Двадцать пятая руна (СИ) - Громов Антон (читать полную версию книги .TXT) 📗
«В течении дня, может двух, я продам дом, кузню и мы из Андернаха уедем в город Бюрен. Там я родился, там я должен умереть. На окраине Бюрена строится великолепный замок. Князю Пандербону, думаю, хорошие кузнецы не помешают. Когда тебе исполнится шестнадцать лет, попробую тебя пристроить учеником к королевскому придворному магу Мунке Хитрому. У тебя, как и у всех наших предков, хорошая предрасположенность к магии. Ты должен стать воином, бороться с нежитью, с нечистой силой, стать одним из нас, сын».
«Одним из нас, — прошептал я. — Ничего не понимаю».
Отец оголил плечо и я увидел рисунок Розы и Креста.
****
Окрестности Замка Вевельсбург, город Бюрен, Германия.
Май-месяц 1815 года.
В каждом человеке есть что-то от дикого зверя. Большинство людей его загоняют далеко-далеко, скрывая от себя и от родственников злобу, ненависть к окружающим и близким. Зверь уже полчаса гнал Его вперёд по просёлочной дороге. Он иногда останавливался, жадно загоняя в лёгкие воздух, пропитанный болью и страхом. Она где-то рядом, она убегает от него, её ноги скользят по раскисшей от дождевой воды земле. Запах боли и страха, запах отчаяния и совсем немного запаха надежды. Он усмехнулся, оскалив пасть с огромными клыками, зарычал. Туман, пришедший со стороны болота, накрыл землю плотным слоем белого молока. Туман мешал ему охотиться, в полной мере наслаждаться погоней. Он увидел на земле белый матерчатый пояс, которым она была подпоясана, зарычал от предвкушения и вожделения. Насладиться молодым телом, попробовать на вкус кровь красивой женщины, погрузить в плоть нож, подержать в руках бьющееся сердце. О, да! Смерть одного человека, это почти год к его жизни. И Он это сделает, потому что расставил хитрые силки. Лань обязательно попадёт в ловушку, упадёт в глубокую яму. И тогда… Он остановился, прижал руки к паху. О, да..
Где-то далеко раздался удар церковного колокола, за ним второй. Его тело пошло рябью, руки удлинились. Как продолжение пальцев появились длинные и узкие когти. Зверь припал к земле: следы той, за которой шла охота, свернули с дороги и терялись в лесу. Это ему очень нравится, это очень хорошо и замечательно. Как её зовут, эту рыжеволосую красавицу? Магда? Да, Магда. Он прохрипел:
«Магда, милая, почему ты убегаешь от меня? Я создан для того, чтобы простить все твои прегрешения, я смою их с твоего тела кровью, Магда».
Он сам испугался своего рыка, потом засмеялся, когда услышал совсем недалеко от себя женский крик, когда почувствовал в воздухе сильную боль. Возможно, Магда поскользнулась и теперь окончание охоты лишь дело времени. Точнее, минут. Он бежал по лесу не замечая, как по лицу бьют ветки деревьев, как заплетают ноги кустарники. Для него сейчас не был неба и не было земли, Он почти не дышал, поэтому не обратил внимание на резкий звук. Звук меча, извлекаемого из ножен. Он видел только её, рыжеволосую красавицу Магду, сидящую возле огромного дерева, опершись спиной о ствол. Он захлебнулся от запаха боли, голова закружилась от огромного количества ненависти, которая… Зверь споткнулся, упал на землю: ненависть исходила не от Магды. Он посмотрел по сторонам и закричал от ужаса, от понимания того, что из охотника превратился в дичь. Зверь увидел настоящего Охотника, держащего в правой руке меч, в левой — узкий клинок, с лезвия которого на землю стекали огненные руны.
«Ну здравствуй, Изарахорд. Он же Мясник, он же Падальщик», — произнёс Охотник и Он вспомнил имя этого человека: Гюнтер Молния, ученик самого Мунке Хитрого, величайшего мага и алхимика. Зверь заскулил, попробовал подняться на ноги, но Охотник приставил острие меча к спине:
«Только пошевелись, падаль!»
Охотник указал клинком с рунами на огромные кучи хвороста. Пламя пяти костров разогнали ночную тьму, пять ярко-жёлтых линий соединили костры в огромный пентакль, в центре которого находились Охотник и младший демон Изарахорд. Огонь жалил демона, одежда на нём начала тлеть и нелюдь взвыла от боли.
«Ну что, Изарахорд, пришло время платить по счетам. Шестьсот человеческих жизней и полгода нашей с Магдой охотой на тебя, мразь. Ты не захотел возвращаться в тонкий мир, тебе понравилось жить среди людей, повелевать ими. Так, демон?»
«Эта сучка была всего лишь приманкой, Охотник?»
«Да, демон. Мы с Магдой исколесили полсвета, но наконец-то своего добились. Кто призвал тебя в мир людей, Изарахорд?»
«Будь ты проклят, Охотник, Палач, Гюнтер Молния. И ты будь проклята, Магда!»
Демон попробовал встать с земли, но сразу же почувствовал резкую боль в шее. Тело сковала руна Подчинения и демон закрыл глаза. Охотник поднял над головой окровавленный узкий клинок и из него в небо ударил тонкий, ярко-белый луч света. Небо ответило Охотнику раскатом грома и ветвистой молнией, осветившей замок Вевельсбург. Северная башня замка полыхнула огнём, раздался громких треск раскалённых докрасна камней.
«Так-так, — удивлённо произнёс Гюнтер, — никогда бы не подумал, что в замке проводят обряды жертвоприношения и призывы демонов».
«Так знай, человек, таких замков множество. Таких как ты единицы и вы, рано или поздно, проиграете».
«И не мечтай, Изарахорд. Может есть смысл отправить тебя в тонкий мир? Как думаешь?»
«Лучше убей, Охотник. В моём мире не терпят нарушителей законов».
«Как скажешь, демон, как скажешь».
Меч Охотника сделал свою работу, отделёная от тела голова демона покатилась по земле, вспыхнула багровым светом. Изарахорд превратилось в пепел, который подхватил ветер и рассеял в окрестностях замка Вевельсбург…»
Часть I. Стикс и Харон. Глава 1
Сколько я нахожусь в кафе? Почти час и всё это время меня не покидает чувство, что самое главное — то, что навсегда изменит мою жизнь, — я упускаю. Запах кофе, корицы и свежей выпечки, выверенные до миллиметра, с виду скупые, движения рук бармена, негромкая музыка. Что-то из Леграна. Тепло и вальяжно на душе. Не к добру это… ох, не к добру. Я встрепенулся: эти мысли приходят мне в голову каждый раз, когда я вижу её, девушку в ярко-красном берете, сидящую за соседним столиком. Она, склонившись над планшетом, что-то пишет в мессенджере, изредка беря в руку чашку с давно остывшим кофе. Что у неё в голове, интересно? О чём мечтает эта светловолосая девушка в свои двадцать с небольшим лет? О красивых свиданиях, полуночных барах, о туфлях от «Маноло»? А может, о звёздном небе Манхеттена, струнных квартетах за углом, о лукошке клубники посреди зимы? Цветы с курьером, гардеробная комната с откровенными зеркалами, от которых ничего не скроешь, первый и неловкий поцелуй главного героя… Романтика.
Чёрт побери, как же я далёк от этого, ежедневно сталкиваясь с проблемами повседневной жизни! Я посмотрел на девушку, усмехнулся, отвернулся к окну. В этом году очень мягкая осень. Солнце, как ему и положено, садится очень рано, голые деревья обнажёнными чёрными трафаретами на фоне вечернего неба. Ветер гонит по улице смятые бумажные пакеты, обрывки газет и жёлтые, с коричневым оттенком, листья. Неудивительно, что в кафе много посетителей: на улице ветер изо всех сил старается забраться под воротник курток, осенних пальто, забрать то, что по праву принадлежит человеку: тепло человеческого тела, тепло души. На наручных часах сработал будильник: до встречи с метаморфом ровно час и его мне за глаза хватит, чтобы спуститься под землю, проехать на поезде метрополитена из одной точки до другой, потом подняться наверх, на поверхность земли, и найти в парке нужную скамейку на которой меня будет ждать нелюдь.
— Пора, Олег? — спросил бармен, полируя подковообразную стойку.
— Да, пора. Привет Орхидее, Марк. Скажи ей, что опаздывать на встречу с другом — нехорошо.
— Передам, конечно. Ох уж эти женщины, — притворно вздохнул Марк. — Не пойму одного, Олег: почему Орхидея всегда бледнеет, когда слышит твоё имя?
— Без понятия. Есть кое-какие мысли в голове, но…
— Заходи, всегда тебе рад. Да, чуть не забыл: вчера два типа неприятной наружности показали мне фото интересного человека. Парень, лет тридцати, темноволосый, с аккуратной бородкой и голубыми глазами, возле правого виска небольшой, еле заметный шрам..
