Техану. Последняя книга Земноморья - Ле Гуин Урсула Кребер (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Она болтала без умолку, тем самым не позволяя Геду вставить хоть слово и не давая ему ни секунды передышки до тех пор, пока он не перестал испытывать муки стыда и не поел немного, запив скудный обед бокалом приятного на вкус старого красного вина.
– Будет лучше, Тенар, если я уйду, – сказал он. – До той поры, пока не пойму, кем я стал теперь.
– Уйдешь куда?
– Наверх, в горы.
– Скитаться… как Огион?
Тенар пристально посмотрела на Сокола, вспоминая, как она спросила его, когда они карабкались по горам Атуана:
– Часто ли приходится попрошайничать магам?
Тогда он ответил ей так:
– Да, часто, но волшебники умеют расплачиваться за гостеприимство.
Тенар вновь наполнила его бокал и осторожно спросила:
– Ты можешь хоть немного управлять погодой и излагать заклятия?
Гед покачал головой, отпил из бокала и уставился куда-то вдаль.
– Нет, – ответил он. – Не могу. Забыл все подчистую.
Она не поверила ему. Ей хотелось протестовать, отрицать услышанное, сказать ему: «Как это могло случиться? Как у тебя язык повернулся сказать такое… Неужели ты мог забыть то, что знал, все, чему научился у Огиона, на Рокке и за долгие годы странствий!? Ты не в силах забыть все заклинания, жесты и Имена, которыми столь искусно владел. Своим трудом ты заслужил ту власть, которой обладал!»
Но сдержав свой порыв она прошептала лишь:
– Я не понимаю, как можно все это…
– Чашка воды, – сказал он, слегка наклонив свой бокал, словно выливая его содержимое на землю. И, помолчав немного, продолжил:
– Вот чего я никак не могу понять, так это зачем он вытащил меня оттуда? Иногда молодые поступают крайне жестоко, руководствуясь при этом самыми лучшими побуждениями… Итак, я здесь, я вынужден жить с этим, пока не придет время вернуться.
Тенар так до конца не поняла, что он имел в виду, но его тон, одновременно жалобный и обличительный, потряс и разозлил ее.
– В конце концов, тебя принес сюда Калессин, – отрезала она.
Тенар не могла различить выражение его лица, поскольку дверь была закрыта, в комнате царил полумрак и лишь сквозь крохотное окошко, глядевшее на запад, пробивался призрачный свет заходящего солнца. Внезапно Гед отсалютовал ей бокалом и, невесело улыбнувшись, выпил его до дна.
– Это вино, – сказал он, – должно быть, подарил Огиону какой-нибудь богатый торговец или пират. Мне не доводилось пробовать ничего подобного даже на Хавноре.
Гед покатал бокал между ладонями, задумчиво глядя на него.
– Я возьму себе какое-нибудь другое имя, – сказал он, – и отправлюсь через горы в Восточный Лес, к истокам Ара, туда, где я родился. Вскоре начнут заготавливать сено, а во время сенокоса и сбора урожая всегда нужны рабочие руки.
Она не знала что и ответить. Человека столь хрупкого телосложения и болезненного вида мог нанять на подобную работу только крайне жестокий или чрезмерно жалостливый фермер. Но даже получив ее, Гед все равное ней не справится.
– Обстановка на дорогах в последние годы уже не та, что прежде, – сказала она. – Повсюду рыскают банды разбойников и грабителей. Иноземное отребье, как выражается мой друг Таунсенд. Ходить по дорогам в одиночку теперь небезопасно.
Она пристально вглядывалась в полумраке в его лицо, дабы понять, как он воспринял ее слова, и тут ее вдруг осенило: Геду, должно быть, неведом страх. Ему придется научиться бояться других людей.
– Огион продолжал скитаться до… – начал он и тут же прикусил язык, вспомнив, что Огион был магом.
– В южной части острова, – сказала Тенар, – много скота. Овец, коз, крупного рогатого скота. Стада загоняют в горы перед Долгим Танцем и пасут их там до наступления сезона дождей. Им всегда нужны пастухи.
Она сделала большой глоток. Вино обожгло ей рот, точно Имя дракона.
– Но почему ты не можешь остаться здесь?
– Только не в доме Огиона. Тут будут искать в первую очередь.
– Ну, придут они, и что из этого? Что им от тебя нужно?
– Чтобы я и дальше оставался тем, кем был.
Прозвучавшее в его голосе отчаяние охладило ее пыл. Она помолчала, пытаясь вспомнить, что чувствовала Съеденная, могущественная Первая Жрица Гробниц Атуана, когда лишилась всего, распрощавшись с прежней жизнью, став просто самой собой, Тенар. Она подумала о том, каково женщине в самом расцвете сил, любимой мужем и детьми, утратить все, но превратиться в старую немощную вдову. Но даже будучи не в силах поставить себя на его место, она могла понять, как ему стыдно, как глубоко он унижен. Вероятно, такие чувства мог испытывать только мужчина. Женщинам не привыкать к стыду и унижению.
А, может, тетушка Мосс права – ядрышко исчезло, и осталась лишь одна скорлупа.
Ведьмовские мысли, подумала она. Мягкое, восхитительное вино прояснило ее разум и развязало язык, и она решила перевести разговор на другую, менее болезненную для них обоих, тему.
– Знаешь, – сказала она со смехом. – Мне тут пришла в голову мысль… Огион учил меня, а я не захотела продолжать учебу, ушла, нашла себе фермера и вышла за него замуж… В день нашей свадьбы я подумала: «Вот Гед рассердится, когда прослышит об этом!»
– Так и случилось, – сказал он.
Она ждала.
– Я был разочарован, – добавил Гед.
– Зол, – возразила Тенар.
– Зол, – согласился он и вновь наполнил ее бокал.
– В те времена и мог распознать Силу в другом человеке, – сказал Гед. – А ты… ты просто-таки излучала ее в том ужасном месте, в Лабиринте, во тьме…
– Что ж, тогда скажи мне, что я должна была сделать с этой своей Силой и с теми знаниями, которые пытался дать мне Огион.
– Применить их на практике.
– Каким образом?
– Так же, как применяют Искусство Магии.
– Кто применяет?
– Волшебники, – сказал он с болью в голосе.
– Под магией подразумевается искусство и сноровка волшебников и чародеев?
– А что же еще?
– И никогда ничего сверх этого?
Он погрузился в размышления, пару раз подняв на нее задумчивый взгляд.
– Когда Огион учил меня, – продолжала она, – здесь, у этого самого очага, говорить на Древнем Наречии, слова срывались с моих губ так же легко и уверенно, как и с его собственных. Словно я учила язык, на котором я говорила до того, как появилась на свет. Но все остальное – предания, руны власти, заклинания, правила – было для меня пустым звуком, чужим мне языком. Мне часто приходила в голову следующая мысль: да, на меня можно нацепить доспехи воина, дать мне копье, меч и шлем с плюмажем, но разве из этого выйдет толк? Что я буду делать с мечом? Неужели он превратит меня в героя? Хорошо, если я вообще смогу переставлять ноги в этом абсолютно неподходящем для меня наряде.
Тенар пригубила вино.
– Словом, сбросила я доспехи, – закончила она, – и надела свою собственную одежду.
– Что сказал Огион, когда ты решила уйти от него?
– А что обычно говорил Огион?
По губам Геда вновь скользнула грустная улыбка. Он промолчал.
Тенар кивнула.
Выдержав паузу, она продолжила с большей теплотой в голосе:
– Он принял меня, потому что меня привел к нему ты. После тебя он не хотел брать новых учеников и уж никогда не взял бы девушку, если бы ты его об этом не попросил. Но он полюбил меня. Он оказал мне честь. И я тоже любила и уважала его. Но Огион не мог дать мне того, к чему я стремилась, а я не могла принять то, что он стремился мне дать, и он это знал. Но когда за день до смерти он увидел Ферру, его реакция была совершенно иной. Как говорите вы с Мосс, Сила узнает другую Силу. Не знаю, что Огион разглядел в ней, но он сказал:
«Учи ее!» И еще добавил…
Гед ждал.
– Он сказал: «Эту девочку… будут бояться». И еще: «Учи ее всему!.. Не на Рокке». Я не знаю, что он имел в виду. Да и откуда мне знать? Если бы я осталась здесь с ним, я смогла бы понять, смогла бы научить ее. Но я решила: придет Гед, уж он-то наверняка знает, чему ее следует учить, что нужно знать моей бедняжке.
– Я не знаю, – прошептал Гед. – В ребенке я вижу только… уродство. Зло.
