Железная королева - Кагава Джули (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
7. Лето и железо
В нашей жизни воцарилась спокойная, если не сказать приятная, обыденность. С рассветом, еще до того, как лучи солнца пронизали древесные кроны, я уходила на поляну и тренировалась обращению с мечом. Ясень – терпеливый, но строгий учитель – вынуждал меня действовать на пределе возможностей и сражаться всерьез, как будто я по-настоящему хотела убить его. Он обучал меня обороне, показывал, как танцевать вокруг врага, самой не подставляясь под удар, как обратить энергию противника против него же самого. По мере того как навыки мои закреплялись, уверенность росла, а наши учебные состязания становились все серьезней, я стала замечать определенные закономерности, ритмику фехтования. Это было похоже на танец: череда вращений, выпадов клинком и постоянных подпрыгиваний. Ясеня мне все равно было бы никогда не догнать, однако я кое-чему научилась.
Днем я разговаривала с папой, пыталась помочь ему выйти из клетки безумия, но чувствовала себя при этом так, как будто билась головой об стенку. Процесс был медленный и болезненный. Короткие моменты просветления случались очень редко, большую часть времени он меня даже не узнавал. Практически каждый день отец играл, а я сидела в соседнем кресле и всякий раз, когда музыка ненадолго прекращалась, заговаривала с ним. Иногда Ясень был тут же, с книжкой на диване; в другие дни принц надолго пропадал в лесу. Я не понимала, куда и зачем он уходит, пока с какого-то момента к ужину нам не начали подавать крольчатину и другую дичь, и тогда мне подумалось, что Ясеню могло прискучить однообразие.
Впрочем, как-то раз он притащил толстенный альбом в кожаном переплете. Я открыла… а внутри с удивлением обнаружила снимки моего семейства! Пол с мамой в день свадьбы. Очаровательный, но незнакомый мне щенок-дворняжка. Я сама в детстве, совсем малышка, а рядом – я же, но в четыре года, на трехколесном велосипеде.
– Я воспользовался услугой, – объяснил Ясень. – Альбом нашло для меня привидение, которое живет в шкафу у твоего брата. Надеюсь, это поможет твоему отцу вспоминать.
Я обняла его. Он держал меня легко и осторожно, стараясь не вводить в искушение. Я наслаждалась теплом его рук, вдыхала его запах… Потом он мягко отстранился. Я благодарно улыбнулась и опять подошла к отцу у рояля.
– Пап? – позвала я, осторожно подсаживаясь к нему. Он тревожно покосился на меня, но хотя бы не отпрянул. – Хочу тебе что-то показать. Смотри.
Я раскрыла альбом на первой странице и протянула ему. Сначала он старательно делал вид, будто ничего не замечает, горбился, намеренно отворачивался. Через несколько минут я уже готова была сдаться и хотела уйти к дивану, чтобы самой рассмотреть фотографии, но музыка неожиданно стихла. Я удивленно подняла голову и вздрогнула.
Отец беззвучно плакал. Под моим завороженным взглядом папа начал всхлипывать. Он склонился над альбомом, пальцами водил по фотографиям, а слезы капали мне на руки и на страницы. Ясень молча выскользнул из комнаты; я же обняла отца, и мы немножко поплакали вместе.
С того дня он начал разговаривать со мной, когда мы присаживались на диван и листали альбом с фотографиями, – сначала запинаясь, неуверенно… Разум его был хрупкий, как тончайшее стекло, готовое разбиться от дуновения ветра. Но мало-помалу он стал вспоминать и маму, и меня, и свою прежнюю жизнь, хотя никак не мог совместить малышку на фотографиях с девушкой-подростком, которая сидела рядом с ним. Он часто спрашивал у меня, где мама и крошка Меган, а мне приходилось снова и снова повторять, что у мамы теперь новый муж, что сам он исчез на одиннадцать лет и она его уже не ждет. И всякий раз при этих словах глаза отца наполнялись слезами.
Сердце мое разрывалось от сочувствия.
Хуже всего было по вечерам. Ясень держал слово и на меня не давил, старательно ограничивая наше общение ничего не значащей болтовней. Он никогда меня не отталкивал; по вечерам, когда мне требовалась поддержка после изматывающего общения с отцом, он неизменно был рядом, молчаливый и сильный. Я сворачивалась клубочком рядом с ним на диване и вываливала на него все свои горести и страхи. Иногда мы вместе читали – я укладывалась к нему на колени, а он переворачивал страницы… впрочем, литературные пристрастия у нас были совершенно разные, и я частенько засыпала посреди главы. Как-то раз, измучившись от скуки и безделья, я отыскала в одном из шкафов несколько пыльных коробок с настольными играми и заставила Ясеня освоить шашки, «Эрудит» и кроссворды. Как ни странно, «человеческие» развлечения Ясеню понравились, и вскоре уже он сам предлагал мне поиграть. Это помогало нам скрасить некоторые особенно долгие и утомительные вечера и ни о чем не думать.
К несчастью, стоило Ясеню выучить правила какой-то игры, особенно стратегической, вроде шашек, как обыграть его становилось практически невозможно, а за свою долгую жизнь он набрался такого количества длинных и сложных словечек, что шансов в «Эрудите» у меня практически не было. Хотя порой все заканчивалось спорами о том, допустимо ли использовать в игре эльфийскую терминологию, слова вроде « Гурагед Аннун»и « гвиллион».
И все равно я ценила эти совместные вечера, понимая, что рано или поздно убаюкивающее спокойствие закончится. Однако с некоторых пор нас разделяла невидимая стена, преграда, которую преодолеть могла я одна, и меня это просто убивало!
К тому же я невольно тосковала по Паку. Пак всегда умел меня развеселить, в самые черные минуты. Иногда в лесу я замечала тень оленя или птицу и гадала, а не Пак ли это наблюдает за нами? Потом начинала злиться и весь день убеждала себя, будто мне плевать, где он и что с ним.
Как-то утром, несколько недель спустя, когда мы с Ясенем заканчивали ежедневную тренировку, на ближайшем камне материализовался Грималкин.
– Ты до сих пор себя выдаешь, – наставлял меня Ясень; мы кружились друг подле друга, выставив мечи. – Не смотри, куда собираешься ударить, пусть клинок движется сам собой.
Он снова напал, целясь прямо мне в лоб. Я увернулась и сама взмахнула мечом. Мой учитель с удовлетворением парировал удар.
– Хорошо. Ты стала двигаться быстрее. Сможешь, если придется, дать отпор почти любому красному колпаку.
Я обрадованно улыбнулась похвале, но тут заговорил до сих пор хранивший молчание Грималкин:
– А если против нее воспользуются чарами?
Я обернулась. Закутавшись в собственный хвост, Грималкин зачарованно следил за кружившимся над травой ярко-желтым шмелем.
– Что?
– Чары. Ну, ты знаешь, такое волшебство, которому я пытался тебя как-то обучить, пока не выяснил, что у тебя напрочь отсутствуют способности. – Грималкин прыгнул на подлетевшего слишком близко шмеля, промахнулся и изобразил полнейшее равнодушие к умчавшемуся прочь насекомому. – В битве Зимний принц не просто так мечом размахивает, в его распоряжении есть и чары, так же, как и у твоих врагов. Что ты собираешься противопоставить им, человек?
Но не успела я ответить, как кот отвлекся на большую оранжевую бабочку, спрыгнул с валуна и скрылся в высокой траве.
Я покосилась на Ясеня. Тот вздохнул и спрятал меч в ножны.
– К сожалению, он прав, – ответил принц, почесав в затылке. – Фехтование – лишь часть твоих тренировок. Я также собирался научить тебя, как пользоваться чарами.
– Я умею пользоваться чарами, – возразила я, обиженная легкомысленной фразой Грималкина о том, что у меня нет способностей. Ясень выразительно выгнул бровь, и я со вздохом сдалась. – Ладно, я тебе докажу! Смотри.
Он сделал несколько шагов назад, а я закрыла глаза и мысленно потянулась к окружающему нас лесу.
Мой разум моментально заполнился растительной жизнью: трава под ногами, стелющиеся по земле побеги, корни деревьев… На поляне безраздельно царило Лето. То ли благодаря влиянию Лэнанши, то ли по какой-то другой причине, здешние растения давным-давно не знали прикосновения зимы, холода или смерти.
Голос Ясеня пробился сквозь мою сосредоточенность, и я открыла глаза.
