Слимпериада. Трилогия - Бабкин Михаил Александрович (первая книга .TXT) 📗
Демоны Семёна не замечали, не до того им было: они резвились. Кто танцевал без музыки, кто пел, кто хохотал, кто бил посуду… Пустые графины, бутылки и кувшины валялись там и сям; некоторые из демонов, из особо нарезвившихся, спали по углам, мирно похрапывая во сне. Семён стоял, не предпринимая никаких действий, просто стоял и смотрел.
Демоны выглядели знакомо, Семён таких видел раньше, в фильмах ужасов: у нечисти были на удивление разноцветные морды – мелькали и красные, и синие, и чёрные, а у некоторых вообще зелёные хари; рожки на лысых головах, поросячьи пятачки на мордах, хвосты из распоротых сзади брюк и копыта вместо обуви не оставляли сомнений, что не демоны то вовсе, а рядовые черти. Что, впрочем, ситуацию не проясняло.
– Мар, давай объясняй, – потребовал Семён, с опаской поглядывая на весёлых чертей. – Розыгрыш удался, мы в трепете… да что там в трепете! В ужасе, не меньше… Это от порошка, да?
– От порошка, само собой, – подтвердил довольный Мар. – А знатно ведь скачут, ты не находишь? Эх, сюда бы музычку, то-то пляс был бы! Вон как отчебучивают, любо-дорого посмотреть…
– Мар! – повысил голос Семён.
– Ну хорошо, – поскучнел медальон. – Карнавальный порошок есть одобренное Минздравом Пузырькового Мира безвредное средство, придающее облику пользователя черты мифического существа, соответствующего его основным психологическим качествам, вследствие чего необязательно ношение карнавальной маски… э-э… средство вызывает гарантированную адекватность поведения согласно приобретённому облику… м-м… действие от двадцати до двадцати четырёх часов, в зависимости от времени суток и погоды. Так было написано в инструкции, слово в слово!
– Понятно, – Семён расстроено покачал головой. – А ты раньше действие одобренного Минздравом порошка видел или нет?
– Нет, – честно ответил Мар. – Сейчас вижу. Мне нравится!
– Хулиган ты, – грустно сказал Семён. – Вредитель-экспериментатор… И что теперь делать, а? – подумал, сложил у рта ладони рупором и крикнул тревожно:
– Вино заканчивается, братцы! Все в подвал! Вина мало осталось! В подвал, скорей!!! – бывшие слуги, а нынешние черти, так и не обратив на Семёна внимания и не поняв, что их обманули, кинулись к винному подвалу; через минуту помещение опустело.
– С этими понятно, – Семён усмехнулся, – действительно, у них не только морды изменились, но и соответствующий менталитет вырос…
– Чего не заметил, того не заметил, – с сожалением признался Мар, – хвосты видел, а на минт… менталитет внимания не обратил, у них у всех штаны наглухо застёгнуты были. Экий ты глазастый! – Семён фыркнул, не ответил и направился к залу для приёмов; испуганная Олия держалась поближе к Семёну, не отставая от него ни на шаг.
В зале тоже шла пьянка, но более пристойная: сидевшие за длинным столом упыри, гномы, ведьмы, тролли и прочая мифическая сволочь пили вино из кубков, то и дело швыряя друг в друга объедками и обглоданными костями; возле окна, укрывшись шторой, дрых атлетически сложенный герой-полубог с мужественным лицом. А, может, и не герой, но храпел он как полубог, не менее.
– Этот-то сюда как затесался? – с недоумением пробормотал Семён. – Видать, порядочный человек, единственный на всю кодлу… И тот нажрался как свинья, тьфу, – Семён озадаченно потёр щёку. – Где же князь? Который из них?
Внезапно грянула песня: положив руки друг другу на плечи, сказочная нечисть с неожиданным подъёмом затянула:
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!…
– Гляди-ка, – поразился Семён, – откуда они творчество земных бардов знают? Любопытно… – он прислушался: да, точно, это была та самая песня – с крохотными, незначительными изменениями, но та!
– Спёрли, однозначно, – обиделся Семён. – Везде одно и то же… Пиратство форева! А как же авторское право? И вообще – каким образом?
– Не знаю как твои барды, – насмешливо сказал Мар, – но эту песню поют во всех Мирах и ей уже лет триста, не менее! Народное творчество, понимаешь… Так что неизвестно, кто у кого её позаимствовал.
– Пу-у-усик! – донеслось призывно от стола. – Где ты, пусик? Твоя любовочка хочет с тобой выпить! – костлявая, носатая ведьма в розовых лохмотьях требовательно застучала по столу кубком: Семён и Олия зашарили по разудалой компании взглядами, выискивая князя-пусика.
Герой-полубог перестал храпеть, открыл глаза: утробно рыкнув со сна, он сел, зевнул и поднялся во весь свой немалый рост. На герое не было ничего, кроме шторы, которую полубог тут же приладил вроде набедренной повязки; остатки белого мундира лохмотьями валялись под ним на полу, рядом с саблей. До пояса герой был и впрямь как герой, а ниже – вылитый сатир с козлиными ногами; стуча копытами, князь направился к столу, сыто отрыгивая и почёсывая бок, на котором рельефно отпечатались сабельные ножны.
– Мар, включай-ка невидимость, – шепнул Семён; в ту же секунду колпак невидимости прикрыл и его, и Олию.
– Значит так, – Семён решительно ткнул рукой в сторону козлоного героя. – План несколько меняется. Эти страхолюдища так и не поняли, что с ними произошло, и считают всё происходящее вполне естественным. Потому никто с нами говорить, а тем более отдавать медальон за лечение не станет… Улучим момент и напоим князя из стакана! Он станет самим собой и мы утащим его из-за стола для объяснения ситуации. В смысле, что мы – лекари, пришли снять проклятье колдовского медальона, и далее по прежнему сценарию. Думаю, в обмен на возвращение нормального вида своей «любовочке» князь скупиться не станет. Надеюсь, что не станет, – Семён повернулся к Олии. – Давай стакан!
Олия молча порылась в сумке, ойкнула, и медленно вынула оттуда что-то плоское, кривое. Это был стакан – сплющенный и погнутый, безвозвратно погибший. Лечение князя, как и его гостей, отменялось…
– Я нечаянно, – чуть не плача, сказала девушка. – Наверное, когда стражников сумкой лупила… И шар предсказаний треснул! Вот беда…
– Чего-то в этом роде я и ожидал, – флегматично произнёс Мар. – Слишком уж всё сложно получалось, слишком заумно! А заумные планы, как правило, нежизнеспособны: обязательно на чём-нибудь, да проколешься… Семён, а ну их всех нафиг! Хозяевам всё одно не до нас, у них оргия с пусями-мусями и распеванием народных частушек, а слуги-черти добрались до бочек в подвале, нескоро появятся: нет им всем никакого дела ни до чего, кроме себя, любимых… Пускай резвятся! А мы по-простому, как и положено ворам, без лишних затей обшарим все комнаты, все шкафы, возьмём то, что нам нужно и гордо удалимся. Они к вечеру и без стаканотерапии в себя придут… Эх, хотелось бы поглядеть, что тогда будет! Ой как хотелось бы! – медальон злорадно захохотал. – Но работа есть работа…
– Придётся, – без энтузиазма согласился Семён. – Олия, поднимаемся на этаж к князю и ищем медальон, других вариантов нету, – воры-домушники направились к лестнице, оставив мифологическую шушеру на произвол судьбы, что, впрочем, той шушере ничуть не повредило, им и так было хорошо. Даже очень.
Возможно, гости князя будут с упоением вспоминать невероятный случай, приключившийся с ними в день рождения хозяина дома, ещё и внукам рассказывать станут. А, может, и не станут, будут молчать до самого конца, кто знает? Правитель, одержимый демоном – это, знаете ли… Подчинённые могут и взбунтоваться, на всякий случай. Во избежание.
Покои князя на втором этаже, разумеется, никем не охранялись.
Дверь оказалась не заперта, у неё вообще замка не было: либо князь доверял своим людям во всём, либо был лют на расправу и в его комнаты никто не смел войти, даже в его отсутствие – второй вариант больше походил на правду.
Комнаты шли анфиладой, но почти в каждой было несколько дверей, которые вели в соседние помещения: Семён и Олия не стали обыскивать их все подряд, а двинулись сразу на поиски рабочего кабинета – ведь должен же здесь быть кабинет? Место уединения и обдумывания важных государственных дел. Вот его-то в первую очередь и надо было осмотреть, потом спальню, а после, если не повезёт, и всё остальное.
