Гении места или Занимательная география (СИ) - Волкова Дарья (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
- Отпусти меня! – его трясет. Ему надо найти виноватого в том, что случилось с матерью, и он верит в услышанное, верит безоговорочно. И сейчас остро ненавидит этого парня, в котором с самого начала чувствовал какую-то неискренность или недоговоренность. И хочет сейчас только одного – добраться до его горла.
- Не трогай мальчишку, – голос Мики угрожающе тих.
- Я не мальчишка! – снова некстати подает голос Фарид.
- Пусти!!! – еще одна попытка освободиться из недружелюбных объятий Рокса. – Отпусти меня, я кому сказал!
Воздух между Мо и Микой начинает искрить, причем в буквальном смысле слова. Багровые всполохи гнева в ауре Альфаира прорываются в реальный мир, но Мика не ослабляет хват рук.
- Отпусти меня! Иначе сейчас применю силу!
- Попробуй, – недобро скалится Мика.
- Я не о той силе говорю! – обстановка все накаляется. Причем снова в буквальном смысле слова. Мо – самый сильный кифэй из них всех. И сейчас он явно с трудом себя контролирует.
- А ну прекратите, оба! – голос Михаила звучит неожиданно громко и грозно. – Мо, ты хоть не веди себя как мальчишка. Ну-ка, сели за стол, все! Давайте выслушаем Фарида! Мо, успокойся!
Несколько глубоких вздохов Магомеда.
- Хорошо, – обманчиво тихо и спокойно. – Руки убери! – это уже Мике, с все-таки прорвавшейся злостью.
Она после паузы разжимает пальцы. На руке Мо – багровый отпечаток.
- Никогда... – голос Мо звучит хрипло. – Никогда больше не смей прикасаться ко мне!
- Все за стол, живо!
Директорские интонации оказывают свое действие и на кифэйев тоже, и они рассаживаются за столом. Михаил и Мика садятся по обе стороны от Фарида, то ли охраняя, то ли – сторожа. Лина, из чувства справедливости и сострадания – напротив, плечом к плечу с Мо.
- А теперь – рассказывай, Фарид. Все! А потом мы решим, что с тобой делать.
До. Фарид.
Это стало его навязчивой идеей. Он как-то жил – работал, чинил технику, ругался с трактористами, ел, спал. Но думал все время только об этом. О том, что услышал. О том, что пережил. Ему казалось, что даже во сне он слышал этот звук, этот голос. Иногда ловил себя на том, что сидит, с какой-нибудь железкой в руках. А в мыслях – снова он. Голос. Он жил с ним. И это выматывало просто ужасно.
Идея родилась внезапно, хотя, наверное, вынашивал он ее долго. Но когда осознал – к реализации приступил мгновенно, не раздумывая, не анализируя, не пытаясь понять, почему он решил именно так.
Копил энергию, чтобы съездить летом к Тигру. Но теперь потратил часть ее, чтобы сляпать на скорую руку димфэя – на пару дней хватило бы и ладно. И, раскидав все срочные дела и переругавшись с бригадиром лесозаготовителей, умотал в город за всем необходимым. Объехал не один десяток магазинов, но все, что было ему нужно, нашел. И, вернувшись, принялся за дело. Днем впахивал в мастерской, а вечерами и ночами работал над тем, что считал по какому-то непонятному капризу необходимым сделать. Он старательно отмахивался от мыслей, зачем он это делает. Да и выматывающая усталость не давала возможности задуматься. Но руки знали точно, что нужно. Золотые руки, как ему неоднократно говорили. Голову бы к ним еще подключить. Но голова сейчас или гудела от роя мыслей, или вдруг неожиданно пустела.
На все ушло две недели. Две недели адской усталости, работы на износ и голоса в голове. К тому моменту, когда он закончил сборку, Фарида тошнило от всего – от запахов мазута и канифоли, от жара паяльника, от бесконечного металлического лязга, от стен мастерской и рожи бригадира. Но больше всего – от голоса. Фарид не знал, почему, но верил, что после того, как он сделает задуманное, он избавится от этого, на грани слышимого, бормотания в голове.
В последний раз проверил, все ли правильно. Черт его знает, котелок уже совсем не варит. Он всегда любил загадки, то, над чем можно поломать голову. Но сейчас – сейчас он чувствовал, что эта загадка ему не по зубам. Устал. Одна надежда на собственные, по утверждению других, золотые руки.
Еще раз перепроверил, включил в сеть. Вышел на улицу, взгляд на крышу, на антенну. Закурил, сосредотачиваясь на простых движениях – чиркнуть спичкой, втянуть горький горячий дым. Выдохнуть. Еще раз вдохнуть. Последний взгляд в ночную темноту вокруг. А потом он вернулся домой и выдал пятнадцать ватт на канал.
Страшно взвыла соседская собака. Под горло подкатило нестерпимо. Ощущение, что его выворачивает наизнанку всего целиком, буквально. А потом он истончается, кончается. Темнота, страшная бесконечность во тьме. Последняя мысль: руки подвели голову. А потом – все, голова отключается.
После. Мо, Михаил, Мика, Лина и Фарид.
- Какой же ты дурак... – как-то обреченно выдыхает Мо. – Я-то думал...
- И, правда, Фарид, с чего ты решил, что это ты виноват?.. – голос Михаила звучит удивленно и рассудительно одновременно. – Я не вижу связи, если честно. Какие-то эксперименты с радиооборудованием. Хотя, этот звук – да, непонятно...
- Вы не понимаете! – горячится Фарид. – Вспомните, как строится ментальное общение между кифэйями?
- Как, как... – Мо смотрит на парня со смесью жалости и недоумения. И чего он на него взъелся, спрашивается? Мальчишка... – Мысленно представляешь образ того, с кем хочешь поговорить, направляешь энергию...
- Это вы дураки! Представить, направить! Я вам о физических принципах связи говорю!
- Эээ... Что? Мы же кифэйи и...
Фарид демонстративно вздыхает.
- Кифэйи, не кифэйи! Законы физики работают вне зависимости от того, кто ты!
- Так, умничать прекращай!
- Угу. Ты не мудри, ты пальцем покажи, да?
- Вот сейчас я тебе точно вмажу! – грозит Мо.
- А я, пожалуй, поддержу, – это Мика.
- Миш, у тебя есть учебник по волновой оптике? Ты ж директор школы...
- Угу. И полный курс квантовой механики. На пальцах объясняй!
Импровизированная лекция о волновой оптике и радиоизлучении в исполнении Фарида была выслушана с напряжением.
- И вывод-то какой?
- Не знаю! – Фарид откровенно расстроен. – Но я как-то вмешался в процесс... общения кифэйев. Ну, мне так кажется.
- Ты этого хотел?
- Нет, я хотел избавиться от этого... от того, что услышал... Я не знаю, что я сделал!
- Практика, как я погляжу, у тебя намного опережает теорию, – хмыкает Мика. – А вот я думаю, что эти красавчики, которых мы видели в лесу, точно как-то к этой всей ереси причастны. Не все тебе одному слава, Фарид. Ты как-то повилял, но...
У всех мысли упираются в это самое “но...”. Фактов много, но собрать их в нечто целое, объясняющее все, никак не выходит.
- Миш, у тебя, правда, есть учебник по квантовой механике?
- Я пошутил, вообще-то. Ой, слушай! Феймановские лекции по физике есть, полное собрание. По-моему, даже дома, не в школе. И Лившиц с Ландау есть, по-моему.
- Тащи!
На этом они Фарида потеряли – стребовав, помимо учебников, еще и листов бумаги и авторучку, он зарылся в это богатство с головой, только темноволосая кудрявая макушка торчала. Остальные переглянулись.
- Миш, а нам можно выйти на улицу? – Мика на удивление невозмутима, словно и не было только что чуть ли не драки между ней и Мо. – Что-то на воздух хочется...
- Да почему нет? Вы ж у меня не в плену. В гостях... – усмехается, – как бы...
- А люди не удивятся? Что скажешь, если они спросят? Откуда мы взялись?
- А люди уже удивились и спросили.
- И?
- Я сказал, что вы трое: ты, Лина и Мо – мои однокашники, приехали повидаться. Ну, или опыт перенять, что ли...
- Опыт?!
- Между прочим, я позапрошлогодний лауреат конкурса “Учитель года”!
- Молодец, – тон Мо абсолютно серьезен. – А этот, – кивок в сторону бормочущего что-то над книгами Фарида, – кто? Племянник из Житомира? Знаменитый Лариосик?
- Я никакой не Лариосик! Я Фарид! – все так же, не отрываясь от книг и листа бумаги.
- Тише, тише, малыш, – Мика с улыбкой гладит по темноволосой лохматой макушке. – Не отвлекайся, делай уроки. Дядя Миша потом проверит.
