Черт меня знает (СИ) - Ахрем Анна (читать бесплатно книги без сокращений txt, fb2) 📗
Твою ж за ногу! Вот не могли вы подождать со своими переворотами! Годочков хотя бы восемьдесят! Я бы как раз счастливо успел дожить свой век. Долбанные темные маги! Не терпится им…
Фыркнув, подавил очередную бурю негодования в душе, пока она опять не превратилась в позорную истерику. Хватит! Все… Случилось, как случилось. Хорошо, что сбежал и теперь один. Хоть помру достойно.
Спрыгнув со спины демона потопал к покосившейся избушке. Жратвы там, само собой, не было, но хотя бы найдется чем развести тут на полянке костерок. Холодает, однако…
На моё счастье в избушке кроме кресала нашлась под трухлявой лавкой железная кружка. Как только затеплился огонь, я набрал кружку воды из ручья, кинул пару успокаивающих травок, что нашел прямо тут под рукой. Стал ждать чай и думать. Думать, кстати, было о чем.
Что там перед смертью обычно делают? Свою жизнь вспоминают? Ну, прожил я всего годочков шестнадцать, вспоминать мне не особо много. К утру к своей смертушке как раз управлюсь.
Итак, рождение… Наверное, самое примечательное событие в моей жизни. Жаль не помнил его вообще. Но тут уж не беда. Каждая из хрестоматий по истории Эритума пестрила моими портретами. В этом плане я местная знаменитость. Я — символ.
Лет шестнадцать назад, когда нашей сокрушительной победой заканчивалась война с демонами из нижнего мира, где-то в Вороньей башне в столице две противоборствующие стороны подписывали мирный договор. От Эритума был Роланд с самыми приближенными советниками, от демонов — какой-то матерый рогатый чертяка. Имени своего он, само собой, по демонской традиции не назвал, но подписав договор своей кровью скрепил всё крепко накрепко и без этих бюрократических формальностей.
Когда договор уже был подписан, чертяка вежливо поклонился и уже явно планировал смыться в свою пентаграмму с серным пшиком, но не тут-то было. Поклонившись еще раз на прощание лично Роланду в знак особого уважения к его дару, он спросил, не желает ли Его Высочество что-нибудь еще? Батюшка почесал репу и выдал, мол, вы демоны шляетесь по куче миров. Так вот, найди мне в дальних мирах самое сильное существо и притащи в качестве фамильяра.
Черт поклонился, исчез на секунду, а потом появился в своей пентаграмме вновь, только уже на руках у него был орущий обоссанный младенец в соплях. Именно таким меня и изобразили на куче фресок и иллюстраций потом.
Чертяка, хитро скалясь, передал младенца моему батюшке со словами:
— Вот, Ваше Умнейшество… Это человек. Самое сильное существо во Вселенной. Из дальних миров, всё как вы и просили. Теперь он ваш фамильяр…
Как только демон передал меня в руки Роланду, на моей орущей сопливой моське появилось клеймо моего хозяина — замысловатый узор, который тонкой змейкой спускался от лба к левой щеке.
Роланд офигел. Советники вроде тоже. На соседних фресках с моей сопливой моськой часто рисовали их удивленные рожи с открытыми ртами.
Ко мне стали присматриваться, ища подвох, десять самых сильных магов Эритума. Смотрели в упор и через некоторое время поняли, что подвоха, собственно, и нет. Я самый что ни на есть обычный человек. Без капельки магии. Вообще.
Осматривали меня со всех сторон потом еще не раз. Лет до шести точно. Наверное, меня в свое время подержал на руках каждый мало мальски сильный маг.
Ну а тогда же, в ту злополучную ночь подписания договора, Роланд просто взял меня на руки и сказал:
— Я понял тебя, чертяка. Раз люди сумели вам дать отпор, значит мы и есть самая настоящая сила. Это ваш такой своеобразный демонический комплимент нам. Поганый комплимент, если чего. Люди не ровня вам! Живой человек никогда не будет под влиянием магии служить никому. Так не должно быть, ты понял?! Я воспитаю его не как слугу, а как сына. Так и запишем…
Именно так вроде сказал Роланд и не обманул. Так и записали. Во всех газетах, всех исторических хрониках, книгах, фресках… Я стал символом этой победы. Куча трактатов о магии с той поры начиналась и заканчивалась оборотами речи, восхваляющими силу и могущество людей.
Ну а я… Я как то пытался жить с этим.
Роланд, надо отдать старику должное, воспитывал меня как сына. Ло — его первенец — был как раз моим ровесником. Кучу времени с детства мы проводили вместе в играх, учебе, шалостях.
Только вот его готовили к трону, а меня к очередному эксперименту или осмотру у шизанутого патриарха магии. Экспериментов на мне поставили не счесть. Боюсь если бы не Роланд, меня бы разрезали на кусочки в качестве сувениров. Еще бы! Ммм… Человек с дальних миров… Каждый некромант или алхимик наверняка задавался вопросом, мол, интересно было бы посмотреть, чем зелья из моего сердца будут отличаться от зелий из сердца любого местного крестьянина. Лет до шести я ловил на себе облизывающиеся взгляды каждого встречного поперечного некроманта и зельевара. Спасало меня, наверное, чудо и личное клеймо короля. Он был моим хозяином. Что бы я ни делал, где бы я ни был, он был в курсе. Украсть меня было невозможно. Попытки темных алхимиков заигрывать со мной в духе «мальчик, давай я отрежу тебе ушко за конфетку» могли очень тухло закончится для подобного шутника. Месть была бы очень и очень жестокой.
Так шло время. Я рос. И все вокруг постепенно привыкали.
Глава 3
Ночь воспоминаний. Отрочество
Постепенно с годами все вокруг перестали воспринимать меня как неведомо что. Все трактаты обо мне самых сумасшедших магов были написаны, прочитаны и потихоньку начали покрываться пылью. Дети прачек и кухарок во дворце перестали с криком убегать от меня. Уже вроде не так слюняво облизывались алхимики и некроманты… Кажись, самое время начинать получать удовольствие от жизни, но не тут то было.
Эм… Переходный возраст у меня проходил не совсем гладко. Не удивительно. Как то не очень гладко на психику подростка влияет рабское клеймо на пол рожи и звание главной буки Эритума. Я вел себя очень очень скверно, испытывая на прочность нервную систему всех и каждого. Даже принц, тот еще любитель шалостей, отказывался присоединяться ко мне. Ну и ладно! Я сам! Когда ошпаренный очередной раз супом дворецкий орал мне вслед «уууу, чертяка», я чувствовал какое-то злорадство. Мол, да! Я чертяка! Подавитесь!
Моими стараниями кухня горела несколько раз. Одних моих побегов из замка было не счесть! В свои тринадцать я раздаривал симпатичным горожанкам дорогие гобелены на столичной ярмарке просто так. Несколько раз обряжал на площади статуи мэтров магии в цветастые платья, запускал во дворец в гостиные покои поросят, енотов, стаю летучих мышей. Да что я только не делал!
Как только на горизонте начинали маячить трындюли за сделанное, я убегал в Главный Бестиарий. Именно там я был как дома. Роланд — самый сильный маг призыватель в Эритуме. На каждом ездовом демоне сегодня его печать подчинения. И самые сильные из них, самые свирепые высшие демоны в Главном Бестиарии. Почему Роланд не отозвал их в нижний мир назад после прошедшей войны? А фиг его знает… Любил, видать, домашних животных. Кто-то котеек любит, а он вот двухвостых ящеров и летучих змей.
В этот Главный Бестиарий никто кроме Роланда и меня зайти не мог. Роланда не трогали, признавая хозяина. Меня же не трогали, потому что признавали своего. Клеймо подчинения. Ровно такое же, как и у них было мне своеобразным пропуском.
Темное каменное подземелье со временем стало для меня самым уютным и безопасным местом. Прижимаясь к теплой чешуйчатой спине монстра, я часто засыпал, подленько хихикая и предвкушая, что я устрою завтра.
Фиг его знает, сколько бы так продлилось. Вырос из меня явно бы криминальный элемент или разбойник с большой дороги, только вот однажды у меня случился примечательный разговор с отцом.
Уже сейчас я вполне себе мог признаться, что, устраивая всю ту ерунду, я хотел, чтобы Роланд использовал на мне свою магию. Хотя бы раз! Я ненавидел свое клеймо, и вместе с ним ненавидел себя и свой статус фамильяра. Статус раба. Роланд мог одним щелчком пальцев приказать мне что угодно! Заткнуться, не выходить из дворца, не бедокурить, учиться с утра до ночи. Что угодно! Невидимая удавка на моей шее не дала бы мне ослушаться! Я провоцировал его, чтобы потом, жалея себя, скрипеть в Бестиарии зубами, шепотом повторяя что-то в духе, мол, всё вокруг уроды, а я здесь чужой.
