Дочь Хранителя - Шевченко Ирина (книга жизни .txt) 📗
Помню, в первую встречу с представителем данного народа я краснела и заикалась, как школьница на первом свидании, но теперь попривыкла и уже не теряюсь в присутствии этих длинноухих красавчиков. Этот к тому же почти ничем не напоминал обитателя какого-нибудь Дивного Леса: ни тебе золотых кос до колен, ни шелковых одеяний до пола — темные, коротко остриженные волосы, кожаная куртка, джинсы и сбитые ботинки.
— Эльф, — подтвердил Лайс и на правах общего знакомого решил представить нас друг другу, что и проделал со свойственной ему беспардонностью. — Галчонок, это — эльф. Эльф, это — Галчонок.
От прямого попадания в голову тяжелым предметом наглого карда спасло только отсутствие такового предмета в пределах моей досягаемости. Эльфа, судя по всему, подобное представление устраивало.
— Долго ждать? — уточнил идущий.
— Час.
Мужчина понятливо кивнул. Прошелся по комнате, по-хозяйски нажал кнопку электрочайника, небрежно скинул куртку и развалился в кресле напротив меня. Эльф лишь расстегнул молнию черной кожанки и присел на диванчик у двери.
— Оружие, наркотики? — задала я извечный, ставший уже анекдотическим, вопрос.
— Чай, кофе? — в тон мне переспросил гость, намекая на древний обычай, предписывающий добра молодца с дороги накормить, напоить, а потом уже о деле молвить.
Стаська знала, что говорит: Лайс Эн-Ферро был моим постоянным клиентом, появляясь на нашей станции и именно в мою смену раз в два-три месяца. Поэтому желание прибить нахала привычно сменилось радостью от встречи со старым приятелем.
Ну, приятель не приятель, а старым, по крайней мере, по человеческим меркам, Лайс был, хоть и выглядел максимум лет на тридцать. Он был кардом. Не самый известный народ и не очень многочисленный. За все годы работы я встречала только одного из них, того самого типа, который сейчас сидел передо мной и примеривался забросить ноги в грязных кроссовках на стол.
— Чай, кофе? — Моя радушная улыбка не была и вполовину так ехидна и обворожительна, как у гостя.
— Кофе, — милостиво соизволил он.
Крепкий, горячий, две ложки сахара, без сливок — услужливо подсказала память.
Я вопросительно посмотрела на эльфа, тот отрицательно помотал головой.
Сделав кофе себе и Лайсу, вернулась за стол и, не дожидаясь, пока у карда развяжется язык и он заболтает меня до потери памяти и проскользнет на халяву (был уже прецедент), решила сразу же разобраться с формальностями:
— Так что у нас с оружием?
— И наркотиками, — напомнил он.
— И прочими запрещенными к транспортировке предметами.
Идущий изобразил миниатюру «Оскорбленная невинность».
— Ты же меня знаешь.
— Знаю, — согласилась я. Действительно, за все годы знакомства он не пытался протащить через врата ничего запрещенного «Договором о переходах». — А твоего приятеля впервые вижу.
Я воззрилась на эльфа со всей строгостью должностного лица при исполнении. Пришла его очередь отыграть «Оскорбленную невинность», что, к слову, вышло у него намного искренней, нежели у попутчика.
— Галчонок, сама посуди, что мы можем пронести?
На ум пришел компактный пистолет-автомат, по случаю купленный злобным эльфом в нашем мире с целью снижения популяции ненавистных орков на родном Эльмаре. Но профессиональное чутье, шедшее в комплекте с остальными талантами открывающей, говорило мне, что в сумке у него помимо одежды, книг и какой-то неподдающейся идентификации, но явно не входящей в черный список дребедени, ничего больше нет. А Лайс и вовсе путешествовал налегке.
Но задавать глупые вопросы — неотъемлемая часть моей работы.
— Цель перехода?
— Визит вежливости.
Значит, ставим прочерк.
Вечно они скрытничают, эти идущие. Невесть кого из себя строят. Было бы с чего! Ну повезло тебе, родился ты с редчайшим даром идущего через миры (по статистике на одной планете таких одаренных один-два на миллион). Гуляешь теперь по Сопределью, красотами любуешься или состояние внучатам наживаешь. Неплохо, согласна. Только отчего ваша братия нас, открывающих, не уважает? Ведь вы, господа хорошие, без нас или никуда, или неведомо куда — об этом не думали? Вот открою я сейчас Лайсу вместо Эльмара Велью, да еще где-нибудь в районе сейсмической активности…
Нет, Лайсу я такую свинью не подложу. Другому идущему, конечно, тоже. Но другому потому что так нельзя, а Лайсу потому что он мне нравится.
Единственный и неповторимый кард появился в моей жизни и в моей операторской около семи лет назад, когда я, окончив стажировку, приступила к самостоятельной работе. В тот раз он не выпал из телепорта, а вполне пристойно вошел через дверь. Представьте себе: чудный воскресный денек, скучающая, в меру романтичная девица, входит он. Красавец-блондин, фигура атлета, улыбка Казановы. Присматриваюсь внимательнее и понимаю, что ни в Европу, ни в Азию, и уж тем паче в Эмираты этому аполлону не нужно. Есть в нем что-то такое, что сразу выдает иномирца. А так на первый взгляд обычный человек. Единственное отличие — длинные крепкие когти серебристого цвета. И хвост.
Про хвост я узнала потом, когда отправила гостя куда-то на Каэлер и кинулась искать по базе все о кардах. Рошан тогда не на шутку удивился моему рвению, а когда понял его причину, вместо «все о кардах» посоветовал просмотреть «все о Лайсе».
Увы и ах — не про нашу честь оказался красавчик. Лайсарин Эн-Ферро был, как выяснилось, фигурой в Сопределье известной, если не сказать легендарной — проводник через миры, единственный за последние шестьсот лет. В принципе тот же идущий, но способности проводника не ограничиваются перемещением с планеты на планету. Проходя через врата, он создает такое силовое поле, что при должной концентрации способен повести еще двух-трех спутников, не имеющих и зачатка дара, как сегодняшний эльф, например. Вообще такое и я могу, и любой из открывающих, но мы по «Договору о переходах» не имеем права оставлять попутчиков в чужих мирах — максимум на экскурсию сводить и вернуть обратно на родину. А Лайс в свое время перевел около двух тысяч кардов из родного мира на Юули, где те основали колонию. Господин Эн-Ферро после того случая прочно вошел в историю, но по базе легендарная личность проходила как наемник, и нанимали его не только для переходов. К героическому досье прилагалась краткая справка, согласно которой вышеупомянутый товарищ разыскивался властями двадцати восьми государств шестнадцати сопредельных миров по подозрению в причастности к кражам, разбойным нападениям, похищению людей (и нелюдей), убийствам и за — единственное доказанное преступление — неуплату по счету за трехдневное проживание в гостинице с полным пансионом. Не знаю, как остальные его подвиги, но в последнее готова поверить без доказательств — есть у карда необъяснимая и непреодолимая тяга к дармовщинке. Даже врата каждый раз норовит пройти без оплаты.
Кстати, об оплате.
— Лайс, может быть, пока кофе остывает, ты рассчитаешься?
Называть стоимость услуг не имело смысла, кард знал расценки назубок.
— Всенепременнейше, божественная. — Широким жестом он выложил на стол три золотых.
Только вот таковыми они были лишь на первый взгляд. Действительно золотой была одна монета — изагрский империал. Вторая денежка представляла собой кустарную подделку того же империала и была изготовлена, наверное, из самого дешевого золотосодержащего сплава во всех сопредельных мирах. А третья… Третья монета была истинным произведением искусства, так как являлась мороком. Весьма качественным. Иллюзия имела объем и вес, приятно холодила ладонь, но, боюсь, растаяла бы, как только создавший ее маг прошел бы врата.
Глядя в наглые серые глаза, я придвинула к себе единственную настоящую монету. Симпатия симпатией, но благотворительность не входит в число моих служебных обязанностей.
— Думаю, у тебя найдется чем заменить эти две.
Эн-Ферро издал вздох, который кто-то менее искушенный в общении с ним мог бы принять за выражение раскаяния, и углубился в созерцание кроссовок.
