Спящий дракон - Розенберг Джоэл (прочитать книгу .txt) 📗
— Разумеется, я никогда не проигрывал. Это так просто — если не лезть в ситуации, которыми не можешь управлять. И у меня это получалось — пока я не оказался один на дороге, с врагами за спиной… и пониманием, что если проиграешь — умрешь.
Но если твой внутренний образ разбит — что с тобой станет?
Ахира хлопнул вора по плечу.
— Насчет другого раза — ничего обещать не могу. Не знаю. — Он пожал плечами. — Но если понадоблюсь, я рядом. — Он встал. — А сейчас — давай-ка приходи в себя. Нам нужно спуститься в Ландепорт, нанять корабль — и уматывать отсюда, чем скорее, тем лучше. Если тебя признают — будет худо. И, будто нам мало забот, — Барак произносит речи вместо того, чтобы драться, Аристобулус спорит по каждому поводу, Дория не может восстановить заклинаний… и я вот все жду, какую задачку задаст мне Андреа. Пока что она единственная, кто обошелся без этого. — Он протянул руку. — Так что без твоей помощи мне не обойтись.
Хаким сидел неподвижно, потом чуть заметно кивнул.
— Сделаю, что смогу. Только… не обещаю, что смогу много. — Он взялся за протянутую руку, и гном рывком поднял его на ноги.
— Добро пожаловать в реальность. — Ахира почувствовал, что улыбается. Чуть-чуть. — Давай скидывай свою одежку и влезай в Карлову. — И крикнул: — Эй, там — все готовы? Выступаем!
Аристобулус, вспотевший в своих одеждах, наклонился и поставил рюкзак на прокаленное дерево пирса. Нет никакой нужды держать мешок на спине, пока Ахира и Хаким торгуются с Аваиром Ганнесом, капитаном «Гордости Ганнеса». Торг, судя по всему, затянется, а у мага от тяжести рюкзака уже спину сводит.
Он потер кулаком лопатку и прикрыл глаза, постаравшись отрешиться от монотонного спора торгашей насчет оплаты перевоза, воплей чаек над головой и мерзостной вони тухлой рыбы.
Закрыв глаза, он видел облекающую его могучую багряную ауру, что согревала его, — и ему это, несмотря на полуденный зной, было приятно. Он поднял ладони к лицу, пошевелил пальцами, радуясь алым контурам незримой руки.
Это была, конечно же, магия. И означала она, что все в порядке. А еще она означала могущество — то, чего Лу Рикетти всегда желал, но чего никогда не имел.
Сбоку мерцал еще один источник силы, но куда более слабый. Андреа. Девочке до него — как до Луны. Потому ли это, что ее персонаж создавался позже — и просто не достиг еще нужного уровня? Или потому, что она никогда не жаждала этого так страстно, как он?
Маг пожал плечами. Не все ли равно? Главное — что Дейтон его спас. Жизнь обрекла Лу Рикетти на судьбу незаметного маленького человека; в лучшем случае — второстепенного строителя в век, когда ничего выдающегося уже не построить. Нет более нужды в грандиозных мостах, что соединяли бы берега могучих рек — да и рек-то таких почти не осталось; будущее строительства в Америке — в компьютерах, скучной возне со всякими схемами и диаграммами; не созидание, не сотворение чудес.
А если нельзя творить чудеса из камня и стали, все, что остается — мечтать о настоящих чудесах. Все, что оставалось ему…
Он мысленно перебрал оставшиеся заклинания, удостоверился, что все они точны и любое может быть использовано, как только понадобится. Не то чтобы в этом была необходимость; неточное заклинание не пульсировало бы у него в мозгу, не билось бы там, днем и ночью требуя выхода — у него словно постоянно щекотало в носу, притом что чихать было нельзя. Но он мог пережить это — запросто, в обмен на могущество.
Он смог пережить даже смерть лучшего друга. Единственного друга. Возможно, он должен был скорбеть по Джейсону; возможно, Лу Рикетти ушел бы в воспоминания о дружбе с Джейсоном, черпая оттуда радость и боль, сожалея, что Джейсона нет.
Но он не мог скорбеть. Не мог — ибо сила окутывала и согревала его. Смерть лишенного ее человека была не важна. Куда более важной была утрата книг — вот о них он воистину скорбел. Возможно, это не делает мне чести. Если и так — быть посему. Он…
— Ты не уснул? — Андреа легонько тряхнула его. Он раздраженно открыл глаза — и солнце тут же поглотило теплый поток его силы.
— Нет.
— Ахира велел следить — не появятся ли представители власти. Солдаты, которых послали за Хакимом, ведь не вернулись, так что местные могут его разыскивать. Если они что заподозрят — не поздоровится нам всем.
— Так уж и быть.
Хоть Аристобулус и не понимал, почему именно он должен быть наблюдателем, но, может, на корабле происходит что-нибудь интересное? Не спуская глаз с заполонившей порт толпы, он поближе придвинулся к Хакиму, ведущему торг с капитаном. Аваир Ганнес барабанил пальцами ног по дереву, загрубелые мозоли брякали, как кости.
— Ладно, думайте сами. Мне без разницы. Я получу пять, а может, и шесть золотых, если возьму не вас, а доброго ландесского винца. — Слова волнами перекатывались у него во рту. Тяжелые плечи обтягивала пропитанная потом и подпоясанная веревкой моряцкая туника. Она доходила до середины бедер; ниже взгляду открывались колонноподобные ноги.
Хаким улыбнулся, изогнув бровь.
— От нас тоже может быть выгода.
Ганнес кивнул.
— Что да, то да. — Он вздохнул. — Есть у меня болячка, есть — как у большинства мужиков в мои годы. В Пандатавэе ее, конечно, вылечат, да сдерут целое состояние. Возможно, больше, чем будет мне стоить ваш переезд, учитывая все обстоятельства. Но — только возможно.
Болячка? А выглядит совершенно здоровым…
— Я не это имел в виду. — Хаким показал на матросов: те сновали по палубе, проверяли канаты, крепили груз и время от время бросали исподтишка взгляды на Андреа и Дорию. — Я тут посмотрел, как они проверяют луки и стрелы. На борту всего несколько безоружных. Вы боитесь пиратов, так?
— Не боимся. Обычная предосторожность. Я хожу по Киррику вот уже сорок лет — почитай, с самого детства. А с пиратами сталкивался всего раз семь-восемь. — Он усмехнулся — хоть и не все зубы в этой улыбке были целы, ничего хорошего она не сулила. — И в те разы я смог постоять за себя. — Он мотнул головой, и его похожая на длинный свиной хвостик косица змеей хлестнула его по спине. — Так что мне не нужны ни маги, ни воины. Но… — он протянул руку к Дории, нахмурясь, когда Хаким встал между ними, — мне нужен целитель. — Лицо его ничего не выражало. — Однако это подождет, пока мы не придем в Пандатавэй. У меня не будет нужды… до тех пор мне не будет от этого никакого проку. Со своими матросами я не сплю. — Он улыбнулся Дории.
Ну вот, с его «болячкой» все ясно — импотенция. И, похоже, помощь Дории нужна ему куда больше, чем он хочет показать — иначе он просто включил бы плату за лечение в цену проезда.
Аристобулус покивал сам себе. Да, несомненно, — в этом есть смысл. Но лучше пошептаться на эту тему с Ахирой или Хакимом, а не начинать обсуждать это с Ганнесом. Так уж устроены люди, что не умеют холодно мыслить: капитан может отказаться везти их просто из упрямства.
Маг подошел еще ближе и окликнул гнома.
— Что тебе? — рявкнул Ахира. — Мы тут разговариваем, не видишь? И по-моему, тебе было велено… — Он осекся, расширенными глазами глядя куда-то за спину Аристобулусу.
Маг обернулся. Отряд из десятка — нет, дюжины солдат, — раздвигая толпу, двигался к пирсу; то и дело солдаты останавливались и расспрашивали людей. Аристобулус, стараясь волочить рюкзак как можно небрежнее, зашагал вдоль пирса.
— Лучше разобраться с этим поскорее, а? — осведомился он по-английски, а не на эрендра.
Ахира повернулся к вору.
— Хаким?
Хаким повел плечами — почти незаметно в свободной рубашке.
— Не думаю, чтобы меня узнали, если только… погоди. Вон тот, с длинным луком — Марик, он меня признает, если увидит. Возможно.
— Ну так отвернись.
Ганнес нахмурился.
— Эй, вы по-каковски говорите?
Барак с легкой улыбкой шагнул к ним.
— А это не твое дело, — заметил он и перешел на английский. — Лучше сговоритесь на чем другом, парни, а то у нее не останется в запасе ничего, кроме Исцеления мелких ран. Если придется драться…
