Тень сумеречных крыльев (СИ) - Лепехин Александр Иннокентьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
…Он стоял над кроватью, которая выглядела так, словно видела императора Священной Римской империи Карла Четвертого живым и, что немаловероятно, в процессе отдачи супружеского долга. На кровати лежала гостья – лежала без сознания, одетая в одну только тонкую ночную рубашку. Рубашка на плече была темной от запекшейся крови, а чуть выше на бледной коже открывались две сизо-багровые раны. Лицо девушки было бледным и изможденным, похожим на лицо умершей, однако посеревшие губы и веки закрытых глаз подрагивали, словно там, по ту сторону сна, происходило что-то невероятное и жуткое. Он протягивал к ней руку, осторожно пытаясь ощупать, осмотреть, уловить и понять…
…Он снова сидел за столом, задумчиво роясь в одном из ящиков. Кажется, его целью были орехи: по крайней мере, когда он обнаружил их там, то испытал удовлетворение. Полная горсть лакомства поднялась к плечу, и выяснилось, что эту часть тела использует в роли насеста симпатичная, отдаленно схожая с совой птица, для которой орехи и предназначались. Напротив стояла гостья, одетая в причудливую смесь тоги, пончо и сари – надо отдать должное, весьма идущую к ее фигуре. На голове гостьи ловко и на удивление уместно сидел аккуратный тюрбан; попытавшись поправить волосы, он обнаружил, что тоже носит нечто подобное. А на столе перед ним лежала стопка табличек из непонятного материала, и, протягивая одну из них собеседнице, он заметил, как на поверхности будто сами собой возникают символы незнакомого алфавита…
…Он был небольшим, сделанным из металла и пластика, взволнованно дергающимся и издающим странный писк вперемешку с гуканьем и скрипом. Гостья, стоящая над ним, выглядела не менее нервно. Странная прическа, прикрывающая уши двумя сплюснутыми пучками волос, и глухое, почти под подбородок, белое платье с капюшоном выглядели чуждо в лаконичном, футуристическом антураже комнаты, но при этом акцентировали внимание на ее озабоченном лице. Гостья что-то объясняла ему, но он не придавал большого значения словам: модуль памяти пишет разговор, а анализ он проведет позже. Главное – то, что она протягивала ему. Вот это было крайне важным, это надо было забрать и сохранить…
Ольгерд ощущал себя так, словно единомоментно стал десятками, сотнями, тысячами совершенно разных людей и существ. Гораздо больше, чем могло вместить отчаянно цепляющееся за привычные представления о реальности сознание. Если бы он мог, он бы закричал, но кричать было некому и нечем. Вместо этого он одновременно сидел, стоял, бежал, стрелял, танцевал, пил, скорбел, умирал и рождался. И так или иначе во всех этих – вероятностях? временах? реальностях? – присутствовала его неожиданная гостья. Его леди. Его загадка.
А потом он разжал пальцы.
Мир схлопнулся. Втянулся обратно сам в свою скорлупу, будто ничего и не было. Стол, ноутбук, кресла для посетителей – все имело вид настолько невинный и обыденный, что у хозяина кабинета заломило челюсти. Словно он упустил, утратил что-то важное, чего больше никогда не будет и, возможно, не было вовсе, а лишь показалось, померещилось на миг в нежданном, но чудесном сне.
Но, конечно, это был не сон. Потому что гостья, стоявшая перед ошарашенным, пытающимся встряхнуться и активировать рабочий режим Ольгердом, не исчезла. Как и его телефон в ее руке.
– Пожалуйста, не делайте этого! – Тон был отчаянный, умоляющий. Контраст с решительным поведением девушки не способствовал возвращению душевного равновесия Иного. Он поморгал, потер лицо ладонями, шумно выдохнул.
– Стойте. Стойте. Давайте по порядку. Не делать – чего? И что со мной только что было?
Леди помотала головой. Видно было, что, с одной стороны, ей нестерпимо хотелось что-то сказать, как-то объясниться. А с другой – она не верила. Не допускала самой возможности, что ее поймут, примут и не поднимут на смех. Знакомое ощущение, криво усмехнулся Ольгерд, вспоминая, как впервые почувствовал стылое дыхание Сумрака и как попытался рассказать об этом родне.
– Вы видели? – еле слышный шепот был тем не менее тонок и отчетлив, как звон струны в тишине концертного зала. – Вы только на секунду увидели. А я… постоянно. И без остановки.
– Видел, – не стал запираться Ольгерд. Он медленно и тщательно плел «фриз», пряча кисть левой руки под столом. Правую же держал раскрытой ладонью наверх, подавшись к собеседнице: жест инстинктивного доверия и принятия. То, в чем, как ему казалось, нуждалась гостья. – Но что именно я видел?
Девушка пожала плечами.
– Иногда я и сама не понимаю. Будущее. Прошлое. Настоящее. То, что было, чего не было, что будет и чего не сможет быть никогда. Варианты и условия. – Она поежилась, словно припомнив нечто пугающее. – Последствия…
Последствия – это было понятно. Глава Дозора уже почти готов был взять на себя всю полноту ответственности и распрямить пальцы с «фризом». Но не успел.
Девушка, задумчиво уставившись на экран ольгердовского смартфона, вдруг словно увидела его впервые. Она дернулась, нелепо взмахнула руками – и, снова подавшись вперед, ухватила оторопевшего от напора мага за рукав.
– Не делайте этого! – Теперь голос напоминал шипение дисковой пилы, прорезающей камень в мастерской скульптора. – Слышите? Вы совершите ошибку!
– Да что за ошибка-то? – взвился Ольгерд в ответ, позабыв про заклинание. Ему уже начали надоедать загадки, и он некуртуазно подумывал перейти к более традиционным методам приведения в чувство. – Что, что я не должен делать?
– Ничего! – скомандовала леди. Она вдруг замерла, отпустила Иного и резко отступила на шаг.
– А то что? – уточнил маг, поправляя пиджак. Странно, что всю эту перебранку еще не услышали в остальном офисе. Слух у Василия был не кошачий, конечно, но вполне себе волчий.
– А то все, – отрезали в ответ.
И гостья исчезла. Вместе с телефоном. Без следа.
* * *
Что делает человек, если прямо перед ним начинают происходить вещи чудесные, с позиций обыденного опыта труднообъяснимые и даже немножко опасные? Как правило, зависит от взгляда на мир.
Если вы личность истово верующая, то скорее всего перекреститесь и сплюнете через левое плечо. Или начнете цитировать Pater noster, припоминая, не говорил ли ваш духовник про знакомых экзорцистов. Или поспешите домой, дабы, дождавшись ночи, прочитать Аль-Фатиху, Ан-Нас и, может статься, что даже Йа-Син. Или прибегнете к медитациям, мантрам и тантрическим средствам – вплоть до крови убитого с кончика ножа.
Если же вы придерживаетесь атеизма, критического материализма и гностического подхода к познанию мира, то скорее всего начнете яростно моргать, тереть глаза и хлопать себя по лбу. Потом побежите к знакомому психотерапевту, чтобы он уложил вас на кушетку, напоил чаем и рассказал о том, как важно принимать вселенную такой, какая она есть. Или к знакомому физику, чтобы он усадил вас за стол, напоил кофе и рассказал про оптические иллюзии, флуктуации электромагнитных полей и множественность миров. Или к знакомому врачу, желательно неврологу, чтобы он поставил вас, раздетым по пояс, посреди комнаты, пощупал, постукал молоточком, порекомендовал сделать МРТ, а потом напоил коньяком и рассказал про устройство зрительного нерва, гиперфункцию лобных долей мозга и величайшее лекарство всех времен и народов – глицин.
Ольгерд не был ни верующим, ни атеистом. Он был Иным. Более того, он был дозорным. И его реакция определялась служебной инструкцией, подкрепленной глубоко личным опытом.
В первую очередь развеяв так и не брошенный «фриз», маг быстро заглянул на первый слой Сумрака. Беглый осмотр ничего не дал, и тогда, подняв свою тень целиком, он решил нырнуть туда сам. Сумрак не сопротивлялся – он был рад получить свежую порцию чужой Силы. Ведь давно известно: как ни закрывайся, сколько обманок ни наворачивай вокруг ауры, а все равно просочится, прольется, впитается. Поэтому Ольгерд не суетился, но действовал энергично.
Первый слой находками не порадовал. Все выглядело как всегда. Стены офиса, пропитанные заклинаниями защиты от подглядывания, подслушивания и даже перлюстрации, слегка искрили магией. Кресло, в которое любил падать Цатогуа, хранило следы его ауры. За окном по проспекту Революции медленно ползли автомобили.
