Хрустальный грот (сборник) - Стюарт Мэри (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Лот откашлялся.
— Обман зрения. Колдовство. Ты же сам говоришь, при этом был Мерлин. Мы все знаем, что означает его присутствие. Если Мерлин — наставник Артура…
Его прервал низкорослый темноволосый и краснолицый человек, в котором я узнал Гвила с западного побережья, где в горах до сих пор собираются друиды:
— А если и колдовство, что с того? Да за королем, владеющим магией, всякий пойдет!
Это вызвало крики одобрения. Застучали по столам кулаки. Многие гости были кельты из горных областей, и такая речь пришлась им по душе.
— Правда, правда! Сила — вещь хорошая, но какой от нее прок без удачи? А у нашего короля, хоть он и молод, есть и то и другое. Справедливо говорил Утер о доброй выучке и добром совете. А лучший советчик, чем Мерлин, может ли быть у молодого короля?
— А добрая выучка, — подхватил звонкий молодой голос, — состоит не в том, чтобы выжидать, не вступая в бой, покуда чуть вовсе не опоздал!
Это крикнул, забывшись, Бедуир. Отец для острастки отпустил ему затрещину, но удар пришелся сбоку и не сильный, а карающая рука задержалась и потрепала мальчика по затылку. На них смотрели с улыбкой. Жар спадал. Кипение страстей, вызванное приступом суеверного страха, утихло, люди пришли в себя и были готовы слушать и взвешивать услышанное. Кое-кто из склонявшихся на сторону Лота и его приспешников стал от него отходить. Раздались голоса: «Почему молчит Мерлин? Мерлин знает, как надобно поступить. Пусть он нам скажет!» И другие подхватили: «Мерлин! Мерлин! Пусть Мерлин говорит!»
Я дал им немного покричать. А потом, когда они уже готовы были стены разнести от нетерпения, заговорил. Я не повысил голоса и не сдвинулся с места, а остался, как стоял, между мертвым королем и живым; но люди притихли и стали слушать.
— Я должен сказать вам две вещи, — начал я, — Во-первых, король Лотиана ошибся: я не наставник Артура, а его слуга. А второе — то, что уже говорил вам герцог Корнуолл: что от саксонской угрозы нас оградит король, юный и здравствующий, и в руке у него — меч, данный ему богом.
Лот увидел, что удача от него ускользает. И крикнул, обводя взглядом своих сторонников:
— Да, меч — любо-дорого смотреть! Появляется в руке как видение и исчезает во время битвы!
— Вздор говоришь, — оборвал его граф Эктор, — Тот меч, что был выбит у него из рук, одолжил ему я. И не сокрушаюсь о нем, не из лучших был клинок.
Кто-то засмеялся. Здесь и там блеснули улыбки, и теперь в голосе Лота слышалась лишь ярость поражения:
— Так где же он добыл тот чудо-меч и куда он теперь подевался?
Я ответил:
— Он один отправился на Каэр-Банног и достал меч, хранившийся на дне озера.
Стало тихо. Среди собравшихся не было никого, кто бы не знал, о чем идет речь. Я увидел, как люди осеняют себя знаком, охраняющим от чар.
Кадор нарушил тишину. Он сказал:
— Это правда. Я видел своими глазами, как Артур возвратился с Каэр-Баннога и привез его с собой в старых-старых ножнах, словно он пролежал там, спрятанный, добрую сотню лет.
— Так оно и было, — подтвердил я, — Послушайте, милорды, я поведаю вам, что это за меч. Этот меч взял с собою в Рим Максен Вледиг, а потом его соратники привезли этот меч обратно в Британию и спрятали здесь до того времени, покуда боги не надумают указать сыну короля к нему дорогу. Нужно ли напоминать вам пророчество? Оно произнесено не мною: меня тогда еще не было на свете. Оно гласит, что меч явится по воде и по суше и будет покоиться, сокрытый во тьме и заключенный в камне, покуда не явится тот, кто рожден быть законным королем всей Британии, и не достанет его из укрытия. Вот он и лежал на Каэр-Банноге в чертоге Билиса, пока, препровождаемый божественными знамениями, Артур не нашел его там и не освободил из каменного плена.
— Покажи нам! — закричали все, — Покажи!
— Я покажу вам этот меч. Он остался лежать на алтаре часовни, что в Диком лесу. Там я его положил, и там он пролежит до тех пор, пока Артур не подымет его в присутствии вас всех.
Лот заметно струсил: все теперь были против него, а он открыто выказал себя противником Артура. Но до сих пор я говорил негромко и спокойно, и Лот еще питал надежду на успех. Его поддерживало природное упрямство и тупая жажда власти.
— Видел я этот меч, меч в алтаре Зеленой часовни. И многие из вас его видели! Это меч Максена, спору нет, да только он вырезан в камне.
Тут я сделал шаг вперед и высоко вскинул руки. В открытые окна, неведомо откуда, ворвался ветер, зашевелились пестрые знамена, алый дракон у Артура за спиной словно полез кверху по золотому полю, а моя тень, колеблясь, выросла на стене, также подобная дракону с распростертыми крыльями-руками. Сила моя была при мне. Она прозвучала и в моем голосе:
— Но из камня он поднял его и подымет опять в присутствии вас всех. Часовня же отныне будет именоваться Гиблой часовней, ибо если кто, не будучи по праву королем, только прикоснется к тому мечу, клинок вспыхнет в его руке, как гибельная стрела небес.
Кто-то из гостей веско произнес:
— Если он вправду владеет мечом Максена, то, значит, получил его в дар от бога, а если еще и Мерлин с ним, то, клянусь, каким бы он ни поклонялся богам, я пойду за ним!
— И я, — сказал Кадор.
— И я! И я! — раздались еще голоса. — Отправимся смотреть этот волшебный меч и этот погибельный алтарь!
Все повскакали с мест. Громкие крики неслись отовсюду и отдавались под сводами крыши:
— Артур! Артур!
Я опустил руки. Ну вот, Артур, теперь пора.
Он ни разу не оглянулся на меня, но услыхал мою мысль, и я почувствовал, как моя сила исходит от меня и перетекает к нему. Она окружила его, и это почувствовали все, кто был в зале. Он поднял руку. Все замерли. Прозвучал его голос, ясный и твердый, голос воителя, проведшего два первых решающих боя в жизни — на поле брани и здесь, в пиршественной зале.
— Милорды. Вы видели, как судьба распорядилась, чтобы я явился к отцу без меча, как то и надлежало. Однако предательством было сломано оружие, которое он должен был мне вручить, и предательством у меня пытались отнять мое наследственное право, объявленное и подтвержденное прилюдно отцом моим, верховным королем. Но, как сказал вам Мерлин, бог уже вложил мне в руку другое, славное оружие, и теперь я готов поднять его у вас на глазах, как только мы все прибудем в Гиблую часовню.
Он замолчал. Нелегко говорить после того, как сказали свое слово боги. Он закончил негромко — прохладная вода после пламени. Свет факелов рдел все тусклее, моя тень укоротилась и сползла со стены. Штандарт с драконом безжизненно обвис.
— Милорды, мы отправимся туда утром. А сейчас нам подобает обратить наши заботы к верховному королю, распорядиться, чтобы тело его было по-королевски обряжено и установлено в траурной зале, окруженное стражей, прежде чем оно будет отвезено к месту вечного упокоения. А уж тогда пусть желающие захватят с собой мечи и копья, и мы отправимся в путь.
Артур кончил. К нему через всю залу решительными шагами подошел Кадор, за ним Эктор, и Гвил, и отец Бедуира — король
Бан, и еще десятка два рыцарей. Я неслышно отступил к стене, оставив его в окружении королевской стражи. По моему знаку слуги подняли и понесли кресло, в котором все это время лежало и цепенело тело короля, забытое всеми, кроме одного только плачущего Ульфина.
Глава 10
Выйдя незаметно из залы, я сразу же спешно послал слугу с наказом седлать для меня самого резвого коня. Другой слуга вынес мой плащ и меч, и скоро, не привлекая ничьего внимания, я прошел людными коридорами и выскользнул во двор.
Оседланный конь уже дожидался меня там. Мне показалось, я узнаю его, и действительно по сбруе я убедился, что это каурый Ральфа. Сам Ральф держал удила, и лицо у него было озабоченное, взволнованное. А за высокими стенами город гудел, как потревоженный улей, и повсюду горели костры.
— В чем дело? — спросил я, — Разве я не ясно передал: я еду один.
