Испытание огнем - Якубенко Николай (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
– Спокойно молодые люди, еще немного. Мы подошли к мартеновским печам – возле нее вы и стоите. Суть мартеновского способа заключается в том, что чугун сплавляется с железным ломом в специальной регенеративной печи. В состав печи входят генераторы газа, сама печь с возобновителями теплоты для подогрева газа и воздуха и литейки. Генераторы и регенераторы связаны между собой системой каналов для газа, воздуха и продуктов горения. Последние отводятся вон в ту здоровую трубу.
Генераторы располагаются под подом или по бокам печи. Регенераторы представляют собой особые камеры для нагрева газа и воздуха. Газ и воздух нагреваются каждый в своей камере, затем поступают в плавильное пространство, где происходило горение. Продукты горения, пройдя над подом печи, проходят в регенераторы и отдают большую часть своей теплоты и уходят в трубу. Температура в нашей печке превышает температуру плавки чистого безуглеродного железа, а больше нам и не нужно.
Еще мы добавляем в конвертер известь – процентов десять, не больше. При этом образуются шлаки, фосфор из чугуна выгорает вместе с другими ненужными примесями, а чугун превращается в высококачественную сталь.
– Любопытно, а как местные металл плавят?
– Примитив, халтура и разгильдяйство. Еще и всякую мистику привлекли к этому серьезному процессу! В деревнях ставят «волчьи ямы», от которых мы отказались еще в средневековье. У кого деньги есть – привлекают магов. Те могут температуру нормальную сделать, но недолго и больше чем на заготовку меча возможностей обычного мага не хватает. Получается так же, как на нашем востоке – железо есть, но мало и в народное хозяйство союза советских социа… пардон, заговорился. Как помогать мне уже придумали?
«Молодые люди» к тому времени поняли, что соваться в хозяйство Льва Давыдовича они не станут не при каких обстоятельствах – магия здесь противопоказана. И еще они поняли, что подавляющее большинство псевдо-исторических и фантастических книжек так же далеки от реальности, как фанера от Парижа.
– Нет. Работы для нас здесь нет.
– Как нет работы?! А уголь кто кидать будет?
– Пушкин, блин. Лев Давыдович, явные проблемы у вас есть?
– У меня проблема одна и называется она Петровичем. Производство у меня безостановочное, а продукцию девать некуда! Олег Петрович Кваснин отказывается становиться Стахановцем и первоклассный прокат уходит на склад вместо того, чтобы стать латами, мечами и всем прочим. К нему идите. Обойдете Мартен справа и двигайтесь за повозками с листами железа. Если повозка идет больше трех минут, значит направляется на склад – возвращайтесь на склад и пробуйте снова. Рано или поздно у вас получится. Кстати спасибо за пиво.
Ветал с Максом еще толком не отошли от лекции главного металлурга, как попали в царство скрежащего и грохочущего металла. В цехе, лишь символически отделенном от неба вязанками с хворостом, царствовала лебедка и пресс.
Железные листы сгружали с телег лебедками, подвешенными к многочисленным балкам, и по системе переходов доставляли к рубанку, который рубил лист на части разного размера. После этого гонцы в промасленных фартуках торопились нести заготовки к прессам разных размеров и форм. Неведомая рука нажимала на рычаг, тяжеленная форма тяжело поднималась, лист ложился в форму и пресс обрушивался на железо. После чего неведомая рука опять командовала подъем пресса, гонец с опаской выколупывал готовую заготовку и опять нес куда-то. Новый гонец с пластиной занимал его место.
Приводы прессов уходили валами куда-то за стены, гвалт стоял просто невыносимый. Постоянно что-то грохало, выгружалось, вертелось и орало благим матом. Разобраться в чем-то не представлялось возможным и Ветал с Максом немного ошарашенные от увиденного вышли на свежий воздух.
На свежем воздухе они тут же врезались в повозку с заготовками наручей.
– Чего расселись, ступайте с дороги!
– Уважаемый, как с Петровичем поговорить можно?
– С Петровичем не говорят, а разговаривают матом. Идите до конца цеха и увидите пристройку – он будет там.
Цех хоть и был сделан на скорую руку, но сделали его большим – с пол километра длиной. Периодически землянам попадались двери, из которых гонцы выносили заготовки, загружали их на повозки и убегали обратно. «Трындец, это просто трындец. Неужели раньше заводы так работали?».
Наконец за поворотом показался небольшой, ухоженный домик Петровича и он сам. Как и предполагал Ветал, им оказался дородный дядька с бородой и красным от напряжения лицом.
– Добрый день. Мы маги, только вчера вечером приехали. Леонид Ильич к вам направил. Осмотреться.
– Ребята, долго я с вами расшаркиваться не буду, объясню ситуацию просто, чтоб понятно, а там вы уже сами думайте.
Ко мне привозят листовое железо, я его довожу до полуфабриката изделий: доспехи и мечи – вот моя компетенция. В начале листы режем по нужным размерам, потом в прессах делаем форму и везем в соседний цех. Там из листа железа заготовку вырезают и делают дырочки. Дальше заготовки отправляем местным кузнецам – эти долбоебы, чтоб их радикулит скрутил, заготовки окончательно доводят до ума, их подмастерья приделывают нужные ремешки и деревяшки. Все. Изделия каждый вечер предаются в орден, и караван везет их в арсенал. В сутки мы производим до двухсот комплектов доспехов, мечей больше – около трехсот. Конструкция доспехов утверждена орденом, делится на три размера и в случае необходимости доспех можно доработать на месте.
– Какие есть сложно разрешимые проблемы?
– А везде проблемы! Наш хренов Лев Давыдыч пашет сутками и гонет продукцию – хоть в вагоны грузи и импортируй. Не хватает прессов – это фигня, можно ускорить те, что есть. Но как ускорять? У меня только десять слабых паровых двигателей, к реке Давыдыч подключаться не дает, у него видите ли технология! А мне что делать? Правда, на днях запускаем несколько жерновов на лошадином ходу – у колхозов местных отобрали. Они вообще-то масло должны давить, ну да нам все равно – лишь бы мощность давала силовая установка, авось пару лишних прессов запустить сможем.
Намного хуже с резкой – это просто хана! Нужно вырезать заготовку из листа железа, сидят в цеху местные умельцы и сутками долбят зубилом по металлу. Причем – криво долбят и медленно – не успеваем!
– А прессом работать не пробовали? Быстро и хорошо.
– Умный, да? У меня все прессы в работе, лишних нет. Пусть лучше местные пашут. Теперь кузнецы. Эти ребята меня уже достали. В начале они пытались изделия гравировать, полировать, кумушки какие-то вставляли для красоты. Это безобразие я быстро прекратил. Тогда они начали ставить на изделия свои автографы, вроде как их продукция. Вроде ничего страшного в этом нет, но нарушается режим секретности – мы же на режимном военном объекте! Передал орденцам, те ситуацию кузнецам объяснили, и режим секретности быстро восстановился.
Зато встала другая проблема. Кузнецы совершенно не понимают, что такое массовое производство. Каждый доспех они хотят делать отличным от другого, каждое изделие норовят довести до идеала – целый день могут доводить до ума один единственный шлем! Через неделю пришлось половину кузнецов домой отправлять с подпиской о неразглашении, и набирать новых.
Лучшими кузнецами в нашем производстве оказались простые сельские работники кувалды и наковальни. Автографы ставить не рвутся, говоришь им – проще делай, они и делают проще. И быстро.
– А что вообще кузнецы делают?
– В кузницу привозят обрезанную заготовку. Первым делом они выравнивают края зубилом и абразивным кругом – подмастерье крутит ручку, кузнец зачищает края заготовки. В конце кузнец простукивают и загибают заготовку по форме. Подмастерье вешает ремни, завязки и все прочее. Все – готова броня. Если на человека не натягивается – можно молоточком простучать в нужных местах.
По этому же принципу и мечи делаем. Кузнецу приносят заготовки, он его на абразивном круге стачивает – форму задает. Потом сразу по несколько штук одновременно закаливает, старит, травит и прочее – там отдельная технология идет. Потом подмастерье навешивает ручку – и все. Ножны в городе делают.
