Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ) - Романова Галина Львовна
А заодно проверить кое-какие свои догадки.
Пра Михарь наткнулся на меня у выхода:
– Как вам это нравится, брат Груви? Еще одна смерть молодого некроманта. И это не считая того, что и второй участник действа теперь окажется выключен из игры, а это значит, что теперь на двух некромантов стало меньше. Странная штука статистика, не находите?
Я находил. И все это мне не нравилось. Но если это правда, и Роман Приз стал семнадцатым в списке, если у его смерти та же причина, что и у остальных, то кому это выгодно? Кто настолько могущественен, что чужими руками, используя непредвиденные обстоятельства, одного за другим уничтожает некромантов? Конечно, вы можете сказать, что это притянуто за уши и нельзя же каждую смерть рассматривать с точки зрения наличия мирового заговора. Эдак мы доберемся до того, что начнем подозревать всех подряд. Хотя, с другой стороны, не нас ли учили, что все в мире взаимосвязано, и что каждый наш вздох, не говоря уже о делах и поступках, влияет на судьбу мира?
Пока же началось расследование смерти студента. Дело это поручили одному из дознавателей, но пра Михарь договорился, что все интересные новости он будет сообщать нам. Вернее, ему – я, как всего-навсего помощник, буду вынужден довольствоваться крохами с господского стола или добывать информацию самостоятельно.
А посему первое, что сделал, это отправился в Колледж.
Сессия для студентов и преподавателей – это святое. В том смысле, что оставшиеся в живых, слегка отойдя от шока, вернулись к конспектам, зубрежке, шпаргалкам и прочим мелочам жизни. Однако, все постоянно помнили о том, что случилось, и на мне не раз задерживались осторожные, подозрительные и откровенно враждебные взгляды.
– Пра!
Терпеть не могу, когда меня так называют, потому и продолжал идти своей дорогой, как ни в чем не бывало, пока чьи-то цепкие пальчики не схватили за рукав рясы.
– Ну, пра же!
– В чем дело? Я за него!
На меня уставилась пара глаз, осененных длинными ресницами. И эти ресницы вдруг заморгали часто-часто, постепенно ускоряя бег, так что стало даже интересно – когда они вообще оторвутся и воспарят отдельно от их обладательницы.
– Ой-й-й-й…
Вот только восторженных визгов мне и не хватало! Я – самый обыкновенный парень. В годы учебы приходилось пускаться во все тяжкие, чтобы добиться внимания сокурсницы и удержать ее рядом хотя бы на два-три месяца. А тут прямо-таки трепещут.
– Ой, Рута! Рута же! Иди сюда скорее! Это он! Он здесь!
Кто? Я? Похоже, что да. Судя по тому, как в рукав моей рясы вцепилась эта девушка, она отловила маленького беззащитного инквизитора и теперь собирается гордо передать «боевой трофей» своей подруге.
– Девушка, вы что? Вы пустите! Я при исполнении… – попытался вырваться, но было поздно. Вторая студентка подлетела со скоростью загнанной лошади и ухватилась за второй рукав. Впрочем, у этой были уважительные причины – она чуть не упала и пыталась таким образом сохранить равновесие.
– Ой, простите, я… Извините, – девушка залилась румянцем. – Я споткнулась.
– Ничего-ничего, – кивнул я умным видом.
Вторая девушка выпрямилась, но руки не разжала. Так, похоже, что я влип.
– Девушки, чего вы хотите?
На меня с двух сторон смотрели две пары горящих глаз. В одних был восторг, в других – страстная мольба. Надеюсь, они лелеяли не одни и те же мысли? И чего нашли во мне такого? Может, это правда, что девушек привлекают загадочные и мрачные личности? Или это срабатывает рефлекс, заставляющий дам бросать в воздух чепчики при виде армии?
– Ох, а вы… вы…
– Я. Дальше что?
– Вы такой… вы… мы хотели… я хотела вас спросить… у меня к вам просьба… Извините, если вы сочтете меня дерзкой, но я… Это вопрос жизни и смерти! На вас вся надежда!.. Вы должны меня понять и выслушать… Я просто не знаю, к кому обратиться, и кроме вас… Вы сможете меня понять, я чувствую, – заговорили девушки хором, перебивая друг друга.
– Так! Тих-ха!
Командный голос неожиданно прорезался такой силы, что двое болтающих у окна студентов испуганно захлопнули рты, а еще кто-то, судя по грохоту, упал с лестницы. Остальные просто застыли столбами. В коридоре повисла тишина.
– Отомри, – буркнул я парню, который в этот миг проходил мимо и на всякий случай застыл на месте. Тот намек понял и умчался со всех ног, правда, на цыпочках.
– Говори сначала ты, – кивнул на ту, которая меня поймала. Сдался, так сказать, на милость победительницы.
– О, пра, – она застонала. – Спасите Брашко Любечанина! Он ни в чем не виноват!
– Чего?
– Брашко, – повторила она. – Позавчера ночью у нас в общежитии прогремел взрыв и… Брашко обвинили в том, что он это устроил, но клянусь Прией и Ладом*, он не хотел! Так получилось!
(*Прия и Лад – боги пантеона. Прия – супруга верховного божества, Свентовида, покровительница хорошей погоды и подательница жизненных благ. Лад – бог любви во всех смыслах слова.)
– Что получилось?
– Ну, взрыв…
– А смерть его товарища Романа Приза тоже «так получилась»?
– Ну…э-э…
– Милая девушка… Кстати, как вас зовут?
– Лаванда. Лаванда Млин, – она поникла, маленькие губки задрожали от обиды и слез.
– Так вот, милая Лаванда Млин, все улики свидетельствуют против вашего друга. Я понимаю ваши чувства, но погиб человек, и за это кто-то должен понести ответ. Пока мы выясняем все обстоятельства этого дела, устанавливаем степень вины Брашко. Дело это долгое и трудное. Результаты могут появиться через месяц, а то и больше…
– И Брашко все это время проведет в тюрьме?
– Да.
– И он…
– Боюсь, путь в некромантию для него будет после этого закрыт навсегда.
Каюсь, обманул девушку. Немного сгустил краски. Инквизиторы часто пользовались услугами подобных оступившихся личностей. Им предлагали «все простить», после чего они подписывали бумаги о неразглашении и выходили из тюрьмы «полностью реабилитированными» внештатными осведомителями. Работали такие люди не за совесть или деньги, а за страх – страх, что их темное прошлое станет достоянием общественности. Среди моих знакомых был один такой – Земовит Лойда, ныне занявший мое место в Больших Звездунах. Брашко мог бы стать вторым. Если бы не труп Романа Приза.
– Ну-ну, Лаванда, успокойтесь! – когда надо, могу быть добрым и обаятельным. – Еще ничего не решено.
– Вы думаете?
– Клянусь, – я попытался коснуться знака на груди.
Этого жеста показалось ей достаточно. Привстав на цыпочки, девушка внезапно быстро чмокнула меня в щеку, шепнула: «Я вам верю!» – и упорхнула, оставив наедине со своей подругой.
Та все цеплялась за рукав рясы и пожирала меня глазами. Заметив, что подруга убежала, она неожиданно попятилась и засмущалась.
– А у вас кого надо спасти от тюрьмы или эшафота?
– Н-никого, – она побагровела так, что от натуги чуть не заплакала. – Я… просто… ну…Вы… Вы такой…
– Какой?
Она покраснела так, что захотелось пустить ей кровь. Просто так, в целях профилактики.
– Вы… мы… я хотела… ну…Вы симпатичный.
Ну и ну.
– Спасибо за комплимент, милая девушка, но я в некотором роде… ну…
– Ах, я знаю! – она тряхнула рукав рясы и, опомнившись, тут же выпустила из рук и попятилась, вытирая ладони о юбку. – Извините. Просто я… простите… я не хотела… Я только…
– Я все понимаю, – начал было объяснять, – Рута…
– Нет! Все не так! Извините!
И, развернувшись на каблуках, девушка по имени Рута убежала еще быстрее, чем появилась.
Эти две встречи выбили меня из колеи настолько, что всю дорогу обратно я не переставая, думал о девушках. Сомнений нет – на меня положили глаз. Эх, где была эта Рута пять лет тому назад, когда меня бросила последняя подружка, и я отчаянно нуждался в утешении? Меня спасла сессия – вернее, двойная пересдача по теории и практике воскрешений, которую мне так и поставили «прослушал курс», чтобы не оставлять выпускника на второй год. С дырой в знаниях я приехал в Большие Звездуны, и там неожиданно познакомился со своей женой. И после этого все остальные девушки, из плоти и крови, перестали для меня существовать. Более того, Смерть оказалась настолько ревнивой, что отбила охоту волочиться за смертными девушками. Обе мои смертные подружки уже мертвы. И я не сомневался, что Рута, если станет продолжать в том же духе, станет третьей. Печально, если учесть последние события. Как бы ей деликатно намекнуть, что она рискует жизнью в самом прямом смысле слова? С другой стороны, она симпатичная. Что же делать?
