Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art" (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Покои Октавия располагались в центре Сириндии, что являлась центровой точкой Гилирии, где, помимо покоев Октавия, можно было найти порт, из которого то отходили то прибывали так называемые космолёты, которые на Киллирии называли "Сигратами". Искусственные сады, покои некоторых высокопоставленных лиц и консулов Киллирии, музей, и прочие места, что присущи деловому центру города. Нижний уровень Гилирии, к которому вело множество лестниц и лифтов вниз, назывался "Делваний", и он отвечал за культурное обогащение Гилирии. Там был единственный и очень огромный рынок, который занимал почти всё пространство нижнего уровня Гилирии. На окраинах Делвания, помимо рынка, можно было найти бар, мастерскую, где чинили и изготавливали Сиграты, и также, много всего, от чего шла бы кругом голова.
Третий, и последний, нижний уровень, Гилирии назывался "Сакреото" и отвечал он за комфорт проживающих. Помимо небольших домов из Айраниума и Дизерия, там была школа, парки и другие удивительные места инфраструктуры Гилирии.
История первой во вселенной планеты и города Гилирия писалась веками и мир, который зародился в этом месте — заслуга монархов, которых было всего двое, один из которых правил по сей день.
От красоты и обычаев Гилирия невозможно было оторвать глаз, как и от любого другого, что видишь в первый раз. Здесь всё было абсолютно невероятным, по меркам Земли. Свои законы и свои методы жизни. Своя музыка и инструменты, свой язык и своя жизнь, которой никто не видел, ведь Гилирия, несмотря на свою уникальность, была единственной планетой во всём открытом космосе, что наталкивало Монарха на все большее размышления. Конечно, Киллириа была уникальной планетой во всём, потому что была единственной. Эти мысли и положили начало истории, которую мы знаем.
3.2
Рассвет на Сириндии — это, всегда, прекрасно. Многие мечтатели Гилирии поднимались на Сириндию, дабы посмотреть этот замечательный рассвет. Многие парочки приходят сюда получить свой долгожданный поцелуй, многие художники рисуют здесь рассвет. Ещё почти пять веков назад, учёные Киллирии установили, что помимо обычного солнца, которое Киллирианцы знают как своё собственное солнце, на планету светят ещё две звезды, но, жители города решили оставить романтичное название "Три солнца".
Октавий вышел из своих покоев, вдыхая слегка лазурный воздух. Его мантия облегала тело, оставляя за собой кусок ткани, которая плелась за ним. Он был почти под два метра ростом, с тонкими руками и ногами, совсем как великан, только очень худощавый. Голова имела форму яйца, была бритой на лысо, а лицо подрумянила лёгкая щетина, которая немного отличалась от щетины Землян, по крайней мере тем, что у Октавия борода была белая, как молоко, в точности, как и его глаза.
Жители Киллирии выглядели как обычные люди, и именно с них пошли подобия людей, которые мы знаем. Да, для всех это была оболочка, к которой так привыкли первые Киллирианцы, и с этого и пошла мода на такие оболочки, которые, вскоре, Киллирианцы стали принимать за свою, и весь их род, полностью, мимикрировал в сосуды людей, продолжая свой род уже детьми в человеческом обличии, а ни, в своём родном. Многие говорили что если дети стали рождаться в новой оболочке, значит это и есть их истинный облик, теперь.
Естественно, у них с Землянами было много отличий, такие как цвет глаз, волос, строение тела и роста, но, сейчас о Земле нет и слова, а только мысли Октавия, который выходил посмотреть на три солнца каждое утро, понимая всю горечь владения огромным государством, которое является единым на всю галактику. Тяжело было осознавать, что они одни.
Как всегда бывает, именно плохие события позволяют тебе поступать так как ты хочешь, и в случаи Октавия — исключений не было.
Как уже было упомянуто — видели его здесь каждое утро, приходящим посмотреть на рассвет. Монарх был открытым к диалогу и аудиенции всегда, но никто, за все века правления, так и не смог разгадать тайну загадок, в голове у правителя, который улыбался всем, но по утрам был хмурый, глядя как три солнца восходят над прекрасной Киллирией.
На самом деле, секрет был в том, что его, как такового — не было. Октавий живёт в своем мире уже очень много веков, что могло бы служить шоком для Землян, но было бы, абсолютно, нормально, среди Киллирианцев. Октавий смотрел на свой мир, и вспоминал как он, не боясь этого слова, поднимал Гилирию, придавая ей именно такой вид, который множество жителей привыкло видеть, на данный момент.
Вспоминает себя, совершенно юного, с густой белоснежней шевелюрой и белыми подобно молоко, глазами. С хмурой улыбкой прожитых годов, он вспоминал как именно его избрали в ученики к Монарху, когда первый провозглашенный монарх Эверард объявил о том, что чувствует, как его время подходит к концу. В выборе юного Октавия не было никаких сомнений, так как жители Гилирии знали, сколько всего в этот мир принесли Эверард и Октавий, будучи учителем и учеником ещё до того, как это объявилось официально.
Каждый раз, как Октавий закрывал глаза, стоя у края пластины, на рассвете, он вспоминал как, впервые, познакомился с монархом. Юнец сидел на том же месте, где стоял сейчс, и наблюдал прелестный рассвет. Неожиданный голос сзади заставил парня чуть было не попрощаться с жизнью от испуга.
— Прелестный вид, не так ли? Голос строгий, всегда рассудительный. Увидав кто стоит позади — Октавий опешил.
— Прошу прощения, Монарх… Поспешно выговорил Октавий, поднимаясь.
— За что ты просишь прощения? Поинтересовался Эверард, на что Октавий задумался: И правда — за что?
— Не хотел вас беспокоить. Пожимая плечами ответил Октавий, на что Эверард пристально посмотрел на мальца.
— Тебе не о чём беспокоится, это ведь я помешал тебе, так что, наверное, пойду. Объявил Эверард, обернувшись назад. Мантия, именно та, в которой в это утро стоял Октавий, промелькнула возле лица парня, и Монарх устремился прочь, отчеканивая обувью по Айраниуму.
Октавий посмотрел на прелестный восход ещё раз, затем на Монарха.
— Господин Монарх? Отозвал правителя Октавий. С интересом, Монарх обернулся, на что Октавий указал рукой на место, на котором сидел сам.
— Я могу подвинуться, чтобы вы посидели со мной. Неуклюже предложил Октавий, сам понимая, как же глупо предлагать такое Монарху, который, теперь, смотрел с интересом. Оглянувшись по сторонам, Эверард убедился, что говорили это ему и стал приближаться к Октавию.
Монарх и Юнец сидели на краю пластины. Первые пару минут было непривычно видеть правителя в таком положении и рядом с собой, но Октавий пытался справится с волнинем, что, в общем то, не очень получалось.
Монарх наблюдал за мальчиком, первое время молча, затем, с интересом, Эверард спросил: — О чём ты мечтаешь… Эверард задумался, на что Малец добавил: — Октавий.
— Октавий. Согласился Эверард, добавляя: — Сын Гервасия и Летисии? Поинтересовался Эверард, на что Октавий хмуро кивнул, и Монарх вспомнил, что связано с их именами. Задрав голову назад, Монарх посмотрел на треугольный мемориал из каменного металла, по названию Сириенд, что помимо каменистой текстуры умел переливаться неким подобием блёсток. Вокруг мемориала были имена, что были прикручены к полу, и на них были имена родителей юного Октавия.
— Твои родители были первыми Маркерами, погибшими при миссии за освобождение пещеры с ценными залежами Айраниума, которые помогли укрепить наши Сиграты, чтобы мы могли изучать космос, верно? Привёл факт Эверард, на который Октавий просто кивнул.
Маркерами называли тех смельчаокв, которые не боялись взглянуть в лицо опасности и ныряли в самые недра Киллирии, добывая ценные сведения, металлы, и изучая планету. Теперь Эверард вспомнил. Гервасий и Летисия — пара не разлей вода. Самые жизнерадостные Маркеры отряда 4–4.
Гервасий был умным парнем, способным из микросхем собрать чуть ли не боевого робота. Рассудительный, острый на язык и холоден на ум, другое дело его возлюбленная — Летисия. Огонь для его льда, самая выдающаяся сорвиголова, которую только знала Гилирия. Наверное, даже Богу неизвестно, какими судьбами жизнь соединила этих Инь и Янь, и подарила им замечательного сына, который унаследовал от родителей только лучшие качества, которые, теперь, просто пропадали.
