Леди ведьма - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Пока успехи их ограничивались тем, что Финистер, атаманше футуриан-анархистов, удалось привить старшему сыну, Магнусу, патологическое отвращение к половой жизни в любых ее проявлениях, но особенно к женщинам как объектам вожделения.
В результате Магнус покинул дом и отправился бродить по галактике, борясь со злом и свергая деспотии.
Теперь Финистер нацелилась на Корделию. Как навсегда отвратить Корделию не только от замужества, но и всякого обольщения, она не знала и рассчитывала на случай. Она считала, что самое интересное в ее работе — следить и поспевать за событиями.
Итак, этим прекрасным утром Ален скакал в блаженном неведении о нацеленных на него и его возлюбленную планах футурианской ведьмы. И лишние знания не мешали ему наслаждаться каждым мгновением чудесного дня.
— Как вы собираетесь приветствовать госпожу, ваше высочество? — осведомился юный сэр Девон.
— Уважительно и радушно, Хэл! — Какое наслаждение говорить свободно, без оглядки на все эти смехотворные, пустые церемонии, принятые у старших! На каждом шагу слышишь: «не угодно ли вам», «не соблаговолите ли вы», там где достаточно простого слова! — Так же, как и любую другую прекрасную даму!
Сэр Девон, похоже, не был удовлетворен ответом:
— Не следует ли вашему высочеству проявить чуточку больше теплоты?
— Как? Чтобы она забыла, кто ее будущий повелитель?
Глупости, Хэл! Это ниже моего достоинства!
Хэл собирался было возразить, но прикусил язык. Это не ускользнуло от внимания Алена.
— Давай-давай! Ты должен говорить все, что думаешь, Хэл.
Ведь если промолчат мои друзья, то кто же скажет? Что ты хотел мне поведать?
— Только то, что нынче самый подходящий день для столь радостного события, ваше высочество, — медленно проговорил сэр Девон.
— В самую точку. — Ален, широко улыбаясь, огляделся по сторонам.
Да, это был превосходный день, чтобы обручиться и впервые поцеловать счастливую избранницу. Эта мысль пьянила — так или иначе, он всегда хотел взять в жены Корделию, и сердце пело от того, что решение принято, хотя нервная дрожь в желудке тоже нарастала. Впрочем, о подобных пустяках можно забыть, как и о том, что Корделия — не принцесса.
А еще он забыл послать вперед пажа с известием о своем приближении.
Грегори поднял голову: сумеречный свет уже пробивал сень листвы над головой. Вздохнув с облегчением, Грегори сложил свои заметки; ночное бдение завершилось успешно, и он узнал кое-что о привычках большой рогатой совы. Он встал, поморщился от боли в затекших ногах и решил, что слишком мало времени уделяет йоге.
Уж если он одеревенел после восьми часов неподвижности, как вытерпеть круглосуточную медитацию, которая ему предстоит? Он до всего доходил своим умом, а когда голова переполнялась новыми сведениями, Грегори входил в транс, дабы навести в мыслях порядок. Он, разумеется, никогда бы на это не решился, когда дома были мать и отец, но в последнее время они часто уезжали, так что он спокойно мог выбирать между ночным бодрствованием в лесу или двадцатичетырехчасовым сеансом медитации. Грегори знал, что такие упражнения беспокоят его сестру Корделию, но она только бродит вокруг, не вмешиваясь.
Еще, конечно, существует проблема связи через полгалактики со старшим братом Магнусом. Время от времени Грегори чувствовал необходимость в контакте, и что же это было за испытание как для разума, так и для тела! Небесам известно, до чего редко пишет этот бродяга!
Плоть, не отставая от духа, тоже требовала своего. Грегори ощутил приступ голода и с досадой подумал, что полчаса придется потратить на еду. Он вышел из леса и зашагал к ближайшей деревушке с постоялым двором, где можно было рассчитывать на завтрак.
Когда он вошел в трактир, служанка, бросив взгляд на гостя, одарила его самой теплой из улыбок; у нее прямо губы засияли, а глаза расширились. Грегори машинально улыбнулся в ответ и тут же забеспокоился: не одолела ли девушку лихорадка? Однако, приглядевшись, других симптомов он не заметил: округлости за корсажем выглядели вполне естественно.
Он сел за стол, попросил кружку эля и овсянку и тут же забыл о служанке, обратив все свое внимание на хоровод, что кружили в лучах солнца пылинки…
Вдруг что-то отвлекло его; он бросил раздраженный взгляд на удаляющуюся девицу. Обратив внимание на явно чрезмерные покачивания ее бедер, он вспомнил слова своего старшего брата Джеффри: женщина с такой походкой ищет развлечений. И тут Грегори наконец сообразил, что брат упоминал и выражение лица, с каким его встретила эта служанка, а еще предостерегал: девица может иметь в виду легкую интрижку, но может испытывать и гораздо более серьезные чувства, так что мужчине следует не торопиться, а постараться угадать ее намерения, хотя часто она сама не ведает, что творит.
Все это показалось Грегори ужасно скучным и совершенно бесполезным. Он допускал, что в один прекрасный день воспользуется советом, но сейчас у него есть куда более интересные дела.
В конце концов ему только шестнадцать. И, откровенно говоря, он просто не представлял себе, как могут физиологические наслаждения, описываемые Джеффри, даже отдаленно сравниться с интеллектуальными озарениями, долгими часами научных занятий и медитации, что ведут к блаженству познания явлений природы.
Женщины, разумеется, тоже относятся к природным явлениям, но он как-то сомневался, что они жаждут быть исследованными. И он мог сказать наверняка, что понятыми они быть не желают.
Разводной мост был опущен, привратник развалился на скамье в тени надвратной башни и, отрезая по кусочку, лениво жевал яблоко. Вдруг он застыл, услышав с башни крик часового; тут показался отряд всадников, и стражники схватились за алебарды:
— Кто идет?
— Ален, принц Грамария! — отозвался возглавляющий процессию рыцарь; за ним, блистая золотом, бархатом и перьями на шляпе, следовал принц с горделиво вздернутой головой и надменной улыбкой на губах.
— Ваше высочество! — отвесил низкий поклон привратник; бесстрастное лицо его скрывало удивление, чуть ли не потрясение от неожиданного появления высокого гостя. — К моему великому сожалению, лорд и леди Гэллоуглас нынче в отъезде!
— Неважно, неважно, если дома леди Корделия, — великодушно простил хозяев Ален. — Скажи-ка, дома ли остальные члены семьи?
— Его светлость и ее светлость отбыли на целый день, мой господин. Прошу прощения, но здесь сейчас нет никого, кроме меня, дворецкого и слуг, если не считать леди Корделии.
— Превосходно, — радостно воскликнул Ален. — Отчего же ее не считать? Потребуй-ка ее сюда!
Привратник побелел при мысли о том, как он потребует леди Корделию. Он счел за лучшее потребовать дворецкого, а тот уж пусть разбирается. В конце концов не настолько много платят привратникам.
Тем временем Корделия у себя в лаборатории варила снадобья, пополняя запас, истощенный зимними простудами, горячками и лихорадками, что одолевали крестьян из владений Гэллоугласов. Она работала в охотку, но дело это было утомительным, не говоря уже о грязи — фартук Корделии весь был заляпан вытяжками разнообразных трав и пурпурным, лиловым, розовым соком всевозможных ягод. Волосы ее были стянуты простым пучком на затылке, чтобы локоны не попали в посуду. Лицо также было перепачкано травяными экстрактами, древесным углем и копотью. Снадобье в перегонном кубе уже начало закипать, и пар заструился в змеевик, как вдруг… порог переступил дворецкий и объявил, чуть ли не умирая от страха:
— Миледи, принц Ален прибыл навестить вас. Он ожидает на террасе.
— Проклятье! — тут же пришла в ярость Корделия. — Как он посмел явиться без предупреждения! Именно в тот момент, когда закипает мое варево!
Дворецкий стоял, будто язык проглотив, и только сконфуженно разводил руками.
— Ладно, тут ничего не поделаешь! — рявкнула Корделия и снова уставилась на змеевик. В чашу закапало готовое снадобье.
