Пепелище славы - Джолли Роджер Д. (книги онлайн полные txt) 📗
Правая нога окончательно потеряла полочку. Кажется, дальше она сливалась со стеной. Орог тихо выругался. Стоило так рисковать, чтобы услышать то же самое, что мог бы разобрать, спрятавшись за большим валуном при входе! Так, спокойно…
Он попытался прикинуть расстояние, которое прополз, распластанный по стене. В глубине зала он успел разглядеть заросли каменных сосулек, торчащих из пола и потолка, и способных послужить хорошим укрытием. Судя по направлению голосов, сосульки должны уже начинаться.
Орог осторожно вытянул руку повыше и положил ладонь на край обрыва. Орки наверху продолжали беседу как ни в чем не бывало. Сердце отчаянно трепыхалось. Ни за что на свете, никому, даже Шенгару, будущий вождь не рассказал бы о том, как страшно было ему в этот момент. Интересно, что хуже – сдохнуть от руки ходячей древности или сорваться с обрыва? Спазм тошноты подкатился к самому горлу.
«Хуже, – ответил кто-то рассудительный и спокойный из самой глубины его паникующего существа, – если тебя от страха прихватит животом посреди этой жердочки».
Воображение живо нарисовало соответствующую картинку – и Орогу вдруг стало смешно. Почему-то в героических легендах не упоминалось, как великие вожди ползают по скалам, скрываясь от десятка воинствующих дедов трехсотлетней выдержки, все в холодном поту от страха! В основном они размахивали мечами, сражая по сотне врагов одним ударом. Любопытно, а Темный Властелин часто попадал в такие переплеты, что был готов наделать в штаны?
«Вряд ли, – вздохнул Орог. – Владыка предпочитал не марать руки сам». Впрочем, это не помешало ему представить Темного Властелина, висящего на скале с расстройством желудка – и получить от того немало удовольствия. Страх уступал место какому-то бесшабашному веселью. Орог вытер о широкий меховой воротник вспотевшие ладони и, ухватившись за край обрыва, осторожно подтянулся на руках.
Ряд каменных сосулек полностью закрывал его от врагов. Не раздумывая более, Орог сполз обратно на полочку, перехватился поудобнее и одним мощным рывком послал тело вверх.
В отличие от грубо сработанной обувки «стариканов», мягкие подошвы северных сапог не производили шума. Уже не опасаясь быть замеченным, Орог отыскал себе хорошую точку обзора и удобно разлегся напротив широкой щели между сросшихся в колонны сосулек. Теперь он мог рассмотреть нежданных сородичей во всей красе.
«И эти существа держали в страхе половину обитаемого мира?» – пронеслась в голове удивленная мысль.
Кривоногие, невысокие фигуры выглядели тем более непропорциональными, что большинство «стариканов» порядком сутулились – словно желали казаться еще ниже. Сначала Орог подумал, что кожа чистокровных орков гораздо темнее, чем у их смешавшихся с людьми северных потомков, но скоро сообразил, что слово «умываться» было неведомо почтенным предкам.
Плохо обработанные звериные шкуры служили материалом для одежды. Кривые куски жесткой кожи, стянутые на стыках засохшими ремешками, символизировали собой штаны, шкуры с дыркой для головы посередине – поддоспешник.
Странно и дико смотрелись на фоне этого убожества образцового вида доспехи и оружие. Впрочем, порядок резко заканчивался там, где начинались тронутые временем кожа и ткань. Новые ремни, прилаженные гордыми вояками на место истлевших, сидели криво, а на попытки произвести более серьезный ремонт и вовсе нельзя было смотреть без слез.
Жесткие длинные волосы «стариканов» висели запутанными космами, не знавшими гребня (охотники Кланов обычно собирали их высоким хвостом на затылке или заплетали в косы, а любители покрасоваться, вроде братца Шенгара, конструировали тоскливыми зимними ночами замысловатые прически).
От эльфов орки унаследовали характерную форму бровей, уходящих вверх резким разлетом. Как с такими чертами «стариканы» умудрялись глядеть исподлобья, оставалось загадкой, но у них это получалось.
Если бы Орог не знал наверняка, то в жизни бы не поверил, что от этих существ его и других северных охотников отделяет всего несколько поколений. Он припомнил недобрым словом некоторых умников из числа своих ровесников, всерьез считающих большой потерей для орочьего народа гибель Темного Властелина. «Показать бы им этих образин, интересно, что бы они ответили?» – подумал Орог злорадно.
На фоне общей жалкой картины в лучшую сторону выделялся вождь, восседающий на разломанном каменном троне. Не иначе – собрал последние приличные вещи, сохранившиеся с былых времен. Он щеголял вытертыми шерстяными штанами и почти целой стеганкой, в прорехи которой вылезали пучки волоса. Внушительный панцирь из металлических пластин не особо пострадал от ремонта, поскольку большинство его деталей скреплялись между собой кольчужной сеткой, а не кожаными шнурами.
Впрочем, позавидовать вождю было нельзя. На первый взгляд можно было предположить, что вождь страдает коликами. Он кривился, морщился, хмурился с выражением такой искренней муки в глазах, что самый отпетый орконенавистник мог заплакать от жалости к несчастному. И все же Орог рискнул выдвинуть иное объяснение происходящему: вождь думал. А это прискорбное занятие случалось с ним нечасто.
От страха не осталось и следа. Более того, Орогу стоило больших усилий удерживать в голове то обстоятельство, что, несмотря на внешнюю смехотворность, «стариканы» остаются свирепыми кровожадными существами, воинами с трехсотлетним опытом, их девять против одного, и вообще они могут в любой момент найти и открутить голову. С трудом Орог заставил себя отнестись к противнику серьезнее.
Неприятно поражало выражение, с которым глядели орки на своего предводителя. У Северных Кланов авторитет вождя был непререкаем в одном-единственном случае: в ходе активных действий, будь то охота, война или другое мероприятие, требующее быстрого принятия однозначных решений. В любое другое время вождь ничем не отличался от своих соплеменников. Кто угодно мог высказать ему в глаза самые нелицеприятные вещи. А у такого известного баламута как Шенгар, дело как-то дошло до драки с Гартом. Злые языки утверждали, что повинна в том была некоторая девица, перед которой каждый был не прочь покрасоваться, а вовсе не спор, послуживший формальной причиной. Так или иначе, «украшены» оба оказались капитально – ссадинами, шишками и синяками. Гарт потом долго не мог управляться с правой рукой, а у Шенгара совершенно заплыл подбитый глаз, и в узкой щелке между распухшими веками проглядывало что-то зловеще-алое, раза в два ярче естественного для орка красного цвета. Старые знахарки из первых смешанных поколений еще долго потчевали обоих целебными отварами и травами, секреты которых принесли от человеческих матерей.
«Стариканы» же глядели на вождя, готовые ловить каждое его слово, а с лиц не сходило выражение крайней почтительности. Выдавали глаза. В них читалась такая злая и жгучая зависть, которую не скрывала и самая искусная маска преданности. Сомнений нет: здесь каждый мечтал оказаться в шерстяных штанах в каменном кресле.
Орог прищурил желтые глаза, как довольная кошка, наевшаяся мышей. Вот и первая подсказка к решению проблемы «стариканов»! Осталось только продумать, как использовать ее правильно.
В свое время он бессовестно проспал (на редкость нудные и путаные) наставления старейшин по орочьей «геральдике», о чем теперь ужасно жалел. Даже Рерки своим единственным подслеповатым глазом разглядел бы сейчас больше. Татуировки на плечах могли сказать о воине Темного Владыки многое: к какому клану он принадлежит, в скольких войнах участвовал, каков его ранг и возраст, сколько врагов он сразил и многое другое.
На севере от этого сложного языка остались только клановые знаки – все остальное утратило смысл с гибелью Владыки. К тому же, в холодную половину года даже орки, переносящие мороз лучше людей, предпочитали меховые куртки с рукавами. Роль символов переходила к украшениям на одежде – наследию поглощенных человеческих племен, отличавшихся неравнодушием к узорам, вышивкам, цветным камушкам, бусинам и прочим безделицам. С ремеслами по обработке кожи, кости и дерева, северным оркам передалась привычка разукрашивать свои изделия, и часть таких украшений стала новыми знаками. Узоры на коже, напротив, превращались в украшения.
