Воины клевера - Волосатый Максим Игоревич (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Один кусок черноты был как будто бы чернее остального.
– Ты кто? – настаивал голос.
– И-и-р-и-и-л, – а говорить-то, оказывается, еще труднее, чем двигаться.
– Чего орешь? – Черный кусок темноты придвинулся ближе. – В голове не можешь, что ли, разговаривать?
– Мо-о-гу, – думать получалось быстрее, чем говорить, но тоже не шибко. – А ты кто?
– Я-то мох, а ты что за «ирил»?
– Ка-кой мо-ох?
– Обыкновенный, а ты-то кто?
Ирил задумался. Задача оказалась непосильной. Мысли ворочались в голове, как огромные валуны, чернота начала двигаться из стороны в сторону. Мох? Разговаривает? Это что ж такое?
Непонятное пятно услышало его мысли.
– Сам ты мох. Не мох, а мох, понятно?
– Не-е-а, – Реальность, если это можно так назвать, с трудом поддавалась осмыслению.
– Живу я тут.
Понятнее не стало.
– Ирии-и-ил! – Далекий девичий голос опять прорезал черную вату.
– Скажи ей, чтобы замолчала, – потребовал кусок черноты.
– Са-а-м ска-а-ажи-и.
– Я не могу, я раньше.
– Что-о ра-аньше?
– Раньше, чем она, – пояснил голос.
Ланья почувствовал, что удушающая чернота – это еще не предел. Оказывается, отсутствие осмысления черноты, это еще хуже. Разговаривающий мох, который не может говорить с девичьим голосом, потому что он раньше. Бррр. Если бы Ирил мог, он бы замотал головой. Но сейчас получилось только тихо застонать.
– Э-эй, не уплывай. – Ланья вдруг почувствовал тычок в бок. Пятно приобрело смутные очертания небольшого зверька. – Ой, ты жжешься. А-а, вот почему ты тут. И как это ты смог такое натворить?
Всё, голова остановилась. Черная вата вокруг стала вдруг спасительной. Уставившись в темноту, Ирил отключил всё, что мог, и замер, умиротворенный и довольный. Больше ему ничего не надо. И даже далекий девичий голос стал отдаляться и стихать. Но отдохнуть ему не дали.
– Эге-гей, ты только не засыпай, – настырный голос выдернул его из блаженного состояния. – Тебе нельзя здесь спать. Давай, расшевеливайся. Смотри, там к тебе еще кто-то рвется.
Ланья с трудом открыл слипающиеся глаза. Далекая звездочка стала как будто бы ярче. Вокруг нее появился слабо мерцающий ореол. Еще одна точка начала моргать рядом, но погасла. Ирил отстраненно наблюдал все это.
– Не дотянутся, – прокомментировал голос. – Они ж не знают, что мы тут.
– Зна-ают, – сонно отозвался Ланья.
– Не-а, – не согласился разговаривающий мох. – Они знают где, но не знают когда.
– Иди ты, – вот послать получилось четко и членораздельно. Почему-то послать всегда лучше получается. – Где-е, ко-огда-а… Бе-ез тебя-а то-ошно.
– Вот без меня тебе бы точно тошно было, – продолжал зудеть голос. – А со мной, глядишь, и ничего получится.
– О-отва-а-ли, – выдохнул Ирил и постарался все-таки заснуть.
Никак. Голос перестал выдавать комментарии, зато начал что-то бубнить. Но не монотонным успокаивающим звуком, а раздраженным зудом потерявшейся мухи.
– Ну-у, че-его-о, те-ебе-е, еще-е? – Ланью начало доставать это соседство. Мало того что ни руки ни ноги не поднять, так еще и забыться не дают.
– …попомнишь меня, когда узнаешь, так поздно будет, – голос стал отчетливей, но бубнящие интонации остались. – Ни «спасибо» тебе, ни «пожалуйста». Держи его тут, спасай. Одно извинение, что ничего ты не соображаешь и серёдкой придавленный.
– Что-о ты-ы хо-оче-ешь? – сдался Ирил.
– Сиди, жди, пока твои там придумают, как тебя вытащить, – отчеканил мох. – А до этого спать не моги. А то не проснешься. И голос твой слушай, он тебя тоже вытаскивает. – Он помолчал немного (о, блаженство) и абсолютно алогично добавил: – Только скажи ей, чтоб не орала.
– Ка-ак? – поинтересовался Ланья. Он очень сильно надеялся, что сарказма в его голосе достаточно. Оказалось, нет. По крайней мере для моха.
– Как хочешь. Тянись к ней.
Ирил послушался зачем-то. Из последних сил он потянулся к далекой звездочке. Она стала ближе или это ему только кажется?
– Ну, еще, еще, сильнее, – откуда-то сзади начал подстегивать его мох. – Давай, тянись. Ну! Ну же!
Звездочка стала ярче, к ней добавилась еще одна, еще. Замерцали сполохи… Нет, сил не хватало, и Ирил начал медленно падать обратно, в спасительную темноту.
– А… э-эх, ты, – разочарованно протянул сбоку голос моха.
Не получилось. Совершенно обессиленный Ланья блаженно вытянулся на… полу, короче. Еще не хватало сейчас начать разбираться как тут что называется.
– Да уж, ты безнадежен, – прокомментировал мох. – Сиди теперь, жди.
– За-ткнись! – На этот всплеск ушли последние силы, и Ланья почти отключился.
– Не могу, – жизнерадостно чирикнул голос. – Ты без меня заснешь – и всё.
Вот это было верно. Только проснувшаяся почти звериная ненависть к мешающему спать моху поддерживала Ирила хоть в каком-то подобии сознания. А тому хоть бы что.
– О, гляди, тебя понесли куда-то.
И правда, звездочка сместилась вправо. Вернулась. Влево. Вернулась.
– А мне интересно вдруг стало, – почти пропел рядом мох. – Куда это тебя потащили и чего делать будут? Я, пожалуй, посижу тут, с тобой. А то вдруг ты без меня того…
Если бы у Ирила оставались силы, он бы застонал, а так…
– Ваше Магичество, – Степашка просунул голову в приоткрытую дверь кабинета Сибейры. – Можно?
Щуплый белесый Степашка с честными, вечно удивленными глазами особыми магическими талантами не обладал. Так, на троечку. Но дон Антонио держал его вовсе не за это. У парня был уникальный талант влезать без мыла в любую задницу и договариваться с кем угодно о чем угодно, включая вечно недовольных мастеров-оружейников из числа глеммов. Один раз он совершенно бесплатно выцыганил комплект боевой одежды у самого Утабая, признанного мэтра-оружейника всего Пестика и по совместительству редкостной сволочи. Злые языки поговаривали, что Степашка банально махнулся с Утабаем на что-то, но Сибейра точно знал, что это не так. И всё было бы ничего, но, будучи абсолютно компанейским парнем, Степашка совершенно не желал признавать никакой воинской дисциплины. А в свое время силком назначенный на должность Торквемада, наоборот, эту самую дисциплину с некоторых пор возлюбил безмерно. Но поскольку все свои многочисленные таланты в области разгильдяйства Степашка активно применял направо и налево, невзирая на чины, то и к самому Сибейре он вламывался точно так же, как к любому другому магу Директории. То есть как к себе домой. Раздражало это весьма, но дон Антонио, памятуя о многочисленных заслугах молодого нахала, терпел. До поры.
– Можно козу на плацу, – с удовольствием ввернул Сибейра фразу, подхваченную у Мастера Ацекато, то бишь Семена Алексеевича Точилинова, в прошлом (уже далеком) полковника российской армии. – Ты ж, балбес, почти военный человек: – «разрешите».
– Разрешите? – Степашка, ничуть не смутившись, втек в кабинет вслед за головой. – Там…
– Не разрешаю, – мстительно отчеканил дон Антонио. – Выйди и жди, пока позову.
– Так там… – Степашка искренне не догонял, чего это вдруг два слова нельзя сказать в пустом кабинете.
– Крру-гом! Ша-гом марш! – правдоподобно закипел Сибейра, напомнив, что прозвище Великий Инквизитор, может быть, не так уж и далеко от истины.
Степашку вымело. Дон Антонио поправил безукоризненно белый манжет и довольно ухмыльнулся. Общение с Точилиновым давало результаты. Мастера Ацекато не так давно пробил очередной приступ ностальгии по матушке-Земле, и он начал активно вспоминать былое. Большей частью «былое» заключалось во введении в обиход земных армейских правил и привычек. К данному моменту приступ ностальгии у Точилинова уже прошел, но Сибейра, которому систему под себя еще предстояло строить и строить, почерпнул много нового. И кое-что из этого нового – вот, пожалуйста, работает.
– Ну, где ты там? Заходи, – выждав паузу, позвал Сибейра.
Дверь открылась, и в кабинет строевым шагом (это он так думал), звучно шлепая по полу подошвами, вошел Степашка. Замер перед столом, преданно глядя в глаза.
