Осенняя жатва (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ" (библиотека электронных книг .txt) 📗
«Водить» начало, едва они выехали на плоскую вершину холма, свободную от леса. Стрелка вздрогнула и переползла. Теперь ее север находился слева и сзади. Подумав, указатель вернулся в прежнее положение, замер, потом снова сдвинулся. Керринджер ругнулась сквозь зубы.
— Ну вот, началось.
Их заметили. И нехитрому колдовству Рэй было не по силам тягаться с чародейством Народа холмов. А вот у отца, чье единственное дитя было похищено, могло и получиться. Рэй сунула компас в руки Маккене.
— Говори о ней.
За следующие двадцать минут Рэй Керринджер узнала столько о Гвендоллен Маккене, что смогла бы написать ее подробную биографию. Джон Маккена начал рассказывать, смущаясь и невпопад, но быстро разошелся. Едва ли ей было какое-то дело до школьных успехов восьмилетней дочери преуспевающего юриста, но стрелка компаса перестала метаться и четко держала направление.
Мать Гвендоллен умерла, когда девочке было четыре. Саркома сожрала молодую, полную сил женщину за считанные месяцы. Не помогли ни лучшие врачи, ни самые современные лекарства. Кто-то однажды сказал Джону, что Эбигейл Маккена перед смертью искала помощи на Той стороне, но он не поверил. До того дня, когда пропала Гвендоллен.
— Как ее забрали? — спросила Рэй.
С вершины холма, через которую только что перевалил внедорожник, видно было, что низины и распадки между склонами заливает сиреневый туман. Самые смелые его плети уже пытались карабкаться выше. Механические часы Рэй показывали полдень.
— Я сам этого не видел, — Маккена устало потер лицо. — Лиза, наша няня, видела женщину, которая подошла к Гвен, когда они гуляли в парке. Женщину с Той стороны. Она позвала, и Гвен пошла. Лиза сама с фермы, в голове сплошные суеверия, но у нее получается отличать сидов от людей. Она сделала Гвен оберег от фей. Он стался лежать там, на дороге.
— А что с нянькой? — Рэй вытащила из мятой пачки сигарету и закурила. История Джона Маккены мало чем отличалась от десятков тех, которые Керринджер слышала раньше.
— Не могла ни пошевелиться, ни закричать, пока сида не ушла, — Джон тяжело вздохнул. — Почему они вообще так свободно ходят по городу? Везде же полно оберегов и железа!
— Говорят, у них на наш город какое-то древнее право, — Рэй дернула плечом. — Дай мне сэндвич из пакета.
Спуск закончился, и машину окружил туман. Керринджер не стала включать фары-противотуманники. Она вообще старалась использовать как можно меньше электроники на Другой стороне. Здесь она вела себя непредсказуемо. Какое-то время Рэй вела машину, ориентируясь только по компасу.
Тишина стала почти осязаемой. И в этой тишине Рэй смутно начала улавливать шорохи и шепоты, перезвон словно бы серебряных колокольцев и клочки мелодий. Другая сторона говорила. И с каждым приездом сюда ее говор становился для Рэй Керринджер все более разборчивым. С каждым приездом сюда она все больше принадлежала этому смутному миру без солнца.
Рэй с хрустом порвала бумажную упаковку сэндвича и впилась зубами в булку. Наваждение исчезло. Нет ничего более человеческого, ничего сильнее связанного с землей людей, чем хлеб. Даже если это резиновый сэндвич из фастфуда. Джип выбрался на склон следующего холма, и туман остался за спиной.
— Что у нас с топливом? — неожиданно спросил Маккена.
— Нам хватит, — отозвалась Керринджер с набитым ртом. Проглотила кусок сэндвича и добавила: — Бочки в багажнике видишь? Там почти полтонны. Нам хватит. По шлагу течет в бак, никакой возни.
Она не удержалась и усмехнулась. Этот внедорожник был в семье Керринджер поводом для законной гордости.
— Наверное, я сам виноват, — после короткого молчания вздохнул Джон. — Нельзя было совсем поручать ее Лизе. Говорят, детей забирают только у тех, кто любит их недостаточно.
— Ложь, — откликнулась Рэй и сунула в рот последний кусок сэндвича. Уилл Кэрринджер, например, души не чаял в своей Рейчел. В чем-то они были неуловимо похожи, этот респектабельный Джон Маккена и ее отец Уильям Керринджер. Только последний был «охотником на фей» и обошелся без посторонней помощи, когда его дочь пропала.
— Они ничем не отличаются от похитителей-людей. Кроме одного, — Керринджер вздохнула. — Никто не знает, зачем сидам нужны дети.
Маккена поежился. Рэй затушила сигарету. Окурков было столько, что на резиновый коврик высыпался пепел, когда женщина сунула в пепельницу новый бычок. Маккена поморщился.
— Эй, — окликнула его Рэй. — Думай о своей дочери. Нас опять «водит».
Потрепанный внедорожник с трудом выкарабкался на очередной холм, когда в воздухе поплыл звук далекого рога. Эхо подхватило его, отбило от склонов, усилило и исказило.
Рэй вздрогнула. От низких нот по спине пробежали колючие мурашки. Руки вцепились в руль так, что побелели пальцы.
— Что это? — спросил Маккена вполголоса и крепче сжал компас. Он старался держаться, лицо осталось спокойным, но пальцы, стиснувшие латунный корпус, выдали его.
— Это Охота, — едва слышно отозвалась женщина.
Голос рога звал. Недвусмысленный приказ требовал от Рэй Керринджер выйти из машины и дождаться, пока гончие найдут ее. А вслед за ними обязательно явится их хозяин, Охотник в короне из оленьих рогов, с глазами, как ночь, и волосами, как медь.
Рэй стиснула руль так, что пластик заскрипел.
— Мы в безопасности. В обшивке джипа достаточно холодного железа, — хрипло прошептала она. — Но если ты веришь хоть во что-то, Маккена, молись, чтобы нас не заметили.
Маккена взглянул на нее с недоумением. Заметил судорожно сжатые пальцы, выступившие на скулах желваки.
— У тебя здесь с кем-то свои счеты, да? — подозрительно спросил он и натужно улыбнулся.
— Можно и так сказать, — Рэй говорила тихо, напряженно прислушиваясь к тишине, снова упавшей на холмы. В ушах стучало биение ее собственной крови. — Тот, кто хоть раз отозвался на зов Дикой Охоты, никогда не будет свободен от его власти.
— Дикой Охоты? — переспросил Джон. Что-то такое он где-то слышал, но преуспевающему юристу незачем держать в голове сказки и легенды.
— Потом, — отмахнулась Рэй.
Снаружи машины внезапно налетевший порыв ветра пригнул высокую траву к самой земле. Мелкий мусор колотился о лобовое стекло. Керринджер заставила себя разжать пальцы. Ну нет уж. Ее не затем вывели на солнце из-под серых небес Другой стороны, чтобы рога Охоты имели над ней такую власть.
Резко она вывернула руль в сторону, для упора вдавила в пол педаль газа, уводя машину в сторону, противоположную той, откуда налетал ветер. Джип покатился по склону, порыв ветра толкнул его с водительской стороны, швырнул в стекло горсть дубовых листьев.
Правая рука женщины мягко скользнула вниз, отвела в сторону полу поношенной армейской куртки и упала на холодную рукоять кольта. В барабане шесть патронов, шесть кусочков смертоносного холодного железа. На человеческой стороне Границы — верная смерть для любого не-человека, если стрелок умеет держать в руках револьвер. Рэй умела. Здесь пуля из холодного железа может и не принесет окончательной гибели, но обеспечит долгую мучительную агонию, пока не найдется кто-то, способный вытащить из тела обжигающий руки холодом кусочек проклятого металла.
Внедорожник перевалил через гребень холма и рванул вниз, подпрыгивая, когда под колеса попадали камни, и Рэй пришлось снова перехватить руль обеими руками. Она чувствовала, как сводит пальцы, и по скулам перекатываются желваки. Стрелка в компасе в руках у Маккены крутилась, без остановки. Снова запел рог.
Керринджер беззвучно выругалась. Меньше всего ей хотелось сейчас столкнуться с медноволосым Охотником. Он повернулся, направляя тяжелую машину в распадок между холмами. Не будь с ней Маккены, не будь его похищенной дочери…
Ветер стих так же внезапно, как и начался, и Рэй поняла — в этот раз пронесло. Охота задела их краем и понеслась дальше, даже не заметив.
Керринджер заглушила двигатель, медленно разжала руки. Вытащила из пачки сигарету. Подкурить у нее получилось только с третьего раза.
