Город над бездной - Борисова Алина Александровна (читаемые книги читать TXT) 📗
Я снова легла и стала глядеть, как солнце просачивается тоненькими лучиками сквозь сосновые иглы.
– Ты когда-нибудь был по ту сторону Западных гор?
– Случалось. – Он тоже лег на нагретые солнцем доски, совсем рядом со мной, но никак меня не касаясь, и смотрел лишь на небо, почти лишенное в этот день облаков.
– Во время войны? – Я знала из истории, что они долго воевали с теми вампирами, что жили от нас на западе, а потом заключили мир, объявив горы непересекаемой границей на веки вечные.
– Не только. Потом просто путешествовал.
– А как же запрет появляться в западных землях?
– А зачем ходить с плакатом «Я с востока»? Они охраняют только границу, а стоит отъехать на сотню километров вглубь – и никто уже не помнит о той войне.
– И ты много где побывал?
– Да, более чем.
– И как?
– У нас лучше. Поэтому я и вернулся.
– Мне бы тоже хотелось увидеть мир.
– А ты уже объехала всю страну? Начни с малого. У вас существуют тысячи туристских маршрутов и миллионы мест, которые стоит увидеть.
– А мне бы хотелось увидеть море.
– Северное – оно тоже море. И в июле там даже можно купаться. Немного прохладно, но можно.
– Тебе легко говорить. При желании ты можешь купаться в любом. А я – если только очень повезет. И то – исключительно в Северном.
– Ну, мне тоже приходилось прикладывать определенные усилия. У нас довольно напряженные отношения с соседями по всей протяженности наших границ. И официально мы этих границ не пересекаем. Поскольку требуем того же от всех наших соседей. Если б меня поймали, Владыка скорее отрекся бы от меня, чем стал спасать мою глупую голову.
– Но он знал, что ты путешествуешь, или ты уехал втайне?
– Я уехал молча. Но он знал. На то он и Владыка.
– Ты мне расскажешь про южные моря?
– Самые южные? Они похожи на Северное: холодные и полные льда.
– Не смешно! – Я резко села и взглянула на него сверху вниз. – Может, нам и не суждено путешествовать, но всеобщую географию мы в школе учим, хоть и не так подробно, как родную. Я имела в виду те, что ближе к экватору.
Он лежал, лениво закинув руки за голову, лукаво поблескивая на меня своими космическими глазами.
– И вот что ты все время злишься? Как дикий зверек, честное слово.
– Так ты расскажешь?
– Пожалуй. Если ты перестанешь скакать, как дикая белка, приляжешь рядом и положишь голову мне на грудь.
– Анхен!
– Хорошо, на живот. Ты права, так тебе будет мягче. И позволишь гладить тебя по волосам.
– Анхен, прекрати, мы так не договаривались! И вообще, это что – твой очередной «смелый эксперимент»? Зачем?
– Хочется. Красивый день, красивое место, красивая дева рядом – что еще надо для счастья?
– Анхен, прекрати надо мной издеваться. Ты просто не хочешь ничего рассказывать!
– Неправда. Просто я хочу рассказывать тебе. А я не чувствую тебя, ты для меня как голос в телефоне: фантом, мираж. Понимаешь, любого человека я ощущаю изнутри: каждое движение его мысли, каждый порыв его души. Он словно состоит из крючков, за которые я держу его. А у тебя нет крючков, и мне не за что зацепиться. Невольно хочется коснуться, чтоб убедиться, что ты существуешь.
– Так коснуться, а не «голову на грудь».
– Вот тебе действительно это так неимоверно сложно?
Я вздохнула, поддаваясь обаянию его искренности, хоть и не веря в нее до конца. Потом все же сделала, как он просил: улеглась боком на доски, развернувшись к нему лицом и положив голову ему на живот. Одной рукой он взял меня за руку, другой осторожно провел по волосам. Я не возражала.
И он не спеша заговорил. О далеких теплых морях, обдающих водопадами пенных брызг. О затерянных в этих морях островах, усыпанных чистейшим белым песком. О разноцветных коралловых рыбках и причудливых раковинах, что вечно хранят в своей извилистой глубине шум породившего их моря.
Его рука легко скользила по моим волосам, а я жмурилась, как котенок, убаюканная его словами и его лаской, и только слегка опасалась, что он сделает что-то, что нарушит очарование момента, заставит меня вставать, вырываясь из кольца его рук. Потому что мне бы хотелось остаться так вечно.
Стоп! Что за безумные вампирские фокусы? Еще минут десять, и я, пожалуй, захочу умереть, лишь бы не покидать его сладких объятий!
– Отпусти меня! – стремительно села.
– Я тебя не держу, – он смотрел слегка удивленно, – что опять не так?
– Ты делаешь это специально! Топишь меня в своем вампирском обаянии, лишая воли и способности разумно мыслить!
– А может, я тебе просто нравлюсь? Без всякой вампирской магии, обычно, по-человечески?
– Так не бывает.
– Это еще почему? Даже если б я не был вампиром, я все равно был бы весьма привлекательным молодым человеком противоположного пола. Юным девам свойственно влюбляться.
– Что за чушь! Да и вообще, с чего ты взял, что ты «весьма привлекательный»? Самый обычный. Убери всю твою вампирскую ауру – и второй раз не взглянешь. Вот дружок твой – он да, красавец писаный, даже будь он обычным парнем с такой внешностью, за ним бы толпами девчонки бегали.
– Правда? – Анхен смотрел куда-то в небо, и насмешки в его голосе не было.
– Можно подумать, раньше тебе этого не говорили.
– Ты и представить себе не можешь, сколько есть в мире вещей, о которых мне никогда не говорили. Даже я сам с трудом себе это представляю. Потому и брожу тут с тобой, чтобы понять, что же нового можно услышать, когда человечек говорящий.
Очередной наезд на людей вообще и себя в частности решила пропустить, интересней было другое:
– Нет, ну ладно, на людей так действует твое вампирское обаяние, что они не то что говорить, соображать объективно не могут. Но вампиры? Или ты с вампирскими девами не общаешься, чтоб самолюбие не ущемлять? – не смогла не съязвить в конце.
– А для вампирских дев я слишком выгодный жених, это затмевает любые мои недостатки.
– Тебе восемьсот лет, и ты все еще жених? – Пока он не заговорил об этом, я даже как-то не задумывалась о его семейном положении, а ведь у него, наверно, и прапраправнуки давно женаты.
– Мы не моногамны, – он пожал плечами, – сейчас жених.
– Сейчас? – попыталась уточнить.
– К чему тебе такие подробности? – Легко оттолкнувшись от настила, он тоже сел, вновь приблизившись ко мне. – Вампиры женятся на вампиршах, человеческие мальчики – на человеческих девочках, и никак иначе. Перекрестного опыления не бывает, межвидовые браки самой природой не предусмотрены. Единственный вид любви с вампиром – это быть выпитой им до последней капли.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Из опасения, что мои действия введут тебя в заблуждение. Я не ухаживаю за тобой и позвал не на свидание. Мне было интересно пообщаться с тобой в неформальной обстановке, потому что, как я уже говорил, ты уникальна. Но, сколь бы ты ни любила кошек, ты никогда не признаешь их равными людям, даже если одна из них начнет говорить человеческим голосом.
– Я больше люблю собак. И ты напрасно волнуешься. Единственное объективное чувство, которое определяет мое отношение к тебе, это страх. Да, в какие-то моменты я могу чувствовать симпатию к тебе, дружеское расположение, а если ты снова меня обнимешь, мне может даже показаться, что я готова сидеть с тобой в этом парке вечно. Но если убрать весь флер твоего вампирского обаяния, останется – только страх. Ну а то, что все мы для тебя, для всех вас – только кошки, я уже поняла, можно больше не повторять, спасибо.
Я отвернулась от него, нахохлившись. Стало зябко. Солнце могло светить сколь угодно ярко, но это был почти ноябрь.
Он притянул меня спиной к себе, заключая в кольцо своих рук:
– Сейчас ты скажешь, что тебе не холодно, а мне вдруг захотелось тебя согреть. Прости, я не хотел тебя обижать, и мне жаль, что я так тебя пугаю.
– Мне холодно, – не подтвердила я его опасений. И откинула голову ему на плечи, хотя он, похоже, ждал, что я начну вырываться. – И голодно. И я устала. И хочу домой. И вообще ничего уже не хочу.
