Тайяна. Вырваться на свободу (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
— Это — зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.
— Рано?
— Зрелость нархи — ро наступает в двадцать пять — тридцать лет.
— а вам….
— Двадцать два.
— Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…
— Мы дольше живем, медленнее стареем, но это — в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.
— Полагаю, у вас была серьезная причина уйти из Леса.
— Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым — это причина уважительная?
— Более чем.
— так вот. У мужчин крылья прорезаются раньше, у нас — позже. Но они не могут поднять нас в воздух. Чего‑то не хватает. И никто не знает — что именно заставляло нас летать раньше? Магия? Кровь? Века хранят молчание.
— И никто…
— За все века — никто. Понимаете, Аэла, некоторые даже не обретают крыльев. Зародыши остаются вот такими, как сейчас, девушка или юноша считаются неполноценными и мы стараемся не спелать волос с такими семьями.
— Сплетать…
— Заключать союз.
— Жениться.
— Да.
— Но вы же….
— они прорежутся, я это точно знаю. Но — и только‑то. Мы что‑то утратили, что‑то очень важное и перестали быть Крылатыми хранителями Леса. Теперь мы просто храним его. А это — грустно, очень грустно и больно — жить без Неба. Раньше, в те времена, от которых остались только летописи, бескрылые нархи — ро могли вообще броситься со скалы, чтобы Лес забрал их жизнь и дал им искупить вину. И обрести крылья в новой жизни.
— вину?
— Мы не знаем, в чем провинились. Но это иногда очень больно. Знать, что могло быть иначе, тосковать, мечтать о несбыточном и никогда этого не получить.
— А еще брак с нелюбимым.
— я бы умерла в нем. Наверное. Или смирилась — и убила себя в себе. Не знаю… не могу сказать лучше.
— Я понимаю. Я тоже думала однажды, что смерть — это лучший выход. Но вы смогли бежать, Яна. Вы обязательно будете счастливы, может, даже и с человеком?
— Мы можем жить с людьми. И даже иметь детей. Но они будут либо нархи — ро, либо чистые люди. Так всегда бывает.
— Тогда у вас есть шанс на счастье.
— я верю в это. Очень верю.
Аэла коснулась руки Тайяны, которая оделась и теперь зашнуровывала ворот.
— Могу ли я предложить вам гостеприимство на первое время?
Девушка задумалась. Да, пока она не нашла себе дом, это решило бы многие ее проблемы. Но…
— Мне бы не хотелось…
— Если вы не желаете чувствовать себя обязанной, есть простой выход. Я хочу нарисовать ваш портрет — и мы будем в расчете. Можете мне еще рассказать мне о нархи — ро…
— только то, что не повредит моему народу.
— А про крылья?
— Это не секрет. Это есть в летописях.
Лайри чуть улыбнулась.
— Яна, поверьте, среди людей мало кого интересуют летописи. Так что не спешите рассказывать о своем народе. Люди часто бывают злы и ненавидят тех, кто от них отличается. Нархи — ро, риани, темные… чем ограниченнее человек, тем более он нетерпим.
— У нархи — ро тоже так.
— а давно вы не летаете?
— Более тысячи лет.
— Тогда верьте — люди давно забыли, что вы это можете.
Тайяна фыркнула. Над городом занимался рассвет.
— мне не хотелось бы вас стеснить…
— поверьте, Яна, в этом доме можно разместить два десятка гостей — и потерять их. А в загородном поместье — и того больше. Я бы с удовольствием пригласила вас туда, но мне надо еще встретиться с заказчиком.
— Заказчиком? То есть извините за любопытство, лайри, но вы же…
— Благородная? Не совсем. Мой род — воины. А мне приходилось и портреты за деньги рисовать. Сейчас я могу себе позволить делать это для развлечения или по желанию, — на дне серых глаз плеснулось что‑то трудноуловимое, как старая боль. — Сейчас — могу…
Тайяна промолчала. А что тут скажешь?
— Недавно пришло письмо от трайши Диолата. Он хочет, чтобы его портрет нарисовала именно я… — губы женщины опять дрогнули. — Не хотелось ему отказывать, поэтому, пока муж уехал…. О! На лице женщины мелькнула улыбка. — Яна, вы не согласитесь мне помочь?
— В чем?
— Я найму вас моей хранительницей чести.
— Это как?
Нархи — ро такого не знали. Хранить… честь? Она либо есть — либо ее нет. Как ее сохранишь? Да еще с чужой помощью?
— Когда в знатной семье рождается девочка, родители думают о ее замужестве. И лет в двенадцать нанимают ей хранительницу чести. Это женщина, часто в пожилом возрасте, которая неотлучно находится при подопечной — и при вступлении в брак свидетельствует, что девушка невинна и чиста.
Яна от души фыркнула.
— Какие вы странные — люди. Честь — это часть женского тела? Так?
— Очень странные, — в глазах лайри плясали искорки. — Но это работает и когда муж, например, уезжает из города. Тогда хранительница сопровождает повсюду его жену…
— А ваш муж…
— А он мне доверяет. Но я считаю, что так будет лучше.
— Этот трайши…
— В свое время он позволил себе… неподобающее поведение. Дальше поцелуев не зашло, но не по его вине. И да — мне не хотелось бы, чтобы он начал вспоминать старые добрые времена.
— Которые не слишком стары и не выглядят добрыми? — ответом Тайяне стала улыбка и Яна пожала плечами. — Я помогу, но я ведь не почтенного возраста?
— Но вы — нархи — ро. Это экзотично.
— Диковинка?
— не в обиду…
Яна ухмыльнулась.
— Верьте, лайри, окажись вы в Лесу — к вам относились бы так же. Я была готова — и не обижаюсь. Я — странность в мире людей? Так давайте обернем это себе на пользу!
Серые глаза встретились с зелеными. Две женщины отлично понимали друг друга и Яна на миг подумала, что люди — не страшные. Может, с некоторыми из них даже удастся подружиться?
В углу тихо рыкнула Ааша, обращая на себя внимание. Яна подбежала и опустилась рядом с ней на колени.
— Ааша, девочка, поможем лайри Аэле?
Волчица чуть вильнула хвостом. Она не возражала.
Утро прошло… своеобразно. Лайри Аэла забраковала всю одежду, которая была у девушки и уговорила Яну, как она выразилась, 'поменять стиль'.
— Яна, среди людей в таком как нархи — ро просто не ходят. Надо что‑то броское, подчеркивающее ваши достоинства…
— А они у меня есть?
— Конечно. Я же вижу! А вы прячете грудь, скрываете талию, да и волосы убираете так, что не разглядеть. Это неправильно!
— Но я…
— А вы попробуйте! К тому же — хранительница чести должна быть одета подобающе….
— разве?
— честное слово.
Так что Тайяна теперь щеголяла в ярко — голубой рубашке из какой‑то тонкой ткани, черных брюках, тонкую талию стягивал пояс с заклепками, а коса была заплетена каким‑то странным способом, так, что казалась в два раза толще обычного. Только сапожки остались прежними — с ними Тайяна расстаться не решилась. Слишком уж удобны.
Красиво?
Да. Только очень непривычно.
Сама лайри Аэла оделась в простое платье темно — синего тона, надела нитку жемчуга и тщательно уложила волосы. Получилось очень строго и со вкусом.
— не вызывающе?
Тайяна пригляделась.
— да вроде нет.
Платье было очень простым по крою. Глухое, с высоким воротом и узкими длинными рукавами, с длинной юбкой, чуть расклешенной внизу… С таким платьем украшением женщины служит ее фигура — и у лайри Аэлы она была на редкость хорошей, для человека. Нархи — ро оценили бы. Невысокая, с тонкой талией и красиво круглящимися грудью и бедрами…
Ансамбль дополнили туфельки в тон платью — и лайри поправила рукав, выпуская наружу изящный брачный браслет.
Яна наблюдала за сборами со странным чувством. Люди были любопытными объектами изучения. И глядя вот так, отстранено, она бы сказала, что лайри нервничает, старается показать себя с лучшей стороны и в то же время дать понять, что она принадлежит другому.
Что было между ней и этим трайши? Люди — такие сложные существа…
Наконец женщины вышли из дома. Ааша скользила впереди черным облаком пушистой шерсти, привлекая к себе всеобщее внимание. Лайри Аэла настояла на том, чтобы повязать волчице на шею хотя бы ленточку. Понятно, что это никак не ограничит свободу хищника, но даст понять стражникам, что это — не дикий зверь. Тайяна подумала, спросила Аашу — и согласилась. Голубая ленточка в черной шерсти, завязанная бантиком, производила потрясающее впечатление.
