Требуется волшебница. (Трилогия) - Набокова Юлия (книги онлайн TXT) 📗
Вскоре при помощи Лешего я собрала все необходимое для отвара, и мы двинулись в обратный путь. Но и тут не обошлось без заминки: на этот раз нас остановила юркая сорока, спикировавшая на плечо Лешего и что-то бойко затрещавшая. Леший притормозил и с улыбкой склонил голову, вслушиваясь, после чего пересадил птицу на ладонь, что-то благодарно шепнул ей и выпустил ввысь. Черно-белый комочек затерялся в кронах деревьев, а Леший с улыбкой посмотрел на меня:
– Хорошие новости. Твой суженый миновал деревню и разжился добрым конем. Сейчас он уже на полпути к Златограду, завтра будет на месте. А там, надеюсь, и Василиса сыщется.
Леший заметно повеселел, и даже шаг его сделался тверже и быстрее. Зловещий дуб мы обошли какой-то окольной дорожкой и выбрались на уже знакомую мне прямую тропинку до избушки Бабы-яги. Я от души поблагодарила Лешего и решила больше не злоупотреблять его гостеприимством, сказав, что дойду сама. Он не стал возражать и быстро исчез между деревьями, видно, лесного хозяина ждали неотложные дела.
Оставшись одна, я с радостью отметила, что лес больше не кажется пугающим и угрожающим, и бодро зашагала по тропинке. Заметив знакомый ориентир, я свернула на вчерашнюю грибную полянку и лишний раз убедилась в своем топографическом кретинизме. Вот ведь готова была поклясться, что две рябинки у края поляны те самые, а поляна совсем не та. Вчерашняя была полна красивых рыжих лисичек и крупных волнушек, которые были окружены зеленым ковром травы. А на этой и трава вся пожухлая и помятая, словно на ней стадо кабанов резвилось, и из грибов – одни мухоморы, да и тех пять штук. Даже похлебку врагу не сваришь. Я вернулась на знакомую тропинку, и вскоре впереди замаячила избушка, почти успевшая стать мне родной. Я ускорила шаг. Несмотря на то что лес уже не казался таким зловещим, как в начале пути, задерживаться здесь не хотелось.
Кот ждал меня на крыльце.
– Явилась не запылилась! – для острастки проворчал он, бросив одобрительный взгляд на содержимое корзинки, которую я ему предъявила. – Что так долго? Еще выварить толком надо, а время уже к полудню. Того и гляди, Илюшка заявится.
– Избушка же ему сказала, чтобы к вечеру приходил, – возразила я.
– А если ему невтерпеж?
– Ничего, обождет, – отмахнулась я.
– Чай, не помрет до вечера, – зашлась мелким смехом избушка.
Но медлить я не стала, быстро взбежала по ходившим ходуном ступенькам и прошла в горницу. Кот подсказал, где стоит кадушка с водой из русалочьего озера. Видимо, отвар пользовался дикой популярностью среди местного богатырского населения, потому что кадушка была пуста на три четверти.
– Ничего, хватит, – обнадежил меня кот, когда я поделилась с ним своими опасениями. – В самый раз на одну порцию. Теперь достань горшок из-за печи, – распорядился он, придирчиво перебирая добытые мной желуди и кору. – Так, теперь ступку возьми вон в том уголке.
– Это еще зачем?
– Корешки сперва в порошок растереть надобно и только потом в отвар добавить, – научил Варфоломей.
Через полчаса все компоненты были брошены в горшок, а сам горшок отправился в печь.
– Вот и ладненько, – повеселел кот. – Будет Илюхе отварчик. А пока Ягу из тебя делать будем.
Я огляделась в поисках пакета с маскарадными прибамбасами.
– Мне, значит, не доверяешь? – смертельно оскорбился Варфоломей, когда я вывалила на стол парик-мочало, челюсть-экскаватор и перчатку-лапу.
Памятуя о волчьей челюсти, которую он сосватал Василисе, я поспешно засунула в рот гигиенически чистую челюсть, переданную мне магистрами, и, извиняясь, проклацала:
– Прош-ти, Варфи-шек, но та-ко-ва воля на-щаль-штва.
Кот трагически вздохнул и не преминул заметить:
– Волчья-то пасть понадежней будет. Она Василису так изуродо… – Он осекся и воровато отвел глаза.
– Хо-шешь шка-зать, што шей-шас я ижуро-дова-на не беж-надежно? – засмеялась я и чуть не подавилась челюстью. Тут уж мне стало не до смеха, и я вынула челюсть и с задумчивостью повертела ее в руках. – Хочешь сказать, на меня Илюша может клюнуть?
– Ты, главное, его предупреди, чтобы отвар сразу не пил. А то мало ли что приключится! – съязвил кот, сверкнув глазами.
– Не на-до мне таких при-клю-щений, – перепугалась я, поспешно вставляя челюсть обратно. – Пушть у него ш други-ми приклюща-ется.
– Может, все-таки послушаешь мудрого кота? – с надеждой мяукнул Варфоломей. – Может, все-таки старая проверенная волчья пасть?
Я с решимостью замотала головой и выпучила глаза: челюсть у меня во рту перевернулась и встала поперек горла, перекрыв дыхание.
– Что? – перепугался кот, глядя на мои вытаращенные глаза.
«Умру во цвете лет позорной смертью, задохнувшись бутафорской челюстью», – заметались в голове мысли. И так мне стало себя жалко, что я судорожно сглотнула подступившие к горлу рыдания и тем самым вытолкнула челюсть. Описав дугу, та плюхнулась на середину горницы, по инерции пролетела через весь пол и исчезла под лавкой. Откашлявшись, я в раздумьях покосилась на лавку.
– Забудь, – затараторил кот. – Вишь, с ними одни неприятности. Вот пасть волчья, проверенная…
После взгляда на пасть размером с колесо я уже не колебалась и встала с места, полная решимости.
Варфоломей обежал меня спереди и перегородил лавку.
– Дай достану, – шикнула я.
– А может, все-таки… – не унимался кот, с мольбой глядя на меня.
– Не может, – отрубила я. – Не мешай.
Кот не сдвинулся с места, только воровато отвел глаза и тихонько мяукнул.
– Тамммышшш…
– Что? – не поняла я.
– Таммышшш! – надрывно провыл кот.
– Да что ты воешь, – рассердилась я. – Нашел время! Того и гляди, Илья нагрянет и в дверь начнет молотить.
– Тамммышшш! – в отчаянии протрубил Варфоломей.
– Да ну тебя! – разозлилась я и опустилась на колени с твердой решимостью достать челюсть из-под лавки.
– Немнадоу! Тамммышшш! – Кот взъерошил шерсть и не тронулся с места.
– А ну брысь! – шикнула я, сдвинула кота в сторону, запустила руку под лавку и почти сразу же нащупала что-то мягкое.
– Тамммышшш… – отчаянно проскулил Варфоломей.
Надо же, а у мягкого есть ниточка…
– Похоже, я нашла веретено! – пришла к логическому выводу я и с упреком заметила: – Не больно-то хозяйственная твоя Василиса, раз у нее веретено под лавкой пылится.
– Этамммышшш… – в панике прошелестел кот в тот момент, когда я выудила веретено за веревочку на свет и высоко подняла руку, чтобы поближе рассмотреть предмет прядения, о котором я столько слышала из сказок, но никогда не видела.
Очередное «тамммышшш» Варфоломея оборвал мой дикий вопль.
– Мы-ы-ы-ы-шшь! Дохлая! – Я отдернула руку, и мышь печальным трупиком шмякнулась о пол.
– А я-м предум-преждал, – выпалил кот, спасаясь от моих преследований под печью.
Это было последнее, что я видела, прежде чем шлепнуться в обморок.
Пробуждение было тягостным. Я чувствовала, как по моему лицу елозит мышь. То начинает бешено скакать, касаясь мокрыми лапами подбородка, потом лба, потом мочки уха, то скатывается по шее, чуть не падая в ворот сарафана, то вновь запрыгивает на лицо, шмякается на губы и отчаянно барахтается, пытаясь забраться мне в рот. Мерзкая, мокрая, отдающая хмелем мышь. Похоже, что она искупалась в бочке с медовухой! Откуда-то издали доносился встревоженный голос кота. Кот отчаянно пытался согнать мышь, шипя на нее:
– Да что же ты творишь, охальник?
Мышь мужского пола кота не боялась и продолжала бесстыдно плясать на моем лице, покрывая мокрыми липкими следами.
Я застонала и попыталась спихнуть мыша, но тот вдруг увеличился в размерах и накрыл меня, как блин. От омерзения я содрогнулась и попыталась уцепиться за скользкого прохвоста. Мыш неожиданно оказался волосат под стать Варфоломею. Я посильней ухватилась за пучок жестких щетинок и изо всех сил дернула его. Мыш завопил благим матом и наконец-то отклеился от меня.
