Наследник. Поход по зову крови - Краснов Антон (читать книги онлайн без TXT) 📗
– Я слышал, малышка Аннабель удачно нашла тут свое счастье? То есть она вроде и не совсем малышка… не то что тогда, когда мы бежали с Языка Оборотня… увидев ту тварь…
У Аюпа определенно талант. Всего в паре-тройке фраз он умудрился зацепить решительно все, о чем Себастьян хотел бы говорить сейчас меньше всего. Тем более с Аюпом Бородачом.
Тот добродушно ухмылялся и косил бесцветным левым глазом.
– Я смотрю, ты слишком много знаешь, – выразительно откликнулся Себастьян, рассматривая длинный, заметно раздвоенный у кончика нос Аюпа Бородача. Тот снова заулыбался, показывая разноцветные широкие зубы. И воспитанник барона Армина тут же почувствовал, как злость начинает улетучиваться из него, как хлесткий винный запах из проколотого бурдюка. Собственно, злиться вот на это существо, на Аюпа, было довольно затруднительно – хотя за все время их многолетнего знакомства несносный Бородач и умудрялся неоднократно поколебать это мнение. Аюп был настолько нелеп, что при всей своей несносности умудрялся выходить целым из самых опасных переплетов. Его попросту жалели. (Чего, скажем, нельзя было сказать о Ржиге, который за куда меньшие проступки уже лишился трех зубов и двух пальцев на левой руке, получил двойной перелом носа, был четырежды порот на конюшне, а также получил хроническое заболевание почек в результате сидения в холодном погребе.) Барон Армин именовал Аюпа Бородача помесью брешака и дворняги, с преобладанием крови последней.
Какое-то зерно истины в словах барона Армина, безусловно, имелось: Аюп был слишком мал ростом, даже для представителя пушистого народца, спорадически страдал беспричинной пугливостью и был к тому же слишком волосат. Для брешака – уж точно.
– Эй, любезнейший! – крикнул Аюп Бородач через пустой зал держателю таверны, стоявшему за стойкой и аккуратно протиравшему чашу на высокой ножке. – Чего бы такого приказать подать? – принялся вслух рассуждать он. – Свинину с линдейскими буркалами? Вепря по-альгамски? Э-э-э… а не навернуть ли нам жирфуксы в сырном соусе, да по-успрейски? Жирфуксы, мастер Басти – это такая превкусная штука, которую превосходно запивать… Запивать! Точно, мастер Басти! Ух, ух! – запрыгал на своем месте Аюп Бородач, кося вторым, цветным, желто-рыжим глазом в опустевшую чашу из-под сейморского пунша. – Эй, почтенный тавернщик! – крикнул он через весь зал (пустой, как кошелек барона Армина после посещения Сеймора) мрачному держателю заведения. Тот занимался своим делом и время от времени поглядывал на Аюпа Бородача, который уже успел намозолить ему глаза, а также засыпать пол солью, мелко рубленной зеленью и черепками разбитой тарелки.
– Эй! А подай нам жирфуксов по-успрейски! Ну, знаешь, это когда с одного боку хорошенько его поджариваешь, а потом сырного соусу – плям! А сверху еще немного соку лимона – уф…
– Я знаю, как готовятся жирфуксы. Хотелось бы, чтоб ты с такой же точностью расплатился, – угрюмо ответил тавернщик.
– Эй! А че сразу о расплате… об оплате? – мотнул головой Аюп Бородач. – Мастер Басти, ты не знаешь, чего это он сразу о деньгах? Или ты решил, что я не смогу расплатиться за этот твой пунш, да за пару вонючих яблок, да за вот эту фаршированную хрень? Почем я знаю, что ты туда напихал? Может, твой попугай набрался нехороших слов от твоей жены, и вот им-то, бедным, ты и нафаршировал? А? Ух, ух, как я зол!
– Оно и видно, что болтуны и бездельники… – пробормотал тот. – Разгар трудового дня, все не жалеют себя на работе… а эти – лясы точат, да жрут, да пьют сладко. В Трудовую бы вас армию…
У Себастьяна был острый слух, но он предпочел никак не реагировать на слова держателя таверны. Хотя бы потому, что у него была не менее острая интуиция, чутье, которым он немедленно и учуял неладное. Уж больно вертелся и ерничал этот Аюп Бородач…
– Так! У тебя есть деньги? – прямо спросил он.
Бородатый брешак заухал, заклацал нижней челюстью и наконец отреагировал по существу вопроса:
– Ты прямо как этот злокозненный спекулянт спрашиваешь, мастер Басти! А почему бы это у меня не должно быть денег? Можно подумать, что только у воспитанников барона Армина они есть! Кстати… – Он выковырял из зуба внушительное волоконце мяса. – А почему это деньги должны быть у меня? Я же, растопчи меня Илу-Март… не баронский воспитанник, а всего лишь бедный брешак, которому вменено в обязанность… чтобы… ух…
У тавернщика был отличный нюх на тех, кто не хочет или не может заплатить. Пока Аюп Бородач, щелкая разноцветными зубами, нес всю эту чушь под свирепеющим взглядом Себастьяна, держатель заведения оказался у столика, где сидели товарищи, и вкрадчиво спросил:
– Вы уж разберитесь, кто из вас платит…
– Одну минуту! – бросил ему Себастьян. Ему все стало понятно. Он встал из-за стола и, схватив Аюпа за пушистое ухо, дважды встряхнул и проговорил деланым баритоном:
– Это что же ты, скотина? Я же отдал тебе деньги, которые выиграл в «Пестрой пустоши»! Расплатись с этим добрым человеком, и нам пора на корабль! Господин барон не любит ждать, особенно когда ступает на палубу по личному поручению владетеля Корнельского!
У требовательного тавернщика глаза полезли на лоб. Как выяснилось, отнюдь не из-за упоминания высокого титула Каспиуса Бреннана-старшего. Он проговорил:
– Вы играете в «Пестрой пустоши»?
– Ну да.
– Это та, что в Сиплом квартале?
– Она.
– И выигрываете?
– Именно.
– И так спокойно об этом говорите?
– Почему я должен скрывать свои достижения, на которые мало кто способен? – высокомерно выговорил Себастьян и между делом извлек из кармана маленькое зеркало в виде морской раковины, почти плоской, отделанной с одной стороны белым перламутром, а с другой – тускло, тяжело отсвечивающей амальгамой. Себастьян взвесил его на ладони и проговорил:
– Вот это я выиграл у офицера Охранного корпуса…
– Им же даже на порог игорных заведений запрещено ступать.
– Вот и я о том. Ты меня понимаешь? В общем, бери этот выигрыш в счет уплаты за еду и выпивку и давай тащи нам жирфуксов, пунша и всякого разного! Ну, вот Аюп знает, он тебе подскажет.
Держатель таверны нерешительно взял зеркальце и принялся рассматривать собственный толстый нос, отразившийся в слое амальгамы…
Через минуту развеселившийся Аюп Бородач и, напротив, притихший и бледный Себастьян уписывали за обе щеки фирменные блюда «Полутора толстяка», запивая их новыми порциями пунша.
Перламутровое зеркало Себастьян получил в подарок четыре года назад. Легко догадаться, кто подарил его и почему Себастьян расстался с ним в таком неподходящем месте.
Так легко и бессмысленно.
Конечно, она, Аннабель.
На борт корабля он поднялся уже за полночь.
Бриг «Летучий», на котором барон Армин и его сопровождающие добрались до Сеймора, как выяснилось, был зафрахтован и для отплытия назад, в Угурт, в родовые земли барона. Собственно, ничего удивительного: это было отличное судно, остойчивое, крепкое, недавно кренгованное и обладающее превосходным ходом не только по этой причине. На пушечной палубе «Летучего» находилось по пять легких «змей-кулеврин» с каждого борта. Конечно, это вооружение не представляло угрозы для серьезного военного судна, однако вполне могло отпугнуть пиратов, которые, как поговаривают, все еще водились где-то в шхерах Западного Альгама и порой решались на вылазки к берегам Кесаврии.
Для Аннабели уже была отведена просторная каюта с большими окнами на корме. С раннего утра возле нее драили палубу и ползал Ржига.
Два этих явления никак не связаны: Ржига ползал вовсе не потому, что именно он драил палубу к появлению долгожданной гостьи. Честно говоря, он и сам нетвердо помнил, как оказался в столь незавидном положении. Он четко отдавал себе отчет в том, что накануне барон Армин начал погоню за удовольствиями, что по сложившейся доброй традиции привело к полному опустошению кошелька и немилосердному выносу мозга.
Сам барон в полном расстройстве лежал в гамаке где-то на второй палубе и охал, пересыпая этот звуковой ряд сочной бранью.
