Я стану Бабой Ягой (СИ) - Шестакова Галина Геннадьевна (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
- А они? Кощеи?
- Кощеи лишены этого дара. В сказке правильно говорится, только очень иносказательно – они над златом чахнут. Ну, - бабушка усмехнулась, - это конечно, слишком примитивно. Не чахнут и не над златом, а над знаниями. Охраняют. Знаешь, пойдем дорогая. – Ольга Константиновна улыбнулась и потянула Ягги за рукав. – Пойдем, пойдем. Обязательно нужны положительные эмоции. Слезы и переживания дурно сказываются на нашей красоте. Устроим себе роскошный обед!
Ольга Константиновна взяла Ягги под руку, и они направились к выходу.
- Сейчас возьмем такси и поедем, в одно чудное местечко. Оно принадлежит моей подруге Марье Моревне, ресторанчик «Семь сорок».Какой там форшмак!
Ресторан, оказался совсем маленьким, но очень уютным. На стенах, воспроизведены известные картины Шагала, точнее даже не воспроизведены, а весь ресторан это был маленький город, над которым плыли двое,и было ощущение, что ты живешь в этом чудесном городе, где живет любовь. На маленьких окнах – старинные переплеты, дерево изъеденное временем и вездесущими жучками. На подоконниках старинная швейная машинка, патефон с грампластинками, семейные черно-белые фото, кукла-музыкант. В вестибюле старое, с облезлой по углам амальгамой высокое зеркало. Поглядев в него, Ягги увидела себя, но в очень открытом атласном, лососевом платье. С высокой прической, в тяжелом колье, лениво помахивающую веером. Ядвига с удивлением посмотрела на бабушку.
- Удивилась?
- Да. Странное зеркало.
- Нет, не странное. Старинное.
- И что, оно всех так показывает?
- Ягги, - притворно воздохнула бабушка, - только тех, кто это видит. Это зеркало, принадлежит моей подруге, она из очень старинного дворянского рода. Здесь оно немного скучает.
- Зеркало? Скучает?
- Конечно. Оно уже многое видело, и в нынешние стремительные времена ему немного грустно и скучно. Мало красавиц уделяют ему внимание.
- Свет мой зеркальце скажи? – Улыбнулась Ягги своему отражению.
Зеркало тотчас сменило картинку. И Ягги увидела себя танцующей в большой и очень нарядной зале.
- Знаете, иногда я думаю, - Ягги несмело улыбнулась, - когда бываю во дворцах, когда… когда, мы с Костей были в Пушкино и в Павловске, что для меня было бы привычнее жить в таких больших домах, с высокими потолками, с картинами и каминами. На меня очень давят наши маленькие квартиры. Было такое ощущение, что я вернулась домой. Странно, да?
Зеркало, словно следило за тем, что говорила Ягги и показывало. Вот Ягги гуляет по большому парку, с зонтиком и в шляпе, в кружевных перчатках. Теперь она в легком пеньюаре выходит из спальни, обед в столовой, с большим камином.
- Нет, совсем не странно. Просто твоя душа вернулась в привычное окружение. Ты жила здесь, в Петербурге, и как видишь, - бабушка указала на зеркало, - блистала в свете.
- Что, это зеркало показывает прошлые жизни? – Удивилась Ягги.
- Ягуша, - улыбаясь, вздохнула Ольга Константиновна, - ты наивное дитя, до сих пор удивляешься таким элементарным вещам. Конечно, а что же еще может показывать самое обычное зеркало? Не волшебное, не сказочное, самое обычное, просто очень старое. Оно может показать, только то, что уже видело, и ничего больше. А тебе идет лососевый цвет. - Улыбнулась бабушка. – Пойдем, я очень проголодалась.
В углу небольшого зала, музыкант тихонько перебирал струны гитары, известная «Семь сорок» сменялась «Бессоме мучо», и снова звучали еврейские печальные мелодии, неожиданно томно переплетаясь с испанскими напевами. Это завораживало и тревожило Ядвигу, она уплывала в след, за мелодией и совсем забывала про форшмак.
- Так ты, дорогая останешься голодной. Хватит поддаваться очарованию Михаэлса, а то смотри, не заметишь и влюбишься в него. Он, совсем не замечая, разбивает трепетные сердца девушек.
- Коварный соблазнитель? – Притворно испугалась Ягги.
- Нет, - печально улыбнулась Ольга Константиновна, - просто он любит лишь одну женщину – музыку, а обычные девушки, и не совсем обычные, - бабушка выразительно посмотрела на Ягги, - ему не нужны. Они лишь отвлекают его, от этой страстной любви. А вечером, здесь поет его сестра, как она поет! Надо будет обязательно, нам с тобой сходить ее послушать. Прелестная девочка, с большими печальными еврейскими глазами, и исполняет песни сестер Берри. Почти на всех языках. Знаешь, немецкий язык, не самый музыкальный, он скорее подходит для командования на плацу, но она так поет, на немецком про любовь, что я готова плакать!
- Удивительный ресторан, - улыбнулась Ядвига, - это подпольный клуб сказочных персонажей?
- Да. – Согласилась бабушка.
Глава 24.
Неспешные разговоры за утренним кофе доставляли удовольствие и Ягги и Ольге Константиновне. Иногда Ядвига задумывалась, вот если бы ее бабушка не была такой строгой с ней, а вела себя как бабушка Кости, может быть и жизнь была бы у ней другая. Она бы раньше узнала, что она Яга, и может быть, раньше встретила бы Костю.
- Дорогая, - прервала ее размышления Ольга Константиновна, - не надо сердиться на бабушку.
- Как вы узнали, что я об этом думаю? Точнее я даже не думала, просто это скользнуло всего лишь тенью, это раньше все передумано.
- Твои мысли, как облака пробегают в небесах твоих глаз! - Улыбнулась бабушка.
- Да вы поэт!
- Нет, моя дорогая, это, конечно, очень романтично, но это, - Ольга Константиновна улыбнулась, - сказал мне мой муж, в ту пору еще жених. Для того, кто внимателен и умеет читать – все можно прочитать в глазах человека. Ты научишься, для этого надо только время. И не сожалей, об упущенных возможностях, они отражаются болотным цветом в твоих глазах. Сожаления об упущенных возможностях, как болотная жижа – няша – в старорусском варианте – засасывают на дно, топят, понимаешь?
- Понимаю. – Попыталась подавить вздох Ядвига. – Понимаю, но все равно иногда жалею. - Она по-бабьи оперлась щекой на руку и грустно посмотрела в окно. – Все снег и снег, когда же уже весна? Хмуро сегодня так и настроение, видимо из-за этого такое.
- Ягги! – Ольга Константиновна не сдержалась и засмеялась, - Ягги, дорогая моя, деревенские бабьи страдания явно не подходят тебе! Возьми себя в руки!
- Да, да, - Ядвига тряхнула головой, будто сбрасывая морок, - я вот вспомнила, Ольга Константиновна, когда вы приезжали к маменьке и к Кирюше, - Ягги не удержала и довольно язвительно произнесла и «маменьку и Кирюшу», - вы…
- Да, мы очень сильно поссорились. Что ж, иногда в семьях происходит разлад.
- А, это не будет не скромно…
- Не будет. Ты хочешь спросить, из-за чего случилась ссора? Все просто, у Кирюши, как ты изволишь его называть, - Ольга Константиновна так же язвительно протянула «Кирюша», - разыгрались аппетиты, и он объявил себя законным и единственным моим и дедовым наследником, и потребовал наследство.
- Как это? Вы – живы и здоровы, какое наследство?
- Вот, именно, он подумал, что дожидаться моей смерти слишком утомительно, и решил так, что вся библиотека, драгоценности, картины, и часть квартиры я должна отдать ему прямо сейчас, и маменька, любезная моя невестка, поддержала своего Кирюшу.
- Не поняла, - замотала головой Ягги, - он к вам собрался переехать?
- Нет, дорогуша, он собрался продать часть моей квартиры, и сделать из нее коммуналку!
- Зачем?
- Все просто – ему срочно нужны деньги.
- У него же бизнес! Он мне рассказывал, что у него куча всяких предприятий.
- Но, видимо, они не приносят нужного дохода, или у него скопились долги. - Ольга Константиновна пожала плечами, - В общем, это не мои проблемы, он большой мальчик, и в свое время мы, с дедом ему помогли, продали несколько картин, и подарили деньги на открытие бизнеса.
- Ну, хорошо, - Ягги согласилась с Ольгой Константиновной, - понятно, квартира, картины, драгоценности – продать и получить деньги, а библиотека то ему зачем понадобилась? Что он читать собрался?
- Библиотека? – Задумчиво переспросила бабушка. – Библиотека, сама по себе тоже является товаром, в ней много дорогих и старинных книг, и еще неизвестно, что стоит дороже – мои книги или все остальное, понимаешь? А еще, - Ольга Константиновна побарабанила пальцами по столу, - в моей библиотеке хранятся практически все книги Кощеев, ну, кроме той, что оставил тебе Костя, то есть все знания, которые оберегали и сохраняли Кощеи, хранится именно в моей библиотеке, и эти книги не должны попасть в чужие руки. А руки Кирюши, они чужие. Он делец, а это, как я тебе говорила, ни кик не совмещается со знаниями Кощеев. Наш кофе совсем остыл, за разговорами.
