Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Сказывают, что великий князь Гостомысл перед самой смертью повелел ближним боярам и волхвам звать на новгородский стол сына своей дочери Умилы, ясна сокола Воислава, – продолжал спокойно Карочей. – Вот он и прилетел.
– Врут поди? – с надеждой посмотрел на дядю Казимир. – Князь Гостомысл своих варяжских внуков на дух не переносил.
– Докажи теперь, – хмыкнул ган Кончак. – Званым тот Рерик явился или незваным, но волхвы за него встанут горой.
– Скоро, сестричад, Варяжский Сокол воспарит над Киевом, – зловещим шепотом пообещал Карочей. – И тогда солоно придется и вам, и нам.
– И что ты предлагаешь, уважаемый бек? – с надеждой глянул на дядю Казимир.
– Союз Хазарии и Киева против ромеев и Воислава Рерика, – спокойно отозвался Карочей. – С тем я и приехал к князьям Диру и Аскольду. Ты уж, сестричад, позаботься, чтобы наша встреча состоялась как можно быстрее.
Дурные вести, привезенные беком Карочеем, разом выбили хмель из головы загулявшего было великого князя. Ладога – это вам не Царьград, глазом моргнуть не успеешь, как варяги начнут стучаться мечами в киевские ворота. Недаром же хазары так всполошились и прислали в стольный град полян не абы кого, а бека Карочея, одного из самых близких к каган-беку Ицхаку людей.
С Карочеем князь Дир был знаком вот уже более тридцати пяти лет, и начало этого знакомства тонуло в таком кровавом угаре, что вспоминать о нем было тошно, но и забыть, увы, не получалось. Слишком много в этом мире осталось людей, хорошо помнивших обстоятельства смерти старшего брата Дира, князя Драгутина, и кагана Тургана. И хотя вина Дира, оступившегося по младости лет, была не столь уж велика, но это не мешало иным злыдням бросать в сторону великого князя грязное словечко – «братоубийца».
Великий князь Дир принял хазарского посла сидя. Его соправитель, князь Аскольд, при этом стоял.
Понимай, как хочешь, но в любом случае киевские верховники оказали Карочею уважение и даже предложили сесть на лавку. Бек приглашением воспользовался, а Аскольд так и продолжал стоять, раздражая своим независимым поведением великого князя. Дир не любил варяга и не скрывал этого от своих ближников, но крупных ссор между ними не было. В судебные дела варяг не вмешивался, а Дир, в свою очередь, не лез в дела воинские. Он давно уже уяснил, что воевода из него никудышный, и без помощи Аскольда ему вряд ли удалось бы удержать за собой киевский стол. Все-таки варяг был ротарием, давшим клятву богу Световиду, и в этом качестве пользовался уважением не только буянов с Дона, но и многих приазовских и кубанских русов, хорошо помнящих о своих давних связях с любимым сыном бога Рода.
– О Рерике я уже слышал, – поморщился князь Дир в ответ на слова Карочея. – Но коли ильменские словене решили признать его своим князем, то что же нам прикажешь делать? Они в свом праве, мы – в своем.
– Тут не в завещании Гостомысла дело, – пожал плечами Карочей. – Ромеи и варяги сговорились меж собой, чтобы утеснить славян и хазар на их исконных землях. Убийство киевских купцов в Византии – первый шаг на этом пути.
Дир вздохнул и скосил глаза на Аскольда, который, как ни крути, тоже был варягом, но зять и соправитель великого киевского князя только кивал в ответ на слова хитроумного хазара.
– Если мы спустим ромеям убийство купцов, то с нами не будут считаться не только в Византии, но и в халифате, – спокойно сказал Аскольд, когда бек закончил свою речь.
И в Хазарии тоже, мог бы добавить к его словам князь Дир, но промолчал. Дело предстояло неслыханное. Никогда еще киевляне не ходили к стенам Царьграда с мечом, и поражение в этом походе могло обернуться полным крахом и для Дира, и для Аскольда. Не потому ли так хлопочет об этом деле бек Карочей? Хазары давно тянут руки к землям полян и в случае несчастья не постесняются накинуть хомут на выи своих недавних союзников.
– Князь Искар обещал мне поддержку в три тысячи мечников, – продолжал Аскольд. – Северцы построят двести ладей. Я уже договорился с князем Никлотом.
– Бек Богумил приведет две тысячи хазар с Кубани, – дополнил Карочей. – Думаю, они не будут лишними.
– Пять тысяч мечников мы наберем на своих землях, – твердо сказал Аскольд.
– Десять тысяч – маловато будет, – покачал головой Дир. – Это же Царьград! Стены – как скалы.
– Для победы десяти тысяч, конечно, мало, а для мести – в самый раз, – возразил Карочей.
– А что с Рериком делать будем? – нахмурился Дир.
– Рерику на ильменских землях еще обжиться надо, – криво усмехнулся Аскольд. – Далеко не все бояре примут его с распростертыми объятиями.
Дир не стал спорить. Судя по всему, Аскольд и Карочей рассчитывали в первую голову на боярина Вадимира, который был женат на дочери варяга. Конечно, Белый Волк Вадимир далеко не подарок и для полян, и для хазар. Но в любом случае, если Волк Перуна и Сокол Световида попортят шкуры друг друга, киевлянам будет только польза. Князь надеялся на то, что и кудесник Даджбога Коловрат придерживается того же мнения.
Бек Карочей давно не был в Киеве и с некоторым удивлением отметил, что город сильно разросся за последние годы, а его торгу позавидовали бы многие города не только Руси, но и Хазарии. Похоже, киевские купцы даром времени не теряли и сумели-таки протоптать тропку в Византию в обход хазарских застав. Немудрено, что Полянские правители и бояре так болезненно восприняли откровенно враждебный жест ромеев. Убийство киевских купцов в Царьграде подрывало растущую мощь Киевского княжества, что для полян было чревато тяжкими последствиями. Надо прямо признать, что Царьграду, в отличие от Киева, с верховными правителями явно не повезло.
Карочей плохо знал Михаила, хотя и был наслышан о его вздорном нраве, зато он хорошо помнил патрикия Варду, дядю нынешнего императора, с которым имел дело еще во времена императора Феофила. Более жадного сукиного сына Карочею видеть не доводилось. Это Варда приказал перебить киевских купцов и всех полян, находившихся в то время в Царьграде, обвинив их в заговоре против императора. Разумеется, сделал он это не бескорыстно. Хазарским купцам расположение второго человека в Византийской империи обошлось в немалую сумму. Зато они добились своего – поссорили ромеев с киевлянами.
Надо отдать должное Ицхаку Жучину. С возрастом он не утратил умения просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Придет время, и он с лихвой возместит убытки, понесенные Хазарией при заключении сделки с патрикием Вардой. К сожалению, Ицхак уже далеко не молод. И хотя на здоровье он пока не жалуется, но семьдесят лет – почтенный возраст, что там ни говори.
Карочей чувствовал это по себе. Длинные ноги, прежде носившие его по городам и весям не только Хазарии и Руси, но и Европы, теперь начинали болеть после небольшой прогулки по мощеным улицам Киева. Прискорбно. Жизнь утекала, как вода в песок, а он, увлеченный борьбой и интригами, стал замечать это только сейчас, когда до гробовой доски уже рукой подать.
Киевляне равнодушно косились на заезжего бека, разодетого в златотканую парчу. Ни одна шапка не слетела с головы, ни одна спина не переломилась в поклоне. А если иной киевский житель и уступал Карочею дорогу, то только после зычных окриков хазар, сопровождавших бека в прогулке по городу. Впрочем, киевляне и к своим боярам относились без особого почтения, так с какой же стати они станут гнуть шею перед чужим человеком.
Карочей, слегка подустав от уличного ора, свернул к усадьбе Казимира, ворота которой были распахнуты настежь. Похоже, боярин решил избавиться от навоза, накопившегося за зиму в хозяйстве, и расторопные челядины сновали по двору с вилами в руках, распространяя вокруг себя вонь, от которой у бека разом испортился аппетит. Что ж, самое время удобрить" отдохнувшие за зиму поля, весна уже не за горами. Еще день-два, и снег начнет таять под лучами набирающего мощь светила. Бек Карочей приехал в Киев по зимнику из Саркела, а в обратный путь придется, пожалуй, идти водой.
