По гриб жизни (СИ) - Виленский Александр (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Реакции меня устраивают, — мужчина забрал у меня папку, забросил её в ящик стола, — Ты принят в команду естествоиспытателей, возрадуйся, тебя ждёт новый мир! — последние слова он произнёс улыбаясь кончиками губ, голос, однако, серьёзен.
вСЁЁЁЁ!
Моя скучная жизнь закончилась, я вступил в ряды загруженных по самое не могу добровольцев. Я мог отказаться, но… мне очень любопытно узнать — что же там, за порталом. От первого лица. К тому же Димка уже вписался. Всего в “команде естествоиспытателей” 10ть человек. Половина из них военные, без волновых меток, оставшиеся пятеро из наших, гражданские волновики. У троих татуировки активированы, двое нас таких… отсталых.
Не, грубо, скажем… подотставших от основной группы. 2ое нагоняев, хха.
Бег и стрельба из пистолетов-пулемётов ПП-19-01 Витязь, целую неделю. Бегать утомительно, стрелять увлекательно… первые пару дней; уже на третий день стрельба потеряла шарм, превратилась в рутину. Оружие очень удобное, отдача слабая, красная точка лазерного целеуказателя легко превращает лоха в снайпера. Попадать просто — ДО бега. Мы бегаем часами, невеликий темп выматывает почище концерта классической музыки, руки опускаются в прямом и переносном смысле, автомат тяжёлый.
То есть не автомат, пистолет-пулемёт, ну.
Так вот, автомат весит 3 кг., ЦЕЛЫХ три килограмма, и не надо надо мной смеяться! Прицел гуляет вместе с взъерошенным пульсом, словно Киплинговский кот, что гуляет сам по себе. Биатлонисты, я стал к вам духовно ближе. На теор-минутках нам рассказывают о том, как правильно держать оружие, как перемещаться, распределять сектора обстрела и не мешать друг другу. Первая помощь при укусах волновых тварей и пулевых ранениях преподнесла неприятный сюрприз: оказывается, правильное наложение жгута и тампонирование зависит от типа вытекающей крови, там всё вообще довольно сложно.
Бьёт фонтанчиком — артериальная, течёт медленно, синего цвета — венозная, ещё бывают капиллярные кровотечения, но это обычные порезы. Зажимать артерию или вену необходимо, так сказать, выше по течению, причём текут эти типы крови в разных частях тела в разные стороны; важно убедиться, что кровь течёт именно из пережимаемого сосуда. А мы тогда Иваныча чуть ли не наугад бинтовали…
День, выматываешься как чёрт, падаешь в кровать, отключаешься. Подъём по будильнику, лёгкий завтрак и вновь бег, стрельба. Взвыть я собирался, но не успел, неделя кончилась, нам дали день отдыха. Как же это здорово. Как же хорошо отдыхать.
На ту сторону нам рано, а вот по крысам пошмалять — в самый раз. К забою нас готовит один из инструкторов, дядя Вазген — обращаться к себе он требовал именно так. Мужчина долго, мучительно объяснял: как всё сделать правильно, и почему это у нас, баранов, не получится.
— Крысы, что обычные, что мутировавшие, это, как бы, цель быстрая. Цель быстрая, цель маленькая, попасть не так просто, — прихрамывающий на левую ногу грузный индивид расхаживает перед нашей куцей шеренгой, —
Мутантов подстрелить легче, они уже не крысы, почти что кошки, да. Но вам это не поможет. Я бы, была б моя воля, вам бы дело не доверил, нет. Но начальство, как бы, решило, да, — мы стоим впятером, только волновики, военные участвовали в зачистках, они шарят в стратегии и тактике. Какая там стратегия, ххе, –
Главное не пострелять друг друга. Тварей бить сразу после выхода из портала, когда их “клинит”. Позволишь им очнуться, побежать вперёд — попасть будет сложнее. Добегут, прыгнут, зарвут одежду, доберутся до мяса. Даже одна тварь опасна, если же их несколько, да с вожаком, могут, как бы, сбить с ног и перегрызть горло, —
и тон у него такой спокоойный, методичный, учитель математики в среднеобразовательной школе рассказывает скучную теорему, — До этого дело доводить не следует, — кривая ухмылка, — Я, ребята, трупы убирать не люблю,
— многозначительная пауза, —
Ещё раз, справа налево, Терентьев, Дяжин, Тимошенко, я по центру, следом Клинбренд и Перилов. Делим вышедших из портала на условно левых и правых. Начинает стрельбу первый из двойки-тройки, по второй крысе бьёт второй, и т. д. Я страхую. Кто первый, кто второй, уже все забыли?
— не дождавшись наших кивков, инструктор безжалостно идёт на второй заход, —
Не подпускать крысу близко. Подпустил — постарайся отбросить от себя, ударь стволом, пни ногой, отбрось и добей. Не снимайте тактический шлем, защиту горла. Если крыса в вас вцепилась, сбить не получается, не паникуйте, используйте нож на поясе. Лучше не используйте… мы с ним не работали, но, если вдруг… как бы,
— боже, ну сколько можно это повторять! —
Не стреляйте в сторону товарища, даже если крыса уже на товарище, тем более если крыса уже на товарище. Крысы не ядовиты, укусы заживают быстрее, чем пулевые ранения. Сколько время? — инструктор довернул голову, взглянул на настенные часы, — Время ещё есть.
Повторим ещё раз…
Бах! — дёргается автомат, дёргается начинающий трупик. Экзамен в школу мёртвых сдан экстерном, йоу. Что-то я немного не в себе, да?
Отстрелялись неплохо. Меня неумолимо прижимает к земле мысль о том, что до перезарядки у меня только 30 патронов. Я теперь знаю, что это не просто патроны, а патроны 9 на 19. Первая цифра — внутренний диаметр гильзы в месте размещения пули. Гильза, эмм, это такой бочонок металлический, на дне капсюль, сверху порох, и пулю вставляют на верхний конец. Может ещё бутылочной формы быть, как у АК-47. А вторая цифра, 19ть, это высота гильзы. Т. е. пуля из неё торчит, патрон, выходит, длиннее гильзы. Нас учили быстро менять рожки, их для этого скрепляют попарно, но я всё равно боялся накосячить.
Страхи мои развеяны; моему автомату досталось лишь 5ть крыс. Вожаков сегодня тоже трое, они выглядят опасно; если бы не пара секунд дезориентации после выхода из портала, то… они бы нам всё равно ничего сделать не успели. Ведь страхует нас не только Вазген.
Ближе ко времени зачистки подошёл Серёга, главный нашей пятёрки, парень постарше нас носил на голове брутально-треугольное лицо. Шея его богата мышцами, кроме того, возле стен портального зала дежурит пара незнакомых солдат — на случай форс-мажора. Да, десять человек “спецотряда” разделены на две пятёрки; в нашей кроме Серёги я, ушастый, Ростислав — тот длинноволосый, с косичками, шебутной мужик лет 35.
Ещё Виктория, молчаливая шатенка невысокого роста, 20 где-то лет, с редкими прыщами на юном лице. Мы все, кроме лейтенанта, меченые… не знаю, почему нашей группе досталось аж четверо волновиков, пятёрке Фёдора же только один. У Ростика татушка с изображением дерева, схематично, типа ствол и крона.
Балагур говорит, что чтобы её активировать он грифельным карандашом проткнул насквозь свою ладонь, бррр, шс… Он врёт-шутит, я так думаю. Простого укола должно быть достаточно. Димке же не пришлось сжигать себе “лишние мизинцы”, так, лёгкий ожог, покрасневшая кожа. Вика предъявить свою татуировку отказалась; ни у моего друга, ни у Ростислава не получилось её уговорить.
Интересно, почему?
Глава 24
Склонённая голова Серёги погрузилась в растревоженный занавес, через пару секунд вернулась обратно. “Никого нет, ночь”, — произнесла голова ртом. Мы выдохнули носом.
На голову надет прибор ночного видения.
— Первый пошёл! — командует Фёдор, невысокий, бритый налысо киргиз… или казах?
Я седьмой. Шаг в портал, прямо в метущиеся краски. Не могу сказать, что это так же страшно, как при прыжке с парашютом, не прыгал. Ощущение, будто краски размываются, размазываются по твоему лицу, одежде, коже, впитываются в поры. Ничего особенного, ни тепла, ни холода, ни покалываний. Будто ты сделал шаг в дверной проём, сквозь голографическую дверь.
Хочется посмотреть в зеркало, почему-то мне казалось, что я теперь буду весь цветной, весь в радужных пятнах. Но на той стороне зеркала нет, ночь, работает ПНВ; видно зелёных человечков, зелёную полянку, зелёные деревья, ярко-зелёный квадрат портала. Отходить от портала нам строго запрещено
