Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
- Господин мой, как твои раны? - Спросила она потихоньку, будто боялась прогневить кого-то своей заботой.
Дасириец улыбнулся в ответ. Покачивание разморило его, сделало мир перед глазами размытым, точно он глядел на него через мокрое окно. Сейчас Бьёри выглядела как никогда прежде маленькой. Арэн вдруг устыдился, что лег с ней, и что теперь, по его милости, этот ребенок будет носить тяжелое чрево с ребенком. Выносит ли?
- Бьёри, сколько тебе минуло лет? - Спросил Арэн, совершенно не помня, спрашивал ли о том раньше.
Девушка смутилась, странно потупила взор, будто он захотел знать что-то дурное.
- Три полных кулака, господин, в третьем весеннем месяце добавится еще один.
Шестнадцать, про себя подсчитал Арэн, а вслух сказал:
- Я просил тебя не звать меня "господином", милая Бьёри.
Она еще больше вжала голову в плечи и, чтоб еще больше не пугать и расстраивать северянку, Арэн увел разговор.
- Хорошо ли ты себя чувствуешь? - Он помнил как подчас тяжко переносили беременность жены отца и его сестры. Некоторые почти не вставали с постели. И все они были много старше Бьёри. В Дасирии династические и "полезные" браки совершались без оглядки на возраст, но считалось варварством обрюхатить девку раньше, чем той минет семнадцать лет. А северянка, хоть и была не мелкого роста, еще не созрела для материнства. По Дасирийским меркам, напомнил себе Арэн, ща в том слабое утешение собственному поступку. Тогда он поддался на ее уговоры почти не сомневаясь, что одному их них не суждено выжить. Им двигал страх, отчаянное желание во что бы то ни стало найти тепла и ласки, зачерпнуть немного любви, оставить наследника, если самого настигнет смерть.
Зачем-то вспомнилась молодая жена Варая - девчонка с огромным животом. Камни взяли ее вместе с не рожденным ребенком.
- Хорошо, господин. - Увидав, что он неодобрительно хмурится, тут же поправила себя, назвав по имени.
Она хотела еще что-то сказать, но не успела - Миэ окрикнула ее и девушка спешно бросила полог.
Шиалистан
Они были красотками. Обе - стройные, с кожей цвета миндальной карамели, и глазами, собравшими всю зелень первой листвы. Похожие друг на друга, как две капли воды. Прекрасные рабыни родом с обласканного солнцем Иджала, подарок дасирийского советника, лояльного к Шиалистану с самого первого дня.
Регент не смог устоять, так прекрасны были девушки. А еще они оказались полностью податливыми всяким его желаниям. Сперва, Шиалистан дал им ублажать себя. Рабыни знали толк в ласках, в чем он вскорости убедился. Несколько раз его семя изливалось в них, прежде чем силы покинули регента. Тогда он велел подать ему охлажденного вина их белого таремского винограда, устроился в кресле, обернувшись шелковым покрывалом и, смакуя тонкий букет, глядел, как девушки наслаждаются друг другом, раскинувшись под расшитым пологом его ложа. Разгорячившись взаимными ласками девушек, глядя, как их скользкие от пота тела сливаются, принимая самые развратные позы, Шиалистан снова дошел до пика и взял сперва одну, а потом и вторую.
И тогда уж силы покинули его, отдав во власть сну.
Рхелец не знал, сколько спал. Растревоженный шорохом, сперва даже не стал открывать глаз. Наверное, рабыни решили потихоньку убраться из господской спальни, сквозь сон решил Шиалистан, и потянул на себя одеяло, пряча озябшие плечи. И отчего вдруг сделалось так холодно?
- Раз уж встали, - буркнул он, не отнимая головы от подушки, - так разведите огонь в жаровне. Здесь будто зима осталась переночевать, Окоченел весь.
Никто не ответил. В спальне поселилась тишина, такая тяжелая, что у регента даже зазвенело в ушах. Следом за нею поползло первое, еще неясное и несмелое, опасение. Шиалистан приоткрыл глаза.
Рядом на подушке лежала головка красавицы рабыни. Локоны разметались по черному атласу, расшитому полумесяцами, точно щирое золото. Зеленые глаза застывшим стеклом глядели на Шиалистана. Регент не сразу взял в толк, что не так, пока сон полностью не отпустил его. И после рхелец понял, что его насторожило - девушка не моргала, и ее дыхание, - Шиалистан лежал достаточно близко, чтоб чувствовать его, - не щекотало кожу.
Регенту пришлось взять себя в железные тиски, чтоб не шарахнуться в сторону. Да она мертва, метнулась первая мысль, принеся с собою прозрение. Взгляд устремился ниже, замер на ровной кровавой ленте, которая украсила горло рабыни. Почему-то регент подумал о том, что хоть в покоях его темно, цвет крови он различает ясно, как при свете дня. "Может, я сплю?" - попробовал успокоить себя Шиалистан, и сам же отверг подобное. Он чуял запах крови, видел смерть в глазах иджалки. Но что же тогда растревожило его сон? Шиалистан отчего-то не сомневался, что шум был взаправду, а не пришел из сна.
Время словно остановилось. Регент боялся пошевелиться, выдать себя. В комнате стояла тишина. Ему начало казаться, что убийца каким-то чародейством лишил его слуха, вот только что. Шиалистан попытался представить, чем он себя выдал, но на ум не приходило ничего, кроме отчаянного желания вырваться из смертельной ловушки, которой стала его собственная постель. Даже сердце стучало предательски громко, грохотало, точно порожняя телега на каменистой дороге. Хотелось закрыть глаза, чтоб избавиться от укоризненного взгляда мертвой рабыни: мол, пришли за тобой, а горло мне перерезали. Но регент боялся снова остаться в темноте: глаза, немного привыкшие ко-мраку, теперь стали различать в черном все оттенки серого. Впереди, там, за спиной рабыни, в крохотном оконце выглядывал узкий серп молодого месяца. Сейчас его желтый остроконечный изгиб казался рхельцу убийственным лезвием. Может, в это самое время, убийца заносит кинжал и над ним, немного еще - и полоснет по горлу железом.
Шиалистан не выдержал. Сердце сделало отчаянный рывок, рванулось куда-то вверх, загораживая дыхание.
Регент откатился в сторону, подминая под себя мертвую девушку. Он так торопился, что второпях угодил губами прямиком в липкое пятно крови на подушке. На языке тотчас появился вкус смерти. Это послужило последним пинком страху. Жажда жизни, отчаяние, паника - все сплелось тугим комом.
Тишина разбилась. В комнате раздалось шипение, следом - глухой звук, будто упало что-то тяжелое. Регент не сразу сообразил, что то упал он сам, а сверху на него - девичье тело. Взгляд во взгляд, из еще теплых губ девушки вывалился мягкий язык и, точно покойница насмехалась над ним, коснулся носа Шиалистана.
- На помощь!!! - Завопил регент что было силы.
Что было дальше - смешалось в какой-то неясный обманчивый образ. Рхелец не смог бы сказать с уверенностью, что было на самом деле, а что стало подачкой дикого ужаса. Все, что он мог теперь видеть - клок потолка, что выглядывал из-за плеча иджальской рабыни. Ее волосы вдруг стали смердеть тленом, будто она уж много дней лежала в могиле, став кормом червям.
После не стало и того куска. Его загородило лицо второй девушки. Регент как-то слишком поздно вспомнил, что девушек было две. Вспыхнула робкая надежда - она спугнула убийцу и тот ушел, не успев завершить резню. Иджалка склонила голову, - точь-в-точь пестрокрылая певчая птаха любуется собою в отражении ручья, - улыбнулась. Что-то странное было в той улыбке, мертвецкое. От нее сделалось еще холоднее. Как там говорят - будто кто по могиле прошел?
Девушка вскинула руку - в серебряном свете месяца обнажилось змеевидное лезвие. На нем еще осталась кровь: жалкие ее остатки собрались в одну единственную каплю, которая замерла на кончике смертоносного лезвия. Регент боялся выдохнуть, будто от этой последней алой слезы зависела жизнь его самого.
Улыбка покинула лицо рабыни в тот миг, когда с невероятным грохотом отворилась дверь. Шиалистан завизжал, лезвие устремилось к нему. Как-то изловчился, от страха ли или по божественному вмешательству, руки сами швырнули веред тело мертвой иджалки. Шиалистан чувствовал, как дернулся его "щит", когда в него вошло змеистое лезвие. И после - злобное шипение, будто убийца обернулась ядовитой змеей.