Змеиный Эликсир - Доннел Тим (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
По дороге Конан успел расспросить Деяниру, где находится комната колдуньи, и теперь он мог бы отыскать ее с закрытыми глазами: воровской опыт научил его легко находить нужные двери в любых дворцах и лабиринтах. Он осторожно подтолкнул Деяниру вперед, прошептал: «Иди к себе, и помни: ты никуда не уходила!» — и исчез. Она оглянулась, но его уже нигде не было: он растаял как дым. Прижимаясь к стенам, беглянка прокралась к себе, быстро сбросила лохмотья и переоделась в платье из синего шелка. Потом она лениво прошлась по комнатам, нарочно придираясь к служанкам, и велела готовить воду для купания.
Бассейн быстро наполнялся подогретой водой. Лепестки роз и жасмина грудами лежали в корзинах. Служанки испуганной стайкой летали взад и вперед, торопливо приготовляя ароматные мази, кувшины с прохладными напитками и любимые сладости госпожи. Они видели, что хозяйка не в духе. Это не сулило ничего хорошего. Деянира, которая и в обычные-то дни могла разозлиться просто так, без причины, сейчас, когда ей оставалось жить так мало — только одну ночь, готова была перебить все кувшины и горшки и в порыве гнева разорвать все покрывала и занавеси. Она велела служанкам оставить ее одну и не показываться до прихода гостя.
Когда последняя прислужница покинула купальню, Деянира сбросила платье и вошла в воду. Лежа в бассейне, слушая легкий плеск воды и вдыхая нежный аромат жасмина и роз, она пыталась представить, что сейчас делает Конан, где он прячется, что задумал. Но мысли путались, прыгали с одного на другое, ни на чем не задерживаясь. В конце концов она рассердилась, вышла из воды и, стоя перед зеркалом, сама умастила свое тело, надела светло-зеленое платье и украшения из изумрудов, подобрала волосы в изящную сетку, села в кресло и задумалась. Засахаренные фрукты смягчали горечь ее воспоминаний и бессильную ярость. Она знала, что не может убежать из этого дома: куда бы она ни выходила отсюда утром или днем, к вечеру колдовская сила неумолимо влекла ее обратно. Деянира давно поняла, что побег невозможен, но лишь теперь ей стало ясно, для чего старуха держала ее во дворце, как птицу в золотой клетке. И вот наступил конец… Или не конец? Где сейчас Конан, и кто окажется сильнее? Она представила его могучее тело, решительное лицо, твердый взгляд голубых глаз — и волнение ее улеглось. Она будет ждать его, ничем не выдавая беспокойства, и, может быть, вдвоем они одолеют колдунью…
Конан между тем неслышно пробрался по коридору к старухиной комнате. Кругом ни души — служанки, судя по всему, сюда не заглядывают. Дверь ничем не отличалась от прочих дверей, с которыми Конану приходилось иметь дело. Разве что замок или засов могли быть заколдованы. Он подошел поближе и стал рассматривать запоры. Дверь явно была закрыта изнутри, и если тут не замешано колдовство, то такой засов — просто детская игрушка.
Колдунье, как видно, даже в голову не приходило, что у кого-то из обитателей дворца хватит смелости приблизиться к ее двери — такой ужас все испытывали, проходя мимо коридора, ведущего к ее комнате. Служанки трепетали от страха, выслушивая приказания старухи, и старались пореже попадаться ей на глаза. Поэтому запоры не заботили колдунью, и Конан без труда справился с засовом. Дверь тихонько приоткрылась, и он осторожно заглянул внутрь, держа наготове меч.
В комнате никого не было. Отвратительный запах, ударивший ему в нос, сначала ошеломил Конана, но он быстро с собой справился. Пахло пряными травами, кровью, пылью и еще чем-то противным и затхлым, наверное тысячелетней старостью. Тусклый свет едва пробивался в маленькое оконце. У одной из стен стояло ложе, устланное драгоценными покрывалами, еще более роскошное, чем у Деяниры, у другой — огромное зеркало и столик с кокетливыми флакончиками, расческами и шкатулкой, доверху наполненной драгоценностями, сиявшими даже в полумраке.
На него не произвели никакого впечатления ни книги, ни колдовские сосуды, ни мешочки со снадобьями — Конан торопливо искал, куда бы он мог спрятаться.
Стена, расположенная как раз напротив окна, была завешана темными драпировками, а на самом ее верху, почти под потолком, светлела дыра — та, о которой говорила Деянира. Пониже дыры была устроена площадка с резными перилами и небольшой лесенкой. Конан содрогнулся, вспомнив свой сон и представив колдунью, подглядывавшую за ними все три их ночи.
Но надо было искать укрытие, а не разглядывать комнату, и Конан заглянул за драпировки. Ого! Да тут мог спрятаться не один воин в доспехах и с полным вооружением — кто его знает, что там хранила колдунья, в этой пыльной темноте!
Конан задвинул засов и проскользнул за занавеси. Проделав кинжалом дырку на уровне глаз, он прислонился к стене и замер, готовый в любой момент наброситься на старуху.
Ждать пришлось довольно долго. Уже погасли последние косые лучи солнца и за тусклым окном почти стемнело, когда в потолке вдруг раскрылось отверстие, и колдунья, стоя на волшебном платке и сжимая в руках охапку трав и кореньев, медленно опустилась на пол. Она бросила травы на стол, повязала платок вокруг бедер и отошла в угол, где стояли одна на другой чаши с причудливыми ручками. Конан взглянул на потолок, но там не осталось и следа отверстия — темное дерево, покрытое резьбой, и ничего больше.
Глядя из своего укрытия на тощую спину старухи, Конан едва сдерживался, чтобы не выскочить и не покончить с ней одним взмахом меча. Но он вспомнил слова Деяниры: «Смерть обходит ее стороной!» — и решил подождать. Ярость, еще несколько мгновений назад бешеным огнем полыхавшая в его груди, теперь, казалось, превратилась в твердый и прозрачный кусок льда, и киммериец видел себя и старуху как бы со стороны. Он чувствовал, что способен ждать очень долго, по крайней мере до тех пор, пока не узнает всего, зачем сюда пришел.
Колдунья выбрала из груды чашу с ручками в форме двух змей, и Конан живо вспомнил колодец с удавами — так похоже эти головы изогнулись над чашей. Что сказал ему старый жрец про жемчужины? «Меняют местами добро и зло, юность и старость, свет и тьму…» Тогда Конан не придал его словам никакого значения, ибо жемчужины были его законной добычей, и ничего колдовского он в них не замечал. Что помешало ему сбыть их с рук еще в Заминди, когда купцы чуть не передрались, увидев лишь одну жемчужину из четырех? А теперь он попал в историю ничуть не лучше той, а может, и похуже. Старуха готовит свое зелье, и, похоже, ей помогают все демоны Шрипур-Аима.
Порывы обжигающего ветра проносились по комнате, колыхали занавеси. Старуха золотым ножом резала травы и бросала их в чашу, из которой тут же вырывался столб белого огня. Огромная книга сама собой раскрылась и легла на стол справа от колдуньи. Она бросала в чашу все новые и новые травы, читая заклинания из древней книги, и пламя поднималось с каждым разом все выше и выше.
Конан стоял в своем убежище, крепко сжимая меч, и вслушивался в ее бормотание, стараясь хоть что-то понять. Но старуха выкрикивала свои заклинания на каком-то неизвестном языке, и ему не удавалось разобрать ни слова.
Наконец она закрыла чашу тяжелой крышкой и поставила на треножник. Внутри сосуда что-то булькало, как будто под ним горел огонь, по комнате летали полуразмытые образы детей, молодых животных, каких-то диковинных цветов… Отвратительная вонь сменилась нежным благоуханием весеннего луга. Старуха без сил опустилась в кресло, достала из шкатулки жемчужины и, перекатывая их с ладони на ладонь, заговорила:
— Вот и все, мои милые, дело сделано! Напиток готов, и только одной вашей сестрицы не хватает, чтобы придать ему силу! Но она уже близко, очень близко! Этот безумец спешит сюда, как будто ему здесь медом намазано. Иди же, варвар, спеши, неси последнюю жемчужину! — Она взмахнула рукой, и Конан почувствовал, что еще немного — и он шагнет навстречу гибели. Собрав всю свою волю, он до боли напряг тело, не давая ему подчиниться колдовским чарам. Ногти впились в ладони, мышцы, казалось, окаменели. И волшебство отступило, не в силах сдвинуть его с места.
