Могильщик. Трое отвергнутых (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Краг уже начал жалеть о том времени, которое они потратили на дорогу сюда. Больше всего его беспокоило отсутствие хоть какой-то тропы, ведущей от новой дороги к старой - если странники хоть изредка сворачивали к дому, они должны были оставить какие-то следы. Популярностью это место явно не пользовалось.
Позади послышался шум. Обернувшись, Шрам увидел трёх всадников, мчащихся по старой дороге.
- Видимо, трактир всё же недалеко, - буркнул он, признавая свою вину.
- Они конные, - отмахнулся Кронле. - Если до трактира миль пять или шесть, они могут успеть до темноты, а мы не сможем. Да и как сюда тащить коня? Животина все ноги переломает.
- Я вижу кострище, - добавил Велион. - Старое, но всё же не сильно.
- А я увидел кучу дров вон в том конце. Даже хворост искать не придётся. Пошли, друзья, мои ноги устали от этой неровной дороги.
Кронле вошёл в дом первым, Краг за ним. На каменном полу лежал толстый слой пыли, и на ней Шрам увидел старые следы. Западная стена зияла огромными дырами, от крыши и вовсе осталась только половина, но уцелевшая часть дома всё же выглядела вполне крепкой. Да и множество мусора на полу говорило, что этим местом всё же пользовались и после войны.
- Вон там, - сказал Велион, тронув Крага за плечо и указав влево.
На груде, перемешанного с деревянной трухой, лежали сотни старых костей. Когда-то - Шрам готов был поспорить на кучу денег, что семьдесят лет назад - здесь упокоилось не меньше полусотни человек.
- Здесь убирались, чтобы не ходить по костям. Можно ночевать. Только найти место, где поменьше пыли.
Такое место нашлось - у одного из каминов кто-то навёл относительный порядок, здесь же и лежала груда хвороста, замеченная Кронле.
- Рядом с такими домами часто есть колодцы или родники, - произнёс Краг, скидывая свою сумку и снимая с неё котелок, - пойду поищу, может, сварим суп из солонины и пшена.
- Я люблю суп, - закивал Кронле. - И у меня есть кое-какие сушёные овощи и пара горстей муки.
- А я видел у дома крапиву, - добавил Велион. - Может, найдём молодую.
Кронле занялся растопкой, а два других могильщика вышли в поисках припасов. Краг увидел, что по новой дороге тянется небольшой обоз, но в этот раз его ничто не смутило. Ну и пусть постоялый двор где-то рядом, они и здесь неплохо устроятся. Да и не притащить сюда телеги, он и сам уже не хотел ломать ноги по тем камням.
А то, что здесь так мало следов... Большинство людей очень суеверны, они очень боятся незахороненных тел, тем более соседства с десятками скелетов. Наверняка, у местных есть какие-нибудь байки о призраках живущих здесь. Краг и сам таким был, но путешествия по могильникам быстро отучили его бояться скелетов.
За северной стеной дорожного дома бил выложенный камнями родник, где могильщики набрал чистой ледяной воды, предварительно вдоволь напившись. С крапивой им не повезло, впрочем, им и так нашлось чего кинуть в котелок - была и солонина, и размолотые сухари, и мука с крупой, и сушёная морковь, и даже пара завядших, но ещё съедобных, листьев капусты. А у Кронле на дне меха нашлось по три глотка кислой браги. Наевшись, могильщики кинули жребий, кому дежурить первому, и Велион с Крагом улеглись спать. Кронле принялся рассказывать какие-то байки, чтобы, как он сказал, самому не уснуть. Шраму предстояло стоять на посту последним, поэтому он какое-то время с удовольствием слушал сказителя - всё-таки он знал и множество нормальных легенд. Когда же сон начал брать своё, он отвернулся к стене, оставив Кронле бормотать сказки самому себе.
***
Краг не мог понять, спит ли он. С одной стороны, всё происходило будто бы наяву. С другой, стойкое ощущение нереальности не покидало его ни на миг уже какой-то довольно продолжительный промежуток времени.
Его разбудил Велион. Сказал, что пришло время сторожить, и улёгся к гаснущему костру. Шрам, с трудом сдерживая зевоту, подкинул в костёр хвороста и сел спиной к огню, так, чтобы видеть дверной проём и западную стену. Часть дорожного дома была хорошо освещена лучами лунного света, проникающего через многочисленные отверстия в стене и потолке, другую скрывала непроглядная тьма. Был ещё пятачок пола, которому достался неверный оранжевый свет от костра, его очертания всё время менялись, постепенно уступая надвигающейся темноте. Могильщики расположились у восточной стены, и рассудить, скоро ли наступит утро, для Крага оказалось не так уж и просто.
Впрочем, становилось всё холоднее и светлее. Шрам чувствовал тепло костра своей спиной... или уже не чувствовал? Костёр, определённо, горел, могильщик слышал его потрескивание, освещённое пятно колебалось под натиском тьмы. Краг выдохнул и понял, что из его рта клубами поднимается пар. Лето кончалось, ночи становились всё холодней, но не до такой же степени. Шрам покрепче закутался в плащ и повернулся, чтобы подкинуть в костёр дров...
... или не повернулся?..
С западной стороны становилось всё светлей, и это как будто не совсем правильно, Краг не мог сказать точно, так это или нет. Холод сковал его тело, волоски в его носу будто покрылись льдом, дыхание причиняло уже физическую боль. Так холодно не было на всей памяти Крага, даже во время самой суровой зимы. Но... так ведь и должно быть? Или нет?
Голубоватый лунный свет сменился неестественным зелёно-фиолетовым. Казалось, что там, справа, горит уже не костёр, а пожар, хотя могильщик готов был поклясться - туда, к груде костей, не отскочило и искорки. Да и чему там гореть?
Потрескивал костёр... или что-то другое? Краг кутался в плащ, сжимаясь в комок. Подбородок упёрся ему в грудь и давил на неё так сильно, что уже скрипели зубы. Шрам с трудом смежил веки. Его глазные яблоки будто превратились в два ледяных шара. Мороз стиснул плечи, выламывая их, пальцы до боли впились в бока.
Шло время. Свет от костра сдавался под натиском с одной стороны - тьмы, с другой - ярких всполохов, исходящих... откуда? Краг открыл свои замёрзшие глаза и с трудом повернул голову набок, едва не сломав о колено отмерзающий нос.
Груда камней, обломки крыши и стены. На завале - груда костей, обломки людей. Неестественное сияние исходило от костей. Что-то лезло из глубин завала наружу. Шуршали и постукивали камни, похрустывали кости. Слышалось тихое шипение, треск костра и дыхание трёх человек. Шипение явно принадлежало тому, что выбиралось из своего логова, раздвигая камни и маскирующие нору костяки.
Из-под костей высунулась тощая четырёхпалая рука с крохотной ладошкой, но длинными пальцами, оканчивающимися кривыми когтями. Извернувшись, ладонь ухватила за крупный валун и потянула за собой извивающееся тело. Появилась узкая длинная голова, культя второй руки. Шипение превратилось в болезненные стоны. Всё громче трещали осыпающиеся камушки.
Выползень, наконец, вытащил своё четырёхфутовое тело из норы и встал на короткие изогнутые ноги. Впалые широкие ноздри раздувались, из-под слишком коротких губ торчали крупные плоские зубы, глаза недобро поблёскивали под навесом уродливого лба. Влажное дыхание перешло в кашель. Уродец поскрёб свою лысую голову, схаркнув в сторону. Наклонившись, он поднял одну из костей, сунул её поперёк рта и раскусил, после чего с чавканьем принялся высасывать из образовавшейся дырки костный мозг. Он никуда не торопился.
«Часть костей, видимо, не такая уж и старая», - подумал Краг, с каким-то детским любопытством наблюдая за карликом.
Сияние тем временем постепенно угасало, резко смещаясь то влево, то вправо. Быть может, его видел только сам могильщик. Да и это существо не могло существовать наяву, оно снилось Крагу. Реален был только холод, от которого нужно спрятаться. Шрам уткнул лицо в колени и попытался заснуть.
Рано или поздно Велион разбудит его, тогда нужно будет подкинуть дровишек в костёр. А пока нужно спать... спать... спать...
Что-то в нём противилось сну. Где-то внутри зашевелилось знакомое чувство. Ужас. Но не такой острый, как это бывало обычно, когда он встречал нечто жуткое в могильнике. Этот ужас как будто чувствовал не он сам, а кто-то другой, и Шрам, словно увидев это чувство на лице другого человека, почувствовал что-то близкое. Но ужас-то, самый настоящий, был его собственным чувством. Краг заскрипел зубами, стараясь пробудить свои чувства, но волны апатии захлёстывали могильщика.
