Синтез (СИ) - Ярне Борис (книги онлайн полностью .txt) 📗
— В том случае, если она не свернула перед «туристическими» горами.
— Можем рассмотреть варианты того, куда она могла свернуть, — предложил Ян.
— Сначала давай отработаем горы. Что тут есть?
— Что могло её заинтересовать? Производство тут исключительно невредное. Исключительно сельское хозяйство и животноводство, то есть к её строительному бизнесу это не подходит. И туризм.
— Тогда уж нефть и газ как-то ближе. Чёрт возьми. Иголка в стоге сена.
— Есть один нюанс, — произнес Гашек.
— Какой?
— Сейчас на лыжах никто ещё не катается. Не сезон. Любители альпинизма предпочитают лето. В этих местах по горам можно ходить тропами. Реальные скалолазы отправляются на другие горы.
— А какая тут высота?
— Так, три с половиной километра максимум.
— Это мало?
— Слушай, Макс, я в этом не силен, но я знаю, что эти горы используют в первую очередь, как горнолыжный курорт, а летом бродят, да на пони скачут средь горных козлов, да пастухов.
— Ладно. То есть, сейчас там мертвый сезон?
— Переходный период. Погода ни то ни сё, ни лыж тебе, ни солнечной прогулки по горным склонам.
— Значит, отели практически пусты?
— Именно, — подтвердил Гашек. — Кроме туристических баз, тут в лучшем случае три-четыре мотеля придорожных найдется, в одном из округов.
— Деревень, — предположил Максим.
— Да, — Гашек улыбнулся. — А значит «шерстить» нужно эти мотели и базы.
— И сколько там баз? — настороженно спросил Максим.
— Не знаю. Выясним.
— Думаешь, это реально? «Прошерстить» все?
— Если бы можно было оформить вашу Белоснежку в розыск, закинули бы туда ориентировку, местные «сыскари» отработали бы на раз. А так, подумать надо.
Максим охватил виски ладонями и зажмурился.
— Чёрт, чёрт, чёрт. Что-то тут не так, не так, не так.
— Что с тобой? — поинтересовался Гашек.
— Не дает мне покоя эта, как её, Чжан…
— Быстро ты переключаешься, — заметил Ян.
— Дело в том, что если я причастен к похищению Маргариты, я должен знать, где она находится, и, соответственно, если Белоснежка к этому причастна, я должен знать, куда она уехала.
Гашек окинул Максима с головы до ног.
— Извини, мы в отделении полиции, а не в психиатрической клинике, а то я бы медсестру позвал. С тобой всё в порядке? Ты меня пугаешь. И я не шучу.
— Не в порядке, — ответил Максим, — совсем не в порядке.
— Тем не менее, давай отталкиваться от фактов. Я подумаю, как можно будет напрячь местную полицию, а ты… иди — поспи.
— Последую твоему совету, — согласился Максим. — Что с Симбой?
— Ничего нового, — хмуро ответил Ян.
— Может я смогу помочь?
— Как? — удивился Гашек.
— Я же, как-никак, со Змеем знаком. Это я напоминаю.
— Ну да, — ухмыльнулся Гашек, — и очень плотно, как я помню. Друзья — не разлей вода. К тому же, боюсь, даже он нам не поможет. Пока.
— Пока?
— Мы опять гадаем. Только уже на другую тему. С начала нашего знакомства вокруг меня одни… поверхностные… догадки… загадки… сказки… Ладно, иди спать, я тебе говорю. Закончился мой выходной.
— А по поводу Белоснежки, — вернулся Максим, — то, есть ещё кое-что, о чём я забыл. Или упустил.
— Что такое? — удивился Гашек.
— Дело в том, что она прибыла в Центр за две недели до нашего с Ритой появления. А это означает, что прибыла она не из-за нас, а из-за этих чёртовых наркотиков. И не понятно, как это связать с нами. И это может означать, что…
— Она не причастна к похищению Маргариты, и ехала на север совсем по другим делам, — предположил Гашек.
— Именно, — подтвердил Максим.
— И всё же, иди пока домой, — не найдя ничего лучшего, повторил своё предложение Гашек.
Часть VIII. Глава 8
«В голове перестали отплясывать песни, что так долго призывали меня к романтическому отчуждению от жизни, разбивающему в кровь моё иррациональное убежище, хлещущее наотмашь по моему, не сглаженному морщинами, лицу и высасывающую из меня мою ничтожную сущность, выбрасывая её на грязные улицы мироздания, на потеху таким же, как я, теням этого серого мира.
Я внезапно перестаю быть незаметным самому себе, мне сложно играть в невидимку для себя от себя же. Меня увидела она, трижды проклятая реальность, увидела и не отпускает. Ведь я никогда не считал тебя сладкой и безоблачной. Напротив, ты была в моем представлении грязной и серой. Что же теперь? Ты хочешь, чтобы я в этом убедился, взглянув на тебя в упор?
Возрадуйся, жизнь! Я не буду убегать, я не намерен прятаться от тебя! Особенно, если я тебе так нужен. А я тебе нужен?.. А ты мне?»
Весь день Максим бродил вдоль набережной, измываясь над своим эго, получая сомнительное удовольствие от радикального самоуничижения.
«Зачем я этим занимаюсь? — спрашивал он себя. — Это что, оправдание? Это игра на контрастах того, что я есть, перед тем, кем я намереваюсь быть? Кому я это всё пытаюсь втолковать? Себе или тем, кто мало-мальски меня знает? Тут есть такие? Но, зачем? Чтобы в случае провала, они, или я сам, заявили о том, что всё бессмысленно, и эта бессмысленность была предопределена? Что за бред? И провал в чём? Иногда складывается такое впечатление, что кто-то вклинивается в движения моих мыслей и пытается их переправить в другое русло, запутывая сам мыслительный процесс. Кто это? Кроме меня, кто это ещё может быть?»
— Мне нужно остаться с Максимом наедине, — объявила цыганка.
Акира с Лалой послушно вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Присядь сюда, — сказала цыганка Максиму.
Максим покорно опустился на стул, оказавшись лицом к лицу с колдуньей. Лишь пятьдесят сантиметров столика отделяли его от пронизывающего насквозь взгляда. Максим скрестил руки, положив их на стол, и опустил глаза. Тишина обволокла комнату. Лишь поскрипывал маятник старых часов, висевших на стене за спиной цыганки. Максим непроизвольно взглянул на них.
— Что, молодой человек, время тебя пугает? — спросила цыганка, перехватив и притянув на себя взгляд Максима.
— Боюсь что-нибудь не успеть, — натянуто ответил Максим.
— Будь добр, выключи свет, — вдруг попросила она.
Максим, не задавая вопросов, поднялся и подошёл к входной двери. Перед тем, как щелкнуть выключателем, он успел подумать о том, что комната, в которой он находился, расположена в подвальной части квартиры, не имеющей окон, и отсутствие освещения погрузит её во мрак. «Какие пустяки, — решил он, — мрак». И выключил свет.
Однако во мраке комната не оказалась. Обернувшись, Максим увидел, как на столе медленно разгорается свеча, посаженная в громоздкий старинный подсвечник. Максим вернулся и сел за стол.
— Знаешь ли ты, кто ты есть? — сразу же спросила цыганка, глядя на Максима сквозь разраставшееся пламя свечи.
— Волков Максим Сергеевич, — нашёлся Максим.
Цыганка не улыбнулась и молчала.
— Или что вы имеете в виду? — настороженно спросил Максим.
— Судьба предопределена, судьбу не обмануть, судьбы не миновать. Бог всемогущ, Бог всесилен, Бог справедлив. Тьма сильна, но Бог сильней. Чью сторону примешь, за кого готов умереть: за того, кто сильней или за того, кто проиграет? Сила и судьба в борьбе между собой. Свет и тьма. Кто творит твои мысли? Кто строит твой путь? Судьбы не миновать, от Бога не укрыться. Верь, верь…
Максим закашлял.
— Верить? — прохрипел он.
— Ты веришь?
— Я не могу ответить на этот вопрос однозначно.
— Не уходи от ответа. Вопрос простой. Ты веришь?
— Нет, — шёпотом ответил Максим.
— Я так и знала. Судьбы не миновать.
— Я считаю, что нужно самому предопределять свою судьбу, творить свои мысли и строить свой путь. Я… — Максим снова закашлял. — Я не раб.
Цыганка не сменила выражение лица.
— Ты в беде, — усталым голосом произнесла она.
