Невеста для принца - Хейл Шеннон (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
«Никогда не сомневайся, если знаешь, что права, — напомнила себе Мири. — Просто действуй».
Ладошки горели огнем, но она сжала кулаки и попыталась придумать, что бы такое сказать. От отчаяния ей почему-то пришли на ум уроки по искусству беседы: «Повторяй имя собеседника. Задавай вопросы. Высказывай наблюдения, не оценку. Возвращай разговор к личности собеседника». А еще она вспомнила слова Бритты: «Если хочешь произвести хорошее впечатление, относись к людям почтительно».
— Привет, Петер, — сказала Мири, подходя к одиноко сидящему юноше. — Как дела?
— Все в порядке, спасибо, — произнес он отрывисто, словно через силу.
Мири чуть не убежала. Рядом с ним у нее все внутри переворачивалось, она задыхалась и расцветала одновременно, а ее единственной ясной мыслью было, что ради его улыбки она готова вытерпеть что угодно.
— Можно присесть рядом?
— Валяй.
Она опустилась на блок линдера, стараясь не дотронуться до Петера.
— Мне бы хотелось узнать… как вообще здесь… в последнее время.
— Да все нормально. В доме стало чуть тише без Эсы.
Мири продолжала задавать вопросы, обращаясь к нему по имени, глядя в глаза, показывая каждым жестом, как внимательно она слушает своего собеседника. Спустя немного времени его ответы стали длиннее. А вскоре он уже откровенно рассказывал, что такой холодной зимы, как эта, ему не доводилось видеть.
— Вот уж никогда не думал, что буду скучать по моей младшей сестренке Эсе. — И игриво добавил: — Да и по остальным девушкам тоже.
Мири подумала: «Кого он имеет в виду — Бену или Лиану?»
Петер посмотрел на Мири, потом перевел взгляд себе на руки.
— А еще я никогда не думал, что каждый последующий день работы в каменоломне может стать хуже предыдущего.
— Что значит — хуже? Разве ты не любишь гору? Неужели тебе хотелось бы переселиться на равнину?
— Нет, конечно. — Он поднял кусочек линдера, валявшийся рядом с ее ботинком. — Вообще-то, я не против работы в карьере, но иногда голова устает, и мне хочется… самому делать вещи, а не просто добывать камень. Я хочу заниматься тем, что у меня хорошо получается. По-моему, это правильно.
У Мири сердце похолодело оттого, что он так открыто высказывается и мысли его так похожи на ее собственные. Но вместо того чтобы воскликнуть: «Я тоже! Я тоже так думаю!» — она припомнила правила ведения светской беседы и не стала переводить разговор на другую тему.
— Если бы у тебя был выбор, чем бы ты хотел заняться?
Он подумал с минуту, открыл рот, чтобы что-то сказать, потом дернул плечом и отшвырнул осколок:
— Неважно. Пустяки.
— Петер, сын Дотер, выкладывай сию же минуту. А то я не буду дышать, пока не узнаю.
Он поднял новый обломок линдера и изучил его цвет. Мири ждала, когда Петер заговорит.
— Нет, в самом деле неважно. Просто мне всегда хотелось… Помнишь резьбу на дверях часовни? Я очень часто смотрю на нее так, как ты иногда смотришь на небо. — Он взглянул в лицо Мири, словно внимательно изучая резьбу, и девочка замерла. — Сколько себя помню, мне всегда хотелось создавать подобное, нечто большее, чем каменные блоки. Я иногда… Обещаешь не смеяться?
Мири торжественно кивнула.
— Ты ведь знаешь, что я вырезаю мелкие фигурки из отходов линдера?
— Да, — сказала Мири, — однажды ты вырезал мне козочку. Я до сих пор ее храню.
Он улыбнулся:
— Правда? Я помню ту козочку. У нее была кривая ухмылка.
— Идеальная улыбка, — возразила Мири.
Эта улыбка всегда напоминала ей улыбку Петера.
— Пусть это ребячество, но мне нравится делать подобные вещи. Линдер поддается резьбе гораздо легче бута. Мне бы хотелось выполнять резьбу на цельных блоках, чтобы богачи с равнины украшали притолоки и камины в своих домах.
Идея была прекрасная, у Мири даже дыхание перехватило.
— Так почему же ты этим не занимаешься?
— Если бы отец застал меня за этим занятием, то выпорол бы за то, что трачу время без пользы. Добытого линдера нам едва хватает, чтобы запасать продукты, и вряд ли это положение скоро изменится.
— Как знать.
Она надеялась, что это замечание останется без внимания, но, видимо, ее тон заинтриговал Петера.
— Каким образом? — спросил он.
Мири вместо ответа пожала плечами. Разговор шел так гладко, что не хотелось отступать от правил ведения беседы. Петер настаивал, желая услышать, чем она занималась в академии всю зиму, и Мири снова попыталась перевести разговор на него.
Петер вздохнул от досады:
— Что-то ты темнишь. Выкладывай, я хочу знать.
Мири колебалась, но сопротивляться ему дальше было невозможно, к тому же ей столько всего хотелось рассказать. Тут он улыбнулся своей улыбкой, чуть приподнимающей один уголок рта. Мири потрепала его кудри, как трепала любимую козочку после дойки.
— Смотри, как бы потом не пожалеть, — сказала она и обрушила на него подробнейший отчет о последних нескольких месяцах, выложив все, начиная от наказания палкой и первого снегопада до побега из академии.
Боясь наскучить Петеру длинным рассказом, она говорила очень быстро, ее язычок работал, как крылышки у колибри. Потом она перешла на свои опыты с языком горы, упомянув, что теперь может передать воспоминание, а не просто предостережение и что иногда это срабатывает и без каменоломни.
— Хотя временами ничего не получалось. — Она развела руками.
— Попробуй прямо сейчас.
Мири сглотнула. Когда она говорила языком горы с Эсой и Фрид, это было что-то вроде игры, но с Петером все по-другому — все равно что потянуться к его руке и заглянуть в глаза, даже если ей нечего ему сказать. Надеясь, что она не краснеет, Мири застучала костяшками пальцев по блоку линдера и запела про девушку, таскавшую питьевую воду в каменоломню. Она следовала за песней, подстраивая свои мысли под ее ритм, подыскивая хорошее воспоминание, но тут Петер остановил ее улыбкой:
— Что ты делаешь?
Вот теперь она действительно разрумянилась, ругая себя за то, что выбрала песню про ошалевшую от любви девицу.
— Я… мне показалось, ты велел сказать что-то на языке горы.
— Да, но при этом совсем необязательно постукивать и петь, правда? — Петер ждал, что она согласится, но Мири лишь смотрела на него не мигая. — В каменоломне мы действительно частенько напеваем, когда работаем, но языком горы можно пользоваться и без пения.
— Да, конечно, — сказала Мири, улыбаясь. — Разумеется, я знала об этом. Только идиоту может прийти в голову, что нужно стучать по камню, чтобы передать свою мысль.
— Вот именно.
Он расхохотался, и она расхохоталась в ответ, пихнув его плечом. Петер всегда великодушно не обращал внимания на ее промахи.
— Поэтому не нужно постукивать, истинная песня звучит внутри.
Мири прижала ладонь к камню и уже без всякого пения обратилась к Петеру. Все равно что прошептала слова прямо ему в сердце. Перед глазами у нее все поплыло, тело охватила дрожь.
— Как странно… — Петер посмотрел на нее. — Ты это имела в виду, говоря о воспоминаниях? Очень было похоже на язык горы, но я привык слышать предостережения, которые мне посылают во время работы. А на этот раз мне почему-то вспомнился тот день, когда я вырезал из линдера фигурку козы. — Глаза его расширились, мысли понеслись вперед. — Так наверное, это ты внушила мне воспоминание? Именно то, которое я знал, которое сам пережил, поэтому представил все так ясно… Мири, это поразительно.
— Даже не знаю, почему сейчас получилось…
Мири провела рукой по камню. Щербатый линдер неправильной формы, изъеденный следами резца, совсем не похожий на гладкие отполированные напольные плиты академии… Осененная новой идеей, она прижала руку к губам, сдерживая улыбку.
— Петер, кажется, я поняла. Наверное, это линдер.
— Что значит — линдер? Что ты имеешь в виду?
Мири поднялась с камня, чувствуя, что идея слишком велика и не помещается у нее внутри.
— Пол в академии сделан из линдера, как и этот блок, да и вся каменоломня… понимаешь? В тех случаях, когда у меня ничего не получалось, я, должно быть, находилась не в академии или вокруг был один бут. Наверное, язык горы срабатывает лучше всего, если рядом есть линдер.
