Война (СИ) - Дильдина Светлана (книга регистрации TXT) 📗
Не со Столицей же он решил связаться, в самом деле. Гонец доберется нескоро, а птицам не доверяют такие послания.
Тут пытались подражать сердцу Золотой птицы, ее главному городу — куда больше, чем в Хинаи, где разве что диковинками привозными забавлялись. А тут и покрой нарядов, и убранство комнат, и даже стиль письма старались подделать под тот изящный, избыточно утонченный стиль, какими отличались придворные. И странно эта ломкая прихотливость ложилась на северную крепость и простоту — будто из гранитной скалы решили высечь хрупкую с виду статую. Нелепо вышло. Как с теми же ивами — в садах Столицы круглый год цветы, рядом с ними поникшие ветви не навевают тоску.
По большей части гость оставался в городе, но посетил здешнюю гордость, пещерный храм в холмах. И озеро водопадов, сейчас замерзшее — странно было видеть застывшую в бурном течении воду.
Любитель изысканного, Майя пригласил к себе поэтов, художников и звездочетов из Срединных земель. Но те, что соглашались ехать в глушь, терпеть суровые зимы, часто были не слишком талантливы, либо чем-то по мелочи не угодили Столице. Талантливых, но опальных не звал — боялся.
Мелен казалась молодящейся красавицей, из тех, что гонят от себя мысли о возрасте. В этом смысле глава провинции был для нее достойным партнером.
— Снег падает…
На тыльную сторону ладони опустилась полупрозрачная звездочка.
Ариму прокашлялся:
— Не стоять бы вам у открытого окна. На что там смотреть, в этом саду.
— Ты замечал, какие разные все снежинки? А с виду одно и то же. Как судьбы человеческие…
Слуга не сдержал короткого смешка.
— Если уж вас на такие разговоры потянуло, значит, совсем на душе погано.
— Какой ты… я о судьбах и мироздании, а мне в ответ о поганом!
— Да и голос у вас… — гнул свою линию Ариму, но отвлекся: — А вон, смотрите, за теми камнями близнецы по снегу круги нарезают. Смотрят на ваши окна. Все-таки что-то они здесь задумали…
— Могу помахать им, раз смотрят, — улыбнулся Кэраи. — А ты бы отсюда их различил?
…А ведь Мелен могла бы, объединившись с Хинаи, помочь отстоять независимость севера. Если бы началось все раньше. А сейчас — уже нет, здесь не осталось тех жизненных сил, которые позволяют давать отпор превосходящим армиям. Проще подчиниться, сохранить насиженное место или хоть подобие оного. Ведь и сам он такой, и не одобряет брата…
Закат над свободными землями севера. Остается любоваться его яркими красками. А немногочисленные сторонники прежнего мира погибнут в войне с рухэй, и Солнечная птица накроет Мелен и Хинаи своим крылом.
А пока Мелен поскуливает от страха, что рухэй могут придти и к ним, но не смеет ослушаться приказа Столицы. Надеется, что захватчики на их земли не сунутся. И, что обидней всего, похоже, правы.
Впервые ему не с кем было посоветоваться. Думал, возвращаясь на родину, что есть еще пара-тройка лет, но война началась раньше. Думал, сумеет закончить — а потом хоть трава не расти. Что останется на сердце, его личное дело, но долг свой он выполнит.
С рухэй будет разбираться Столица…
Отсекал от Дома Таэна верные семейства, как ствол обтесывают от веток, чтобы в час, когда сюда явится новый ставленник, север не вспыхнул бы. За братом пошли бы все, а помимо него поднять серьезный мятеж тут никто не способен. Побурлили бы и успокоились. Даже Нэйта, самые сильные, не смогли бы — их давно слушают только из страха, а одного страха мало, выступить против Золотого трона.
Но война развязана, и неясно, что делать. Словно к рукам привязали веревки и тянут в разные стороны. Он не должен помогать брату — тогда Дом их падет наверняка. И он не может смотреть, как горит родина от рук чужаков. Только в случае мятежа она также сгорит, в костер затянет и причастных, и непричастных.
Стиснул пальцами виски. Голова грозила лопнуть. Кажется, поговори с кем, и хоть немного станет легче — но говорить он мог только с Ариму, а от того ждать советов не приходилось. Не в этот раз. Как же все подступило близко, а он оказался слабее, чем думал.
Рука замерзла, хоть не чувствовал этого — но снежные звездочки теперь таяли медленно, нехотя, и манжета словно отделана белым мехом, отдельных снежинок не различить.
Около Майя часто появлялись Ируи и Ошу, сын и племянник, первенец любимой сестры. Их Ариму и прозвал близнецами. Молодые люди — невысокие, круглолицые, с не слишком выразительными чертами — до странности походили друг на друга, в сумерках их легко было спутать. А вот голоса — различались, как рожок и глуховатая походная труба. А еще один почти все время носил одежды сливовых тонов, а второй — морской зелени. Это даже сейчас забавляло, хоть и тяготило затворничество.
Ируи казался образцом послушного сына, а вот племянник был из другого теста и даже публично позволял себе не соглашаться с дядей.
— Уверен, он бы нам предоставил войска, — сказал Кэраи. — Честолюбив и не одобряет растущей тут власти Столицы. Только увы, избавиться от дяди у него нет ни возможности, ни желания.
Вечером этого дня Хиноку Майя пригласил гостя к себе. Унизанные кольцами пальцы хозяина подрагивали, а глаз косил больше обычного. Решение принято, понял Кэраи. По крайней мере, хоть что-то по делу сейчас прозвучит.
— Деньги, конечно, большое подспорье, — Майя поводил плечами, будто ежился от холода. — Но ведь если Столица выкажет недовольство… — он еще чуть помялся, и будто воспрянул: — А вот помощь родне — дело другое, совсем другое!
Родне. Дочерей у главы Мелен нет, зато есть племянницы, из которых не замужем только одна…
Как можно более искренним голосом Кэраи спросил:
— Если вы имеете в виду моего брата, боюсь, что…
— Нам будет достаточно и вашего имени, — заверил хозяин провинции. — Если вы согласитесь, дело будет за малым — слово ее родителей и договор с вашим многоуважаемым братом; надеюсь, заключить его не составит труда…
Оставшись один, Кэраи погрузился в задумчивость. Сидел у изукрашенной медной жаровни, вертел в руках чашку из-под вина. Не заметил, как прибежал Юи, младший из спутников, и о чем-то переговорил с Ариму. Только когда затворилась дверная створка, и остались вдвоем, и старший слуга подошел, как следует откашлялся над ухом, — вскинул голову.
— Он готов, если что, отказаться от племянницы, — сказал наконец. — Не верит, что все обойдется, но готов рискнуть из-за денег.
— И вы согласитесь? — спросил Ариму.
— Ради Хинаи? Да хоть на крысе жениться, — отозвался Кэраи. И прибавил: — Разузнай про эту девушку, не с тобой, так с другими слугами охотней поделятся всеми ее недостатками.
— Может, она и вовсе их не имеет? — предположил слуга.
— Ну конечно, так бы и попытались по-быстрому сплавить в обмен на войско! Да и не младшая она, если я правильно помню, свадьбы же чаще играют по старшинству…
— А если совсем уродина? — участливо спросил Ариму.
— Тянуть не надо было, подобрал бы себе невесту еще в Столице… вот и поделом, — прозвучало вроде и весело, а вроде с опаской.
Свадьба… Тагари выйдет из себя, и весь договор к жабам болотным. А вот если сначала предоставить ему войско, может и согласиться. Только вот как бы так повернуть и убедить Хиноку Майя сделать то же самое, но наоборот?
Недостаток у возможной невесты обнаружился один — хромота. В детстве оперлась на старые перила, упала и сломала ногу, врачи неудачно срастили кость. В остальном, по словам Ариму, девушка была вполне хороша. Но, видно, походка ее стала настолько непривлекательной, что до двадцати двух лет желающих не нашлось. А совсем уж очевидных карьеристов спроваживал дядюшка.
А вот Ошу сестру, похоже, любил. Подумав, Кэраи попросил встречи с ним. Для разнообразия не пытался выверять каждое слово, избегая прямых толкований, а выложил все как есть. Мол, такое вот предложение — и очевидно, что не новость оно для тебя. Ради военной помощи, разумеется, я согласен, а ты готов ли к тому, что, возможно, сестра пострадает? Дом Таэна и без того не на лучшем счету у Столицы. А Майя, разумеется, глава Мелен, только девушка и ее счастье все-таки не ему важнее, а брату.
