Соблазненные луной - Гамильтон Лорел Кей (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Меня словно обдувало весенним ветерком, и я запрокинула голову, чтобы ветер подхватил волосы и сдул их с лица. А потом под моим пристальным взглядом гламор Мэви исчез совсем, золотое сияние ее кожи словно выплыло наверх из глубин тела. Внезапно побелевшие до платинового оттенка волосы развевались в теплом потоке силы. Маленькие молнии в глазах вспыхнули, словно пришла весенняя гроза – смыть и развеять зимнюю спячку. Мне показалось, что я сбрасываю кожу, будто старое тесное пальто. Я чувствовала себя как бабочка при метаморфозе, я будто меняла форму – на что-то другое, легкое и воздушное, способное летать.
Кожа засветилась, словно я проглотила луну. Пряди волос, вьющиеся у лица, вспыхнули ожившими гранатами и рубинами. Я чувствовала, что глаза светятся тоже, что они сияют, словно невидимая рука взяла изумруд и осколок нефрита, оковала их золотом и наделила каждую драгоценность собственным огнем.
Сила Мэви сдернула с меня весь гламор, даже те крохи, что я удерживала почти всегда. На ребрах у меня, прямо под грудью, возник темный шрам в форме ладони – черная рана на моем сияющем великолепии. Шрам остался там, где меня коснулась другая неблагая сидхе, пытавшаяся магией раздавить мне сердце. Она сломала ребра и разорвала мышцы, но не тот единственный мускул, который хотела разорвать. А если показалась эта черная отметина, то и шрамы на спине наверняка стали видны. Рубцы у меня на спине не похожи на шрамы, какие мог бы получить человек – и даже большинство фейри – в каком-нибудь обычном происшествии. Я их получила, когда в другой неудачной для меня дуэли мой противник попытался заставить меня перекинуться, сменить облик. К смерти это не привело бы. Он просто играл со мной. Демонстрировал свое превосходство в магии и мою ущербность. Я вонзила нож ему в сердце, и он умер. Умер, потому что ритуал, предваряющий дуэли, базируется на обрядах разделения крови. Мы разделили кровь – его и мою. Смертная кровь ослабляет бессмертных. Эта старая, почти забытая крупица магии меня и спасла.
Шрамы я скрывала, даже когда мне требовалась вся моя магия без остатка. Среди сидхе физические недостатки непопулярны. Потеря последнего клочка гламора заставила меня отпрянуть, попытаться прийти в себя хоть немножко. Я зажмурилась – мне не хотелось видеть гримасу отвращения на лице богини. Я жалобно промямлила: "Мэви...", но когда я открыла глаза, наши лица почти соприкасались. Я смотрела ей в глаза так близко, что они заполнили собой весь мир. Блистающий, прошитый молниями мир, мир грозы, и ветра, и красок.
Она облизнула губы, и мое внимание мгновенно переместилось. Никогда прежде я не замечала, как полны ее губы, как влажны, как ярки... Они блестели, словно сочный плод, и я была уверена, что внутри в них – теплый, сладкий сок, который может оросить мне губы и пересохшее горло. Я почти ощущала его вкус.
Я чувствовала на губах ее дыхание, свежее, как первая весенняя травка. Мы соприкоснулись губами, и воздух наполнился благоуханием цветов. Я тонула в аромате яблонь, словно перенеслась в зачарованный сад, вечно весенний, вечно юный, вечно обещающий...
Мэви сидела под буйно цветущим деревом, дальше за деревом возвышался холм. Она была одета в платье золотисто-зеленого цвета первых листочков, из-под него едва выглядывало белое нижнее платье, мягко светившееся, как лебединые перья на ярком солнце. Волосы белопенным водопадом спускались до колен. Кожа казалась сотканной из солнечных лучей – золотая, сияющая так ярко, что мне больно было смотреть, и все же, хоть глаза уже горели огнем, я не могла отвести от нее взгляд.
Пошел снег. Становилось все холодней, цветы бело-розовым дождем посыпались наземь, снег припорошил траву. Холодно, так холодно! Я лежала на спине, глядя в глаза Холоду. Снег падал в его глазах, тревожных, обеспокоенных. Я смотрела, как падает снег, и мне снова почудилось, что там, за завесой снега, что-то есть. Что если я буду смотреть достаточно долго, я разгляжу это что-то... Но теперь мне не было страшно. Я знала, что Холод вернул меня обратно, что он меня только что спас. Я чувствовала его сильные ладони на своих плечах, тяжесть его тела и ничего не боялась.
Я увидела Холода у подножия заснеженного холма, вот только холм был его плащом, снежным покровом, и двигался вместе с Холодом. Волосы Холода под солнцем блестели как лед, а кожа сияла как снег поутру, когда солнце вспыхивает искрами на снежинках. Сияние, ослепляющее не хуже солнечного.
Снежный плащ распахнулся, словно Холод распахнул объятия, и там, под белизной, оказалась темнота – спокойная, тихая темнота. Безветренная зимняя ночь, когда весь мир замер в ожидании, не дыша. Я стояла в этой темной тиши по щиколотку в снегу и не чувствовала холода. Полная луна плыла по небу, и снег сиял белизной, но гораздо мягче, чем при дневном свете. Из синих теней этого зимнего безмолвия будто соткался чей-то силуэт. Еще меньше ростом, чем я, хоть и не намного, с длинными тонкими руками и ногами – длинней, чем положено человеку. Но он и был не человек. Совсем не человек.
Одет он был в лохмотья, но лохмотья сияли под лунным светом, как не сияют никакие бриллианты. Кожа у него была голубая, как тени на сугробах лунной ночью. Лицо – как у прелестного ребенка. По спине струились волосы – серебристые, будто иней. Он протянул мне руку с такими длинными пальцами, словно в них было больше суставов, чем положено. Этими тонкими пальцами он прикоснулся к моей щеке, и они оказались неожиданно теплыми. Я посмотрела прямо в его серые глаза и улыбнулась.
Он отвернулся от меня и пошел прочь, босиком, пританцовывая, прямо по снегу. За ним не оставалось следов, снег лежал нетронутым на всем его пути, словно он был невесом. И я поняла, почему нас окружало такое спокойствие, такое безветрие ночи. Он был – холод, мороз, иней. Иней, который одевает весь мир, но только если мир неподвижен. Такая хрупкость не может противостоять бурному ветру.
Я следила за его танцем на сияющем снегу, пока он не слился с синей лунной тенью, пока не растаял в ночи.
Я снова пришла в себя. Холод еще держал меня в объятиях, но снега в его глазах уже не было – просто серые глаза, серые, как зимнее небо. Он сдавленно прошептал, словно боялся заговорить в полный голос:
– Ты так похолодела, я испугался... – Фразу Холод не закончил. Он выпустил меня, почти бросил, вскочил и ушел прочь. Дверь за ним закачалась на петлях.
Гален подобрался ко мне по кровати. Но – странно – не попытался до меня дотронуться.
– Как ты? – спросил он озабоченно.
Я задумалась над ответом, а значит, со мной вряд ли все было хорошо. Что-то стряслось, но черт меня побери, если я знала что. Заговорила я только со второй попытки, и все равно голос получился сдавленным и хриплым.
– Что это было... – я закашлялась, – ...только что?
– Мы не очень поняли, – откликнулась Мэви с другого конца кровати.
Я взглянула на нее. Она все еще была в ипостаси богини Конхенн, с золотистой кожей, белыми волосами и глазами, пронизанными молниями, но уже не светилась. Она была великолепна, но сила на время ее оставила.
И вид у нее был растерянный, а с богинями такое случается нечасто.
– Это моя вина. Я хотела, чтобы меня обнял и утешил другой сидхе. Я попыталась соблазнить Никку и не смогла. – Она попробовала сделать надменную мину, но глаза так и остались растерянными. – Я не привыкла, чтобы меня отвергали те, кого я по-настоящему хочу. Я считала, что ты могла бы уступить мне одного из твоих кавалеров.
Она потупилась, но тут же снова подняла голову и показалась не столько надменной, сколько решившейся. Не знаю, все актрисы такие или нет, но у Мэви Рид эмоции сменялись, не успеешь глазом моргнуть, и все казались неподдельными. Может, она всегда была такой переменчивой в настроениях, а может, это профессия так на нее повлияла.
– Я знаю, что это было глупо и легкомысленно. Ты подарила мне и Гордону шанс родить ребенка. Ты и Гален и ваша магия. Я – неблагодарная скотина, Мерри, прости.
