Белая ель - Камша Вера Викторовна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗

Часть первая

Brahms J. hungarian dance № 8 [3]

Глава 1

Барболка Чекеи любила петь, а в этот день не петь было невозможно. Особенно на лесной дороге. Близился полдень, внизу, в долине, стояла иссушающая жара, но поросшие буками склоны защищали от зноя.

Дорога была не то чтобы заброшенной, просто в будний день все при деле. Те, кому надо было на торги, проехали утром, остальные были кто в поле, кто на виноградниках, а господа по жаре не ездят, вот Барболка и пела в свое удовольствие. Слышать девушку могли разве что облака да старая собака, увязавшаяся за хозяйкой то ли со скуки, то ли в надежде перехватить в Яблонях пару косточек.

Правду сказать, отправляясь в Яблони к тетке, Барболка была зла на весь свет и на отца, пропившего ее монисто и оставшуюся после матери шаль, но долго злиться девушка не умела. Пьяненький родитель и лесная лачуга остались позади, светило солнце, цвела кошачья роза, синие стрекозы гонялись за мухами, и обида куда-то делась. Барболка сошла с дороги, нарвала травяных гвоздик, соорудила себе венок и поняла, что счастлива, несмотря на папашу и жениха. Хорошего жениха – молодого, красивого, богатого. Ферек Надь был сыном мельника, Барболка Чекеи – дочкой спившегося пасечника, за которой приданого – пара черных глаз да коса в руку толщиной.

На свой счет девушка не обольщалась, глядеть-то на нее глядели, да женихов у бесприданницы было раз-два и обчелся. Кто побогаче да повидней – или женат, или родители за хвост держат. Когда в Золотую Ночку [4] Ферек напоил голодранку молодым вином, мельничиха чуть собственным языком не подавилась, но сын уперся. Или Барболка, или никто. Мельник принял сторону сына, и Барболка надела браслет. Серебряный, с сердоликами. Дорогой браслет, красивый. Жаль, папаша его не пропил. Тогда б от нее все отстали.

Барболка упрямо мотнула головой и запела о веселой малиновке.

– Птичка моя птиченька , – выпевала девушка, шагая между серебристых расписных стволов, – где летала ,

Ну и что, что она встала на рассвете и выскочила из дома натощак? Ну и что, что ноги начинают уставать, а до Яблонь еще далеко? Ну и что, что ей не в чем идти в церковь, а Ферек носит синюю жилетку и нос у него утиный?

Жужа остановилась и тявкнула. Чего это она? Цокот копыт за спиной. Всадники, и много, ну да чего ей бояться среди бела дня? Барболка отступила к обочине и обернулась. Так, из любопытства.

Человек двадцать на сытых конях, в богатых доломанах. Не иначе, в замок едут. Рука Барболки метнулась вверх, приглаживая взбаламученные кудри. Зачем? Они сейчас проедут. А она пойдет дальше. К тетке и суженому.

Конные были уже совсем близко. Впереди, конь о конь, молоденький парнишка и cедой темноусый витязь в богатом доломане. Наверное, главный. На всякий случай Барболка поклонилась. Конечно, ее не заметят, но мало ли.

Старший осадил коня и что-то сказал молодому. Соловый свернул с дороги, какая богатая сбруя! Галуны на седле лучше, чем у Ферека на праздничной куртке. А уздечка золоченая, не иначе.

– Это ты сейчас пела на дороге? – Голос у парня ломался, как у молодого петушка, а глаза были серыми.

– Я, гици [5] , – призналась Барболка, проклиная босые ноги и путающуюся в ногах облезлую Жужу.

– Господарь хочет с тобой говорить.

Господарь? С ней? Девушка вскинула подбородок и пошла вперед. Жужа тявкнула и потрусила за хозяйкой. Ну и пусть! Она не гица, а дочка пасечника, вот и ходит босиком.

– Звали, гици? – выпалила Барболка, и в эти два слова ушла вся ее смелость.

– Звал, – подтвердил приезжий, – хорошо поешь. Клянусь Создателем, хорошо поешь.

– Благодарствую, – девушка поклонилась и подняла глаза. Господарь был в годах, но хорош собой. Таких в песнях называют старыми орлами и седыми волками. Только вот смотрел как-то странно, вроде на Барболку, а вроде и мимо. А вот спутники его, те не терялись, знай себе подмигивали да подкручивали усы. Настоящие витязи, сразу видать, только куда ястребам до орла.

– Куда идешь, красавица? – Старший по-прежнему смотрел куда-то вдаль.

– До Яблонь, если гици дозволит, – выдохнула Барболка, понимая, что сейчас что-то случится, – тетка у меня там.

– Тетка. – Роскошный жеребец со злыми глазами дернулся и всхрапнул, всадник с легкостью его удержал, только камни на золотой цепи сверкнули. Дорогие камни, может, даже рубины. – А живешь ты с кем?

– С отцом, – нехотя признала Барбола, так как питейные подвиги Гашпара Чекеи превратили его в притчу во языцех. – Здесь, недалече.

– Недалече? – Черная с сединой бровь дернулась кверху. – Тут же лес кругом.

– А мы и живем в лесу, чай не гици, – вздернула подбородок девушка, чувствуя, как румянец заливает щеки. Что на нее все мужики пялятся, будь хоть седые деды, хоть сопливые мальчишки, Барболка привыкла, но отрешенный взгляд незнакомца завораживал и бесил.

– Что ж, красавица, – красивые губы раздвинула улыбка, по всему видать, нечастая, – давай сговариваться. Мы тебя до Яблонь подвезем, а ты нам споешь.

Барболка как стояла, так и обмерла. Въехать в Яблони на одном коне с проезжим витязем было ну никак нельзя.

– Так что скажешь, красавица? – Кони нетерпеливо переступали с ноги на ногу, звякали удила, на щеке гици был шрам, а глаза у него были черными. – Не бойся, не обидим.

– А я и не боюсь, – соврала Барболка, пытаясь поймать ускользающий взгляд, – я ж дома.

Ферек был статным и сильным, у него были кожаные башмаки и шапка с пером. И еще он был ревнивым, а мать его, как и положено мельничихе, с нечистым зналась. Она «приблуду» и так на чем свет костерит, да и тетка озлится. Гици приехал и уехал, а ей здесь жить.

Барболка тряхнула головой и выпалила:

– А везите, что-то устала я. С вас – кони, с меня – песня.

Лес сменился виноградниками, виноградники – садами, и показались Яблони. Как быстро! Барболка и заметить не успела, как они доехали. Нужно было прощаться, пока ее не заметили, хотя шила в мешке не утаишь. Кто-то их наверняка видел, а вот девушка не видела никого. Только рыжую конскую голову с двумя чуткими ушами да бегущую впереди дорогу.

На господаря Барболка решила не смотреть, зачем смотреть, если ей до смерти любоваться на Ферека? И потом, она и так все запомнила – шапку с орлиным пером, шрам на щеке, густые усы, темные глаза под сведенными бровями. Кто он? Куда едет? Неужто это сам Матяш Медвежьи Плечи? Только какие ж они медвежьи? Молчаливый господарь больше на волка смахивает. Или на орла.