Роли леди Рейвен - Снежная Дарья (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Платья идут тебе куда больше, чем юбки и блузки. Почему ты не носишь их на работу?
— Потому что они куда больше мне идут. Я работаю в отделе с четырнадцатью мужчинами, Кьер. И бог знает сколько их в департаменте.
— Разумно. Впрочем, поверь мне как мужчине, Эрилин, мужскую фантазию дополнительные слои ткани не остановят. А в некоторых случаях еще и подстегнут.
— Ну и пусть себе фантазируют, а не лицезрят. Фантазии — куда менее отвлекающий фактор, чем маячащий перед носом вырез…
Кьер вдруг досадливо поморщился.
— Возвращаются, — коротко бросил он.
— …особенно с учетом того, что у нас четыре трупа, пять в потенциале и шесть — в перспективе. И ни малейшего представления о личности убийцы, — спокойно закончила я, глядя на него с торжеством — а я говорила!
— Полюбуйтесь, Грайнем, мы оставили их всего на несколько минут — и пожалуйста! Они уже вовсю говорят про убийства, расчленения и прочие малоприятные вещи, которые в приличном обществе обсуждать не принято, — заявил лорд Энтони с порога.
— Вы быстро. — Кьер остался невозмутим, как каменная статуя. — Фонтан сорвал голос или не успел распеться?
— А, ты был прав! — Его друг раздосадованно махнул рукой. — Толпа народу, ничего не видно и не слышно. Стоит наведаться туда через полгодика, как уляжется шумиха.
Попутчиков в салоне не прибавилось, и, коль скоро нас было как раз четверо, лорд Энтони предложил сыграть в вист. Тем не менее азартных игроков среди нас не оказалось, игра шла ни шатко ни валко, под разговор ни о чем. Я с трудом сдерживала зевоту и старалась не слишком часто поглядывать на часы. До прибытия в Льен, где должен был сойти Кьер, оставалось пятнадцать минут, а потом еще сорок минут до Тарнхила и час до Тренвиста…
Мы сыграли два роббера, [9] первый раз мне в партнеры достался лорд Энтони, второй — граф. Но не успели мы начать жеребьевку на третий, как вагон сотряс сильнейший удар.
Со стула меня швырнуло на пол, протащило по ковру. Еще один удар — грохот, звон, треск, дикий скрежет. Стены вагона взрезались, сплющились как консервная банка, и я оглушительно завизжала, глядя как металлическая крыша, лишившись поддержки, обрушивается вниз.
А в следующее мгновение я подавилась криком и вообще едва не лишилась сознания от невозможности вдохнуть, потому что воздух вдруг сгустился, как желе, стал осязаемым, застыл в легких, норовя их разорвать. И крыша, замершая в каких-то дюймах от моей головы, сначала медленно приподнялась, а затем вдруг выстрелила вверх, как из пушки, и с грохотом обрушилась уже где-то за пределами вагона.
Воздух «отмер», резко ринулся в нос, рот, горло. От неожиданности я закашлялась, без сил упав на ковер. Точнее — то, что от него осталось.
— Эрилин!
Чьи-то руки подхватили меня, потянули вверх, поставили на ноги, встряхнули так, что аж зубы клацнули. Или они клацали оттого, что меня всю колотило крупной дрожью, а перед глазами все еще стояла падающая крыша вагона?
— Ты цела? Не ранена?
Я помотала головой. Чужие пальцы на секунду, на долю секунды коснулись моей щеки, и тут же отдернулись, следом разжалась вторая рука, отпуская мое плечо. Я покачнулась и чуть не упала обратно — ноги не слушались. Кьер рыкнул что-то невразумительное и подхватил меня на руки.
Вторая попытка утвердить меня на бренной земле, уже за пределами вагона, увенчалась успехом.
— Эрилин, послушай, — снова попытался что-то мне втолковать герцог. — Я должен найти Энтони и посмотреть, что там с поездом, может, нужна помощь мага. Иди к выжившим, помощь скоро прибудет, я сейчас отправлю сообщения в Льен и Тренвист. Но никуда без меня не уезжай, ясно?
Кивок получился каким-то дерганым, и когда я наконец смогла взять себя в руки и отогнать жуткие видения, все еще стоящие перед глазами, Кьера рядом уже не было. Я обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь, и нервную, и от холода — ночная осенняя сырость мгновенно пробрала до костей сквозь тонкий хлопок, — и медленно огляделась.
Вот только не видно было ни зги. Ночь серая, пасмурная, луна сияла сквозь облака самым краешком. Огни поезда погасли, только фары локомотива пронзали темноту двумя белыми лучами.
Я стояла рядом с переломленным пополам, больше чем наполовину свесившимся с путей, вторым вагоном, наш салон оторвался от него и сполз ниже по насыпи, одним концом зарывшись в землю обрыва над рекой. В небольшой промежуток между вагонами невозможно было что-либо разглядеть. Темнота вокруг полнилась криками, плачем, стонами и воем.
Кьера я не видела, должно быть, он прошел вагон насквозь и вышел с другой стороны. Я хотела уже протиснуться между купе и салоном, чтобы последовать выданным указаниям, как вдруг услышала громкий, полный муки стон, доносящийся из нашего вагона.
Я снова огляделась, не обнаружила вокруг ни души и, поколебавшись, полезла обратно в вагон.
Всюду валялись обломки, ошметки, под ногами хрустели осколки хрусталя, щепки. Я заглянула за вздыбившийся кусок пола, с торчащими из него колесами тележки, и увидела графа Грайнема. Перемежая стоны с грязными ругательствами, он пытался вытащить ногу из-под рухнувшей на нее обеденной столешницы. Правая рука у него болталась плетью, а в одной левой сил, чтобы спихнуть тяжелое дерево, было недостаточно.
Закусив губу, я полезла через подрагивающий завал, молясь Господу, чтобы тележки не разъехались под моим весом. Юбка цеплялась за обломки, пару раз приходилось отчаянно дергаться под треск раздираемой ткани, но препятствие я все же преодолела.
Завидев меня, лорд Грайнем проглотил и ругательства, и стоны, только задышал с присвистом и в два раза чаще.
— Позовите на помощь, — отрывисто каркнул он.
Я промолчала и мрачно оглядела столешницу. Какую помощь? Судя по воплям, в ней сейчас все нуждаются. Нас в вагоне было четверо — а вагоны второго класса вмещали до сорока человек, и шли они далеко не пустыми. Что там творилось после такого крушения, я не пыталась даже представлять.
Сил на то, чтобы оттащить эту деревяшку, у меня точно не хватит. Разве что приподнять. И то…
— Что вы стоите? Вы не слышали?
Не слушали.
Так, а если… Я огляделась в поисках необходимого. Ножка от стола, пожалуй, подойдет. И вот этот обломок.
Граф, снова начавший шипеть под нос проклятия, на сей раз в адрес глупых женщин, повторно заткнулся, когда я, подопнув обломок поближе к столешнице, подсунула под нее ножку и всем весом надавила на образовавшийся рычаг, взывая к высшим силам, чтобы он выдержал и не переломился, пока мужчина не высвободит ногу.
На счастье графа, дерево оказалось крепким. Мужчина со сдавленным стоном перекатился в сторону, и я, убедившись в этом, выпустила ножку. Столешница рухнула назад, а вагон сотрясся и сполз чуть ниже по насыпи, заставив меня испуганно вскрикнуть. Кажется, в землю он врылся недостаточно прочно. Надо выбираться отсюда, и поскорее.
— Вы можете встать? — Я повернулась к графу.
— Леди не только глухая, но еще и слепая? — отнюдь не благообразно огрызнулся мужчина, баюкая руку. — У меня нога сломана.
— Да что вы, не стоит благодарностей, — ядовито процедила в ответ я и повернулась к нему спиной, осматриваясь, чтобы понять, как проще вылезти. Помогать хамам было за гранью моего человеколюбия.
Я сделала шаг в сторону ближайшего пролома в стене, путь к которому преграждали лишь вздыбившиеся доски пола.
— Стойте! — Тут же прозвучало мне в спину. — Я приношу извинения за свою ничем не оправданную резкость.
Судя по интонации, резкость граф считал еще как оправданной, но формально извинения были принесены, и бросить его здесь одного сделалось неловко. Я снова обернулась. Зеленые, необычного, довольно-таки насыщенного оттенка глаза смотрели на меня отнюдь не умоляюще, а скорее с вызовом, контрастировавшим с общим жалким видом сиятельного лорда.
Возведя очи к небу, со смиренной просьбой, чтобы на Суде мне это зачлось, я подошла к графу и присела рядом. Дело осложнялось тем, что и рука, и нога пострадали правые, поэтому я не могла подхватить Грайнема со стороны сломанной голени и компенсировать равновесие. Со вздохом я закинула его левую руку себе на плечи.
