Чисто семейное дело - Федотова Юлия Викторовна (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Зато бегать почти не пришлось. К тому моменту, когда они окончили работу, шар был уже на подходе — выкатился из-за дальнего поворота во всей своей пылающей красе. До встречи оставались считаные минуты.
— Вы уверены, что глубины хватит? — Орвуд со страхом наблюдал за неумолимым приближением огненной сферы.
— Поживем — увидим. Надежда есть, потому что тепло распространяется кверху, — философски ответила Энка и скомандовала: — А ну, быстро все вниз! Лечь плашмя, лицом вниз, дышать носом, головы не поднимать… Эй, Хельги, а ты чего ждешь? Особого приглашения? — последние слова были сказаны ею уже со дна окопа.
— А я бессмертный демон! — последовал ответ.
— И что? — встревожилась сестра по оружию. — Ну-ка, живо спускайся! Не хватало нам еще разойтись в циклах: мы дальше пойдем, а ты в начало вернешься! Что тогда?!
— Не разойдемся. Просто я вас, от греха, землей присыплю и сразу спущусь сам. Если жар достанет — мне-то, бессмертному, ничего страшного не будет!
— И это ты называешь «ничего страшного»?! — не таясь, всхлипывала Меридит, отдирая обгоревшие клочки ткани со спины брата по оружию. Местами они отходили легко, но чаще снимались вместе с кожей, — Хельги, солнышко мое, тебе очень больно?
— Т-терпимо, — морщился тот, кусал губу, чтобы сдержать крик: настоящему воину не подобает орать в присутствии младших по званию, даже если они родные и близкие. — Ох… хорошо, что голову успел присыпать! Не то остался бы лысым! Повезло-о-ох! — Так уж был устроен подменный сын ярла Гальфдана Злого, что в любой бочке дегтя умел найти свою ложку меда.
— Да уж! — сокрушенно вздохнул гном, глядя на его покрытую волдырями и копотью, сочащуюся спину. — Ты у нас настоящий счастливчик!.. И где этого Аолена демоны носят, хотел бы я знать!
…Мучительно медленно тащилась, громыхая на колдобинах, разбитая кособокая телега. Порой Аолену казалось, что пешком будет быстрее. Тогда он соскакивал с повозки и шел рядом, но все-таки начинал отставать и забирался обратно. Возница оглядывался, хмыкал в бороду, дескать, какой нетерпеливый господин попался, и подхлестывал тощую клячу, которую в разговоре с гордостью именовал «моя коняга Альма». Та бросала на хозяина взгляд, полный немого укора, и несколько минут делала вид, будто идет быстрее. Но очень скоро изначальный темп восстанавливался, и бедному Аолену приходилось снова изнывать от нетерпения, будто он не благородный эльф, а беспокойная дочь сенатора Валериания. Он очень спешил в Оттон.
Чем плохи путешествия на транспорте? Тем, что остается слишком много времени для размышлений и душевных терзаний. Именно этим Аолен и занимался в пути — предавался мукам совести и тяжким воспоминаниям.
Дорога была ему знакома — именно по ней страшной минувшей зимой Наемники Судьбы шли из Оттона в Буккен. Теперь эльфу казалось, что он узнает каждый ее поворот, помнит каждый холм, каждый кустик у обочины… Вот тут, под раскидистым дубом, они делали большой привал… А там, под горкой, Эдуард уронил мешок в талую воду. А на этом участке Энка затеяла спор, заражаются нелюди бубонной чумой или это чисто человеческая напасть…
Эльфы от природы наделены отличной образной памятью. Но все-таки не настолько, чтобы помнить каждую мелочь по прошествии стольких месяцев. Скорее всего, и дуб был не тот, и горка совсем другая, и Энка спорила не о чуме, а о холере… Но разве в этом суть? Главное, они были вместе. Ах, как же хорошо им было тогда! Какой простой и счастливой казалась жизнь, несмотря на смертельную опасность, грозившую Миру! Вернутся ли эти прекрасные дни? Будет ли Судьба милосердна, позволит ли друзьям воссоединиться? Или злое одиночество станет ему вечной расплатой за себялюбие и гордыню? Такие вот невеселые мысли одолевали Аолена день за днем, буквально сводя с ума.
Он пытался отвлечься беседой с возницей. Но слишком мало находилось общих тем, да и интеллектом бедный селянин оказался под стать своей коняге Альме, а никак не ученому эльфу. О чем бы последний ни пытался завести речь — о погоде, о видах на урожай, о народных традициях — возница все сводил к одному: «До войны-то жисть была куда как лучше!» При этом даже не мог уточнить, какую именно из череды последних войн он имеет в виду. Наконец Аолен совершенно отчаялся найти с ним общий язык и решил страдать молча. А впереди оставалось еще много, много часов пути…
Но верно, это сами Силы Судьбы сжалились над своим наемником, ниспослав ему утешение.
— Помогите-е-е! На помощь, твари добрые-э! — уловило чуткое эльфийское ухо.
Звук шел откуда-то из лесу. Сначала он был слишком далеким, и возница не мог его слышать, только удивлялся, с чего это его беспокойный попутчик вдруг принялся крутить головой, подергивать ушами и порываться куда-то бежать. Неужто мороки напали? Тьфу-тьфу, чур меня, чур! Но звук приближался, и скоро селянин вынужден был признать:
— А ведь правда ваша, господин хороший! Орут в лесу-то! Не иначе, тати когось сцапали! Вот времена пошли — средь бела дня озоруют! Рази до войны такое-то бывало?!
На последний вопрос, в устах возницы чисто риторический, Аолен мог бы ответить со всей убежденностью: бывало, сплошь и рядом. Разбойники Срединных герцогств во все времена славились своей наглостью, и такая мелочь, как время суток, на график их работы не влияла. Но вступать в спор не было ни смысла, ни досуга — голос звучал уже совсем близко. Вернее, два голоса, один юношески высокий, другой чуть глуше, с хрипотцой:
— Спасите! Эй, кто-нибудь! Помогите, ради всех богов!
Аолен спрыгнул с телеги, обнажил меч и устремился назов. Он не знал, что ждет его впереди, с каким противником придется вступить в бой, но собственная безопасность в тотмиг его не заботила вовсе. Попадись на его пути разбойники, он был бы даже рад. Истерзанная муками совести душа жаждала разрядки, а что может быть для воина лучше, чем хорошая битва, такая, чтобы собственная жизнь висела на острие меча, чтобы рубить, резать, колоть и ни о чем больше не думать?!
Верно говорят в народе, с кем поведешься, от того и наберешься. Если бы кто-то из его соплеменников мог в ту минуту заглянуть в мысли Аолена, не поверил бы, что имеет дело с первородным, а не с беззаконной тварью из породы онэльнов. Потому что двигало им не подобающее благородной натуре желание прийти на помощь страждущим, а самые низменные, кровожадные инстинкты. Не спасать он шел, а убивать ради собственного удовлетворения! Развлекаться хотел, а не нести в мир добро, хотя даже себе самому ни за что не признался бы в этом.
Но Судьба распорядилась иначе — разбойная кровь не обагрила в тот день лезвие его меча. Лесные братья давно покинули место своего злодеяния, и Аолену пришлось встретиться только с их жертвами.
К замшелому стволу старой ели, спиной к спине, были привязаны двое. Оба человеческого рода. Оба примерно одного возраста — очень юного, пожалуй, моложе Ильзы и Эдуарда. Но у одного — тонкое, одухотворенное лицо аристократа, у другого — простоватая круглая физиономия с веснушками на мясистом носу. У одного — чудесно сложенная фигура, другой похож на мешок с мякиной.
Как они были одеты? Судить об этом можно было только по исподнему. На толстом оно было богатым, на изящном — совершено роскошным: пошито из лучшего сехальского шелка, отделано драгоценным эттелийским кружевом. Просто чудо, что разбойники не позарились на этакую красоту! Видно, не разбирались в нижнем белье. А может, оказались на удивление добросердечными, не захотели еще и опозорить ограбленных.
Аолен горько усмехнулся про себя. Ему вдруг подумалось: как бы к такому предположению отнеслась Энка? Наверняка съязвила бы. «Любому парню куда менее зазорно оказаться перед посторонними вовсе голышом, нежели в бабском исподнем с кружавчиками» — вот как она сказала бы… Эльфу, сего живым воображением, показалось даже, будто он слышит ее голос…
А Орвуд непременно задался бы вопросом: сколько же стоила одежда ограбленных, если одно белье тянет на несколько золотых? Меридит молча отвернулась бы, чтобы не смущать, а Хельги…
