Лики зазеркалья - "Kagami" (книги онлайн полностью txt) 📗
— Ну, пошли тогда. Познакомлю тебя со своими домочадцами, — я, наконец, встала и собралась идти домой.
Щенок не сдвинулся с места, снова скривив голову на бок.
— Ну, не одна же я живу. Да ты не бойся, в обиду не дам. И вообще, они у меня не кусаются. Когда в себе.
В ответ он смешно фыркнул, словно пытаясь сказать "сам, кого хочешь, покусаю".
— Ну, тем более, раз не боишься…
Снова фыркнув, недопесок гордо вскинул голову и пристроился к моей ноге. Воспитанный!
В лифте он сразу обнюхал все углы, недоуменно посмотрел на меня, а когда закрылись двери, и заработал мотор, начал мелко дрожать. Клаустрофобия у него, что ли? Или лифтов никогда прежде не видел? Я положила руку ему на голову, и он чуть-чуть успокоился. В открывшиеся двери он выскочил первым и заозирался на лестничной клетке.
За дверью нашей квартиры зазвенел приветственный лай Мульки, один раз басовито гавкнул Арчи. А потом они вдруг замолчали. Интересно, с чего бы это? Не рады, что ли?
Я открыла дверь своим ключом и полупоклоном пригласила Грэма войти. Он робко шагнул вперед и остановился. Я подняла глаза и окончательно рассталась с чувством реальности. Мои псы стояли вытянувшись в струнку, как рядовые перед генералом. Грэм пару мгновений рассматривал их. Он не был ни напряжен, ни агрессивен. Создавалось такое впечатление, что он рассматривает музейные экспонаты. Потом он фыркнул и повернулся ко мне, а Арчи с Мулькой, пятясь задом, уползли в темную комнату, не издав ни звука. Более тихой встречи собак я в жизни не наблюдала. Это кого я в дом-то привела, а?
В прихожей горел свет, но во всей остальной квартире не чувствовалось никакого движения.
— Мам, я дома! — крикнула я на всякий случай и, разумеется, не получила ответа.
Все ясно. Отца нет, мама заночевала в клинике. Окончательно я убедилась в этом, пройдя на кухню. Так и есть: записка. Ну, хоть собак выгуляла, и то хлеб.
— Ты голодный? — спросила я Грэма.
Он смущенно отвел глаза.
— Ясно, значит, голодный. Подожди минутку, мне надо пару зеленых сигнальных звонков сделать.
Сначала я подошла к городскому телефону.
— Мам, привет, я дома… Да, записку видела. А у тебя что случилось? А, интеритный… Да, понимаю… Мне придти?… Конечно, в школу… Ну, ладно… Хорошо, не буду. Ну, целую. Звони, если что, — я посмотрела на Грэма, — Вот так и живем. Час назад ее вызвонили какие-то уроды. У них собаку два дня кровью поносит, а они ушами хлопают. Теперь мать всю ночь в клинике просидит. И еще не известно, спасет ли. Отец бы точно спас. Ладно, сейчас я ему тоже отзвонюсь, потом поужинаем.
Почему-то мне показалось нелепым предлагать Грэму собачий корм.
Я достала мобильник. Но поговорить с родителем толком не удалось. В ответ на мое приветствие он только поинтересовался, пришла ли я домой, пообещал перезвонить завтра и отключился. Даже не напомнил, чтобы за компом допоздна не сидела. Странно…
Я открыла холодильник и задумалась. Вообще-то я пыталась не есть после шести. Но у меня это не получалось. На тренировках я так выматывалась, что, приходя домой, о времени уже не думала. С другой стороны от такой роскоши, как бутерброд с колбасой на ужин я все же смогла отказаться. Для меня имелись в наличии несколько разновидностей йогурта, бананы и яблоки. Но собаки это не едят. Точнее, едят, но не наедаются. Голодные говорящие собаки, наверное, тоже. Стараясь не принюхиваться к аппетитным ароматам ветчины и копченой колбасы, я все же нарезала и разложила их на тарелке. Потом вывалила в керамическую пиалу соус и аккуратно изъяла из него всю картошку. Пиалу я поднесла Грэму под нос.
— Тебе это разогреть, или предпочитаешь холодным?
Судя по тому, каким вожделением наполнились его глаза, холодное его тоже вполне устраивало. Ну и славно.
Я прихватила себе пару йогуртов и банан, а миску и тарелку с копченостями поставила у края стола. Выдвинула табуретку и жестом пригласила Грэма садиться. Скажете, это издевательство над собакой? Может быть. Мне действительно было интересно, что он станет делать. Невероятно плавным движением пес запрыгнул на табуретку и сел, спустив вниз хвост. Класть лапы на стол он не пытался. И есть не начинал.
— Угощайся, — предложила я и вскрыла коробку с йогуртом.
Грэм дождался, пока я оближу первую ложку, и только потом опустил морду в миску. Я застыла. Это было уже за пределами моего понимания. Откуда, скажите на милость, подобранная на улице собака может знать правила этикета? А Грэм знал. Он отказался идти ко мне домой, пока мы не познакомились, а теперь вот не начал есть раньше хозяйки. Я, как завороженная следила за тем, как аккуратно он вылизывал из миски густой соус. Он не торопился, хотя чувствовалось, что он очень голоден и с удовольствием проглотил бы все за один присест. Доев, он осторожно отодвинул от себя миску носом и посмотрел на меня. Я сообразила, что все это время так и просидела с открытым ртом и ложкой йогурта в руках. Смутившись, я сделала вид, что не пытаюсь за ним наблюдать и занялась своим ужином. Но краем глаза все же следила. Грэм, прихватив зубами край тарелки с копченостями, подвинул ее к себе чуть поближе. Он брал по одному куску нарезки, прожевывал и глотал. Ни кусочка, ни крошки не упало на стол или на пол. Когда он выпрямился, на тарелке оставался кусочек колбасы. Бонтон, однако!
— Ты наелся? — спросила я, — Может, добавки?
Грэм отрицательно покачал головой.
— Чай? Кофе? Сок? Фрукты? — поинтересовалась я, понимая, что несу полную чушь.
Щенок потянулся носом к моему банану. Я почистила фрукт, достала блюдце и, нарезав мякоть крупными кусками, поставила перед ним. Банан был уничтожен с той же аккуратностью. Я, уже не скрываясь, наблюдала за манипуляциями этой странной овчарки. Когда он доел, я все же спросила:
— Грэм, а ты уверен, что ты собака?
И снова получила отрицательный жест. Хм…
— А кто ты?
Он лишь посмотрел на меня печальными глазами.
Да, действительно, что это я? Он же даже свое имя с трудом выговорил. Ладно, пойдем другим путем.
— Грэм, ты собака?
Отрицание.
Если он не собака то…
— Волк? — спросила я наобум.
В ответ — странное движение, которое я истолковала, как ни да, ни нет.
— Голован Щекн, блин!
Отрицание.
— Да я понимаю. Может, ты полукровка?
Отрицание.
— Волк-оборотень?
Честно говоря, я была настолько готова к очередному помахиванию головой, что чуть не свалилась со стула, когда в ответ на этот идиотский вопрос Грэм радостно закивал.
— Ты — волк-оборотень? Вервольф?
Башка кивает, уши хлопают, а в глазах такое счастье, что можно прослезиться от умиления. Ни фига себе я попала!
— Так, стоп! Не мельтеши! — я навалилась на стол и закрыла глаза ладонями, чтобы отгородиться от этого счастливого преданного взгляда.
Чуть-чуть придя в себя, я собралась с силами, чтобы продолжить допрос.
— Ты можешь перекинуться в человека?
Тяжелый вздох и одиночное покачивание головой. Значит, не может. И как мне теперь выяснить, с чем это связано?
В течение следующего получаса я смогла узнать только, что перекидываться он вообще-то может, но только дома, а где дом — не понятно. Потерялся он. Замечательно! И что мне с этим делать?
Оставить у себя найденыша, который обедает за общим столом и разговаривает жестами — равносильно тому, чтобы отдать его на растерзание моим ненормальным родичам. Они же его залюбят до смерти!
Я, конечно, люблю своих предков, они у меня славные, в общем-то, но иногда их энтузиазм доводит до белого каления. Нет, мне приятно, что они приходят поболеть за меня на соревнования, но форму нашей команды при этом зачем надевать! Еле отучила их транспаранты писать. Еще год назад такое позорище устроили… А в школе… Нет, вы не подумайте, они не ограничивают мою свободу, не контролируют каждый шаг, не бегают выяснять отношения с учителями по поводу оценок и не проверяют, с кем я дружу. Они просто активисты. Жизненная позиция такая. Откуда только энергия берется!
