Царьград. Трилогия - Посняков Андрей (бесплатные версии книг .txt) 📗

Они с Сермяшкой явились в село уже после полудня – в церкви уже звонили к вечерне.

– Эй, эй, Алексий! – углядев путников, сверху, с холма, побежал навстречу Онфимко.

Вприпрыжку бежал, шибко, остановиться вовремя не сумел, едва Сермяшку не опрокинул. Тот обиделся:

– Вот как дам сейчас! Скаженный!

– Дядько Алексий… дядько Алексий… – Онфимко все никак не мог отдышаться, и Алексей тихонько стукнул его по спине:

– Да не блажи ты, говори толком!

– Так я и говорю… Епифан Кузьмич послал, сказывал – пономарь наш в город ездил, вот, вернулся… Ты про купцов заморских спрашивал, в татарские земли да валашские…

– Ну-ну! – насторожился протопроедр.

– Так вот – едут. В пятницу, утречком, уезжают. Через Литву в валашский Белгород…

– В Белгород?! – еще не веря своему везению, быстро переспросил Алексей. – В валашский Белгород?

– Ну да, вроде так и сказывали…

– И им, значит, умелые воины нужны?

– А кому не нужны? Нужны, всяко.

В валашский Белгород! Молодой человек замычал от радости – это ж в Молдавии, на Черном море… ну там рядом…

Ах, здорово, черт побери, здорово!

– В пятницу, ты говоришь, едут?

– Да, так, в пятницу! Епифан сказал, что ты просил, если…

– Ай, славно, ай, здорово… В пятницу, значит… в пятницу…

Глава 15

Зима 1454 г. Константинополь

…ах, славно!

С купцами Алексею повезло – добрался до молдавского Белгорода безо всяких приключений, да и дальше, до Константинополя доплыл на рыбацкой фелюке, не убоявшейся осенних штормов, впрочем – зимних уже, уже начинался декабрь, последний год старого 1454 года. Что принесет новый, 1455-й? Нового султана Селима, новый штурм, новое имя – Стамбул? Не дай бог! Алексей делал все, чтобы ничего этого не случилось.

Сразу, едва сойдя на берег в бухте Золотой Рог, Алексей заглянул в родное учреждение… где к его появлению отнеслись без особого удивления. Первые замы – близнецы Лука и Леонтий, конечно, обрадовались, но никак не делали вид, будто бы их начальник возвратился из какой-нибудь там страны мертвых – привыкли уже к его частым и необъяснимым отлучкам, привыкли.

– Честно сказать, мы тебя раньше зимы и не ждали! Дома-то был, господин протопроедр?

Алексей усмехнулся:

– Не до того… Помыться бы, переодеться… Кстати, и за жалованьем съездить. Как там старина Филимон, жив еще?

– Недавно заезжал, как же, – кивнул Леонтий. – О тебе справлялся – мы ответили, как всегда: на задании. Он лишь головой мотнул да велел, как явишься, сразу к нему.

– Вот-вот, к нему я и собираюсь. Лука, кажется, у тебя в доме когда-то имелась ванна…

– Целый бассейн, господин протопроедр! Только, увы, во дворе.

Алексей громко расхохотался, хлопнув давнего приятеля по плечу:

– Вот и хорошо, что во дворе! По крайней мере, не жарко.

Да уж, не жарко. На улице, по всем прикидкам, было градусов десять-пятнадцать, естественно, выше нуля – жуткий, конечно, холод. Да и вода в бассейне Луки оказалась примерно такой же… Ничего! Пару раз нырнув, Алексей, завернувшись в покрывало, вбежал в дом, выхлестал бокал подогретого красного вина, поданный гостеприимной супругой своего подчиненного, потом отдался в руки специально приглашенного цирюльника, привел в порядок уже успевшую отрасти шевелюру, подстриг бородку, еще выпил, на этот раз – на пару с Лукою, после чего хитро прищурился:

– Ну? Найдется у вас красивое венецианское платье?

– Венецианское? – молодые супруги озадаченно переглянулись. – М-м-м…

– Хотя… не обязательно венецианское, сойдет и бургундское…

Лица супругов вытянулись еще больше.

– На худой конец – и наше, только приличное.

– У нас все приличное, господин протопроедр.

– Да верю, верю… шучу. Сойдет и любое. Только побыстрее, старик Филимон, верно, уже закончил на сегодня прием… Но меня примет, примет! Лука, не надо меня сопровождать, займись пока текущими делами. Кстати, что там с Родинкой?

– Есть кое-что. Так, по мелочи.

– После доложишь в подробностях, сейчас же – в путь, в путь!

Дорога от площади Быка, возле которой, на тихой, усаженной каштанами улочке располагался двухэтажный особнячок Луки, до обиталища господина императорского советника протовестиария Филимона Гротаса – прямо напротив старого дворца базилевса – не заняло много времени. Двадцать минут – и протопроедр, вымытый, надушенный и побритый – без особого благоговения входил в приемную начальства. Все ж таки старик Гротас был его давним покровителем и, можно сказать, другом. Когда-то начинали вместе, точнее, начинал-то Алексей, Гротас и тогда уже был настоящим сыскным волком. Теперь вот возросли в чинах. И ведь не зря, не зря – трудились не покладая рук, расчищали «авгиевы конюшни» хитроумного и коварного царьградского преступного мира. И не только преступного… Со шпионами тоже боролись и весьма успешно.

– Ого! Кого я вижу? – сухощавый, с морщинистым лицом, но молодым, пронзительным и цепким взглядом, Филимон Гротас, подняв глаза, тут же велел своим помощникам и секретарям освободить кабинет. После чего, подмигнув, самолично достал из небольшого резного шкафчика серебряный кувшинчик и два высоких кубка синего полупрозрачного стекла. Кивнул на кресло:

– Садись, рассказывай. Твои тебя потеряли… м-м-м… кажется, у пекарни некоего господина Филоса, так?

– Да, так…

– Ты их всякий раз предупреждаешь, чтобы тебя не искали, или они это и так знают?

– И так…

– Зря! Можешь и в самом деле сгинуть – искать не будут. Лучше условься на какой-то момент – неделя, две…

Соглашаясь, протопроедр молча кивнул – старик Филимон говорил дело. И – не дожидаясь дальнейших расспросов – кратенько поведал… о том, что все это время провел в самых низах общества – на Артополионе, в развалинах, на побережье…

– Роман Родинка не зря ошивался вокруг пекарни – он назначал там встречи, весьма любопытные встречи… Думаю, разбойник связан с турками!

– С турками? А что им до него? – старый сыскарь внимательно взглянул прямо в глаза собеседнику.

Тот спокойно выдержал взгляд – не зря учился когда-то актерскому мастерству у некой Мелезии, девы ушлой и дотошной, некогда бывшей уличной актрисы, весьма даже не бесталанной во всех отношениях.

– Так зачем туркам какой-то разбойник? – снова повторил Филимон. – Другое дело – был бы какой вельможа или богатый купец…

– Выясняем, – Алексей скромно потупился. – Пока ничего особенно конкретного нет, так, на уровне подозрений только. Но мы работаем.

– Результат! Результат важен! – всплеснул руками господин Гротас. – Впрочем, я хотел с тобой переговорить вовсе не об этом разбойнике. О, вовсе нет. О заговоре!

– О заговоре?

– Разумеется, среди турок. Ты ж сам это и предложил!

– Да-да, я помню.

– Предложил, а сам куда-то делся… Гм-гм… «ничего особо конкретного», – неожиданно язвительно передразнил имперский советник. – А я и не жду, чтоб ты мне все конкретное рассказал. Работай! И людей своих заставляй. Так вот, о заговоре… – Филимон понизил голос: – Мои люди… да-да, есть еще и такие, – глаза старика по-молодому задорно блеснули, – мои люди уже установили доверительные отношения со многими янычарами. Сеют недоверие к султану, очень успешно, кстати… тем более, им в этом плане и делать-то ничего особо не надо – янычары и так-то недолюбливали этого сопливого юнца Мехмеда, а уж после неудачного штурма – тем более.

– Да, – тихонько засмеялся протопроедр. – Выходит, бездельничают там ваши людишки, господин советник. Пьянствуют, поди, с янычарами да ходят по веселым домам…

– Нами, кстати, и организованными. Помнишь мессира Чезини?

– Ну еще бы! Тот еще тип.

– Он и занялся.