка разделились и с тех пор были порознь. Еще в стародавние времена короли Бэрроу отдавали Источнику людей, но этот обычай исчез с падением королей. Жертвы не оживили Источники и не восстановили луну. Стоячие Камни пустыми окоченелыми глыбами топорщились в небо, некоторые опасно накренившись; этот огромный холм, теперь уже не безопасный, лишь напоминал о былой силе и уже увядшей красоте, но уже не защищал ни людей, ни полукровок. Священники пели молитвы и спешно удалялись. Это место совершенно не подходило для уединения; чувство тревоги не исчезало даже тогда, когда звучали молитвы: умиротворенное пение превращало любой посторонний шум, производимый человеком, в эхо. Единственное, что короли Бэрроу хотели довести до совершенства и что было центром всех устремлений жителей Бэрроу, это то, что после того, как воды поднимутся и зальют весь Хиюдж, этот холм и эти странные камни все же останутся.
Джиран размашисто гребла от этого места по течению среди других островков. Следы древних, как и королей Бэрроу, часто встречались здесь на россыпях камней, торчащих из воды и у подножья холмов. Здесь было ее любимое место, где она могла работать в одиночестве — здесь, на краю Короны Анла, далеко за границами, которые никто из болотников не пересекал даже в День Средигодья, далеко за пределами того пространства, за которым ее родичи отважились бы работать. Она наслаждалась тишиной и одиночеством вдали от кипящего хаоса жизни в укреплении Бэрроу. Здесь не было ничего и никого, кроме нее самой, шепота волн, всплесков воды и ленивой песенки насекомых на утреннем солнце.
Холмы проплыли мимо, скрывшись из виду, и она направилась к правому берегу ветреного канала к холму под названием Джиран, в честь которого она сама была названа. Здесь тоже был Стоячий Камень, но возле его основания уже иногда плескалась вода, а сам Джиран, как и другие холмы, громоздящиеся здесь, был покрыт зеленой травой, взращенной сладкими водами Адж. Она ступила из плоскодонки на землю — голые ноги чувствовали себя привычно и уверенно на влажной поверхности — раскрутила веревку и пришвартовала лодку, чтобы быстрое течение не утащило ее. Затем принялась работать. Насекомые прекратили на мгновение стрекотать, услышав свист серпа, затем снова затянули свои песенки, словно согласившись с ее присутствием. Когда травы набиралось достаточно для снопа, она обвязывала ее жгутом, оставляя позади себя ровные ряды. Работая, она забиралась все выше и выше по холму по направлению к Стоячему Камню.
Время от времени Джиран останавливалась и распрямляла натруженную спину, ощущая приятную боль, несмотря на молодость и привычку к этой работе. В эти мгновенья она оглядывала горизонт, устремляя свой взор на дымку, собирающуюся на востоке. С вершины холма, когда работа близилась к концу, она могла видеть весь путь до Короны Анла и кольцо камней вокруг нее, все в дымке влажного воздуха. Она не любила смотреть на юг, где мир заканчивался и умирал. Когда она смотрела на север, щуря в надежде глаза, — как это происходило в ясные дни, — ее воображение рисовало гору на далекой земле Шиюн, но все, что она могла увидеть, были грязно-голубые, темные очертания деревьев на горизонте вдоль Адж — всего лишь болото.
