Некромант . Трилогия - Петерсон Андрей Викторович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Мастер Ил Шарре и Лерс Хафет стояли и молча смотрели как опадает умирающим цветком портал, только что вырвавший у них из-под носа девушку, а значит и победу, и, что хуже всего — награду. План, не имеющий, казалось, никаких изъянов провалился из-за какой-то нелепицы, которой не было никаких объяснений. А яркая белая искорка, в которую только что схлопнулся открытый недавно портал, уже бледнела, истаивая на груди мертвого человека в темно-синей рясе, лежащего посреди тихого как слезы далеких ангелов дождя.
Глава седьмая
– Может, съешь чего-нибудь? — едва слышно скрипнул хилависта. — Ну, хоть чего-нибудь? Немножечко…
Осси ничего не ответила.
Как сидела, так продолжала сидеть, уставившись в одну точку. За весь день, что прошел с того момента, как открывшийся на лесной дороге портал вырвал ее вместе с хилавистой прямо из сердца дождя, она не шелохнулась и не произнесла ни слова.
Хода еще поначалу пыталась ее как-то расшевелить, но потом, поняв всю тщетность своих попыток, оставила в покое и больше не трогала. Ташур тоже, не смотря на свой склочный характер, проявил чудеса такта и деликатности: с хамскими оценками и замечаниями не лез, попусту не ныл и не ворчал. И, вообще, — только что высказанное им предложение покушать — это были его первые слова за день.
А Осси так и просидела тут на самом краешке плиты, поджав колени к подбородку и обхватив ноги руками. Она была тут, но вряд ли это осознавала. Она была здесь, а он остался там…
Навсегда.
А внутри поселилась пустота…
Не было ни мыслей, ни желаний, ни цели… Не было воспоминаний. Не было ничего. Только пустая оболочка, выстуженная отчаянием и непролитыми слезами.
Тям… Мей… Эйрих…
Скольких еще надо потерять, чтобы сердце разучилось болеть, а она научилась забывать?.. Ведь смерть, это — не самое страшное. Память, что остается в наследство живым — куда страшнее. Она не дает ни покоя, ни примирения…
Где взять сил, чтобы продолжить дальше?..
И стоит ли продолжать?..
Эйрих… Мей… Тям…
Сколько их, вверивших ей свою жизнь, свою любовь, преданность, дружбу, осталось позади, чтобы она смогла дойти?..
И сколько их будет еще, преданных ею, отданных на откуп смерти, терпеливо караулящей рядом?..
И кто следующий?..
Хилависта?..
Осси опустила голову и посмотрела на притулившегося у ног Ташура.
Кто он ей?
Друг?..
Попутчик?..
Следующий?..
Она протянула руку и впервые коснулась его кожи: мягкой, податливой и теплой. Очень живой.
А сам он, казалось, был соткан из силы…
Иной…
Скрученной в тугой клубок, чистой и ничем незамутненной. Тщательно собранной по ничтожным крупицам и бережно пронесенной сквозь дни и расстояния. Сохраненной про запас и на всякий случай…
И вот, случай этот выпал, и он щедро делился ею, вливая ее в леди Кай широким бурлящим потоком через безмерно малую в масштабах бескрайнего мира точку касания, заполняя открывшуюся внутри пустоту. Доверху. До самых краев.
И эта новая сила, рожденная в далеких и, может быть, никогда не существовавших зеркальных пределах, напитала собой только что умершую, еще до конца ею самой неосознанную, но уже убитую любовь. И она взросла и распустилась в душе леди Кай диковинным ярким цветком, который тут же увял, опаленный холодным дыханием безжалостной смерти, осыпавшись засохшими лепестками и вызревающими зернами ненависти.
Любовь, которую она ждала и которая двигала ею, умерла, породив чувства иные, но ничуть не менее яркие.
Ненависть…
Холодная слепая ярость…
Злость и вера. Неистовая безграничная вера в себя. Способная перевернуть мир и опрокинуть его в бездну.
И мысль эта в выстуженном сознании Осси Кай, в опустошенной ее душе выродилась в черную всепоглощающую идею отмщения.
Она стала другой. Милая, чуть наивная девушка осталась там… На лесной дороге… Под холодным нудным осенним дождем…
А она… Она обернулась погибелью. Серпом в руке вечного жнеца. И в сердце своем она вынашивала смерть. Смерть всем, кто был повинен в ее потерях, в трех никогда не зарастающих шрамах, перечеркнувших душу. И только во имя этого можно было сохранить себя, испепелив и переплавив сожженные чувства в оружие. В неминуемую и неотвратимую кару!
– Где мы? — Спросила Осси.
Вернее, попыталась спросить. Первые слова давались с трудом: горло пересохло, губы не слушались, а голос просто пропал. К тому же эти первые рожденные леди Кай за долгое время звуки, будто застряли в горле, и она зашлась в приступе сухого, выворачивающего наизнанку кашля.
– Где мы? — Повторила она. Второй раз получилось лучше и ее услышали.
– На кладбище, — хилависта так обрадовался ее возвращению к жизни, что даже Ходу опередил. А это, поверьте, не так уж легко было сделать. — Опять на кладбище, и опять кругом гробы, а в них, — сгнои твою душу, — опять покойники, — хилависта аж рябью подернулся от отвращения. Будто морщинками мелкими его всего перекрутило. — И что ему по нормальным-то местам не ходилось, придурку? Что ж он все по могилам-то шастал?
– Кто? — После пяти-шести жадных глотков живительной влаги, слова давались легче, да и мерзкий вкус во рту почти пропал. Осси закрутила баклажку с тоником и поставила рядом на плиту. Плита, действительно, была не, просто себе, плита, а — надгробие. Белое, шикарное, а вокруг — сколько глаз хватало, высились такие же ослепительно белые упокоения, склепы и мавзолеи.
– Кто шастал? — Повторила Осси.
– Странник, кто ж еще, — по привычке буркнул хилависта (натуру-то, вот так на раз, не переделаешь), но тут же опомнился, собрался и дальше продолжил нормальным уже тоном. — Мы ж с тобой по его следам идем. А он, вот, похоже, только трупаками интересовался. Нет, чтобы по красивым каким местам ходить. Вот, водопад, например, камерский, я бы с удовольствием посмотрел, или…
Ташур еще долго что-то бухтел, явно вознамерившись перечислить все красоты этого мира, не переставая через слово сокрушаться о скудности интересов и убогой фантазии Странника. Хорошо пресвятых отцов поблизости не наблюдалось, — не то воздалось бы Оссиному спутнику если и не по помыслам — так по словам его. Да так воздалось, что мало бы не показалось.
«Это не просто кладбище, — тихий голос Ходы отвлек леди Кай от Ташуровых причитаний. — Это целый город. Город мертвых. И, вообще, сильно все это мне Аулу [72] напоминает. Правда, я пока еще не уверена. Но, если даже и не так, Ташур все равно прав: странные у бога нашего пристрастия были. И хорошего они нам ничего не сулят».
– Почему?
«А ты забыла уже, что в монастыре произошло? Как он одним своим явлением всех мертвецов поднял?»
– Да… — протянула Осси. — Об этом я не подумала…
– Что? — Встрепенулся хилависта. — Ты о чем?
– Да Хода, вот, говорит, что тут как в монастыре может быть. В смысле, что разупокоиться может кладбище…
Хилависта почмокал губами, будто тщательно пережевывал эту свежую и не самую приятную мысль, а потом неожиданно заявил:
– Ну, ведь не разупокоилось еще. Может, обойдется? Может такую кучу народа… ну, в смысле, — мертвого… ему не поднять? — И столько надежды в этом бесхитростном вопросе-предположении было, что Осси и самой уже захотелось поверить в то, что, действительно, обойдется… Не каждый же раз, в самом-то деле…
Тем временем, начало смеркаться. Как-то быстро и незаметно для леди Кай этот день прошел. Будто и не было его. Вроде, ведь только начался… Вот только время — оно жалости не знает, и бег его неумолим и непреклонен, что бы вы там себе не думали, и какие бы вас проблемы не терзали. Не отвлекается оно ни на что, а уж на такие мелочи людские, как жизнь и смерть… Оно их, похоже, и вовсе не замечает.
А темнело быстро. Прямо, что называется — на глазах. Казалось, только что еще видно все было, а вот прошло-то — всего ничего, и уже — хоть глаз коли. Даже звезд не было.
