Кембрийский период (Часть 1 — полностью, часть 2 — главы 1–5) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Дэффид повернулся к нему в некотором недоумении. Дело было не слишком важным, и того, чтобы беспокоить человека, пытающегося координировать подготовку нескольких кланов к войне, явно не стоило. Тем более, по сравнительно дешёвому вопросу! Именно сейчас, когда Дэффид поставил на кон не только свои состояние и честь, но и средства половины кланов Диведа, когда игра шла на тысячи и десятки тысяч солидов, к нему приставали с вопросом ценой в пару золотых! Впрочем, Дэфид давно заметил, что наибольшее желание сэкономить у служилого люда, что у придворных, что у рыцарей, вызывали суммы, сравнимые с жалованьем. Привыкнув к собственным бытовым делам, они и за королевский милиарисий торговались, а сотню солидов спускали без особых разговоров. Заметив, хозяин заезжего дома стал этим пользоваться, норовя продавать припасы для нужд короля крупным оптом. Так что теперь его жгло ощущение бессмысленности предстоящего разговора.
С другой стороны, это был вопрос, связанный с его дочерью. Которой он хотел дать возможность немного отдохнуть — пока не начнётся. Немайн получила на обзаведение около сотни солидов, сумма из категории больших. Но не все же она навозному пообещала?
— В чём дело-то? — когда чиновник побагровел от нетерпения, спросил Дэффид.
— В солонине, — торопливо сообщил тот, — в свиной. Я взялся поставить ей на стройку. Из королевских запасов. Тех, которые на случай осады. Сэр Эдгар принял новые бочки, этого года, а старые нужно продать. Они же хорошие — но к следующему году будут плохие.
Дэффид кивнул. Понятно, что сам комендант продажей старой солонины не то, чтоб не озаботился — но торговать лично счёл зазорным. И был, разумеется, кругом прав — если комендант торгует солониной, то кто учит ополченцев и ловит разбойников? А вот сбагрить ненужное через «навозника» — самое то.
— Так и что? — делая вид, что теряет терпение, поторопил чиновника Дэффид.
— Так не все хорошие! — всплеснул руками тот, и сам чем-то похожий на одноимённого жука — сам чернявый, плащ чёрный, усики торчат вперёд… Нет, право, быть ему «навозником», какую должность ни получит, — Не все. Видимо, в позапрошлом году соли положили маловато…
Позапрошлый год был тихий… Как и большинство из последних, поди-ка, десяти. Осад и битв никто не ждал, а соль стоила дорого. Она всегда стоит дорого, даже морская.
— А не ты солением заведовал?
— Нет, сиятельный Дэффид, не я. И сейчас не я… К сожалению. Я, с позволения сказать, человек аккуратный. Я бы проследил. К тому же те бочки, которые не вздулись, отчаянным образом пересолены. Кажется, часть бочек пересолили, а на другую, напротив, не хватило. Так что, боюсь, неиспорченные бочки тоже не придутся по вкусу Неметоне. А я не хотел бы испытать её гнев. Я слышал про маятник…
Дэффид с трудом подавил улыбку. Надо же, детские страшилки оказались совсем не детскими. И весьма полезными.
— Неустойку плати, — пожал он плечами, — а что ж ещё? Не верю, что моя дочь этого не оговорила!
— Даже записала, — вздохнул «навозник», — вот…
И потащил из-под плаща довольно толстый свиток. У Дэффида глаза на лоб полезли. Ради десятка бочек солонины писать толстенный контрактище? Обычно в таких случаях хватало честного купеческого слова. А то пергамент дороже обойдётся.
Впрочем, когда вчитался — от проставленых количеств и сумм глаза на лоб не полезли потому, как уже были на лбу. То, что он видел, никак не вязалось с прокормом пары десятков работников — пусть даже в течение года. Дочь отчего-то скупала запасы, предназначенные для пропитания города в течение трёх месяцев осады — небольшой рабочей команде, строящей крепкую усадьбу в устье Туи, этого хватило бы… Дэффид не стал трудить мозги. Позвал ту дочь, что помогала Немайн с рассчётами на ярмарке. И очень поднаторела в обращении с цифирью.
— Эйлет, посчитай-ка… Насколько этого хватит двадцати работникам.
Та только задумалась ненадолго. Даже и за пёрышко не взялась. Сидова наука!
— На сорок семь лет и девять месяцев, батюшка.
Теперь на людях было так. «Папка» остался для внутренних комнат. Что поделать — старые обычаи порядком забыты, и семье приходится ставить себя заново. Чтобы никто не усомнился в благородстве!
Впрочем, теперь-то Дэффид об этом не вспомнил. Слишком взволновало непонятное, что происходит в устье Туи — а потому некуртуазно привлёк к себе уставно-смиренную дочь, ухватил за голову, чмокнул в макушку.
— Спасибо, умница моя.
И повернулся к "навознику".
— Значит, так, — ласковый отец превратился в главу сильного рода, — Тут всё описано. Штраф, возврат средств по текущей рыночной стоимости… Эйлет, рынок теперь как будто на тебе? Почём там свиная солонина? Так вздорожала? Ну и ну! Отчего бы? Обычно в это время года дешевеет… А, баранину кто-то скупил, прямо живьём? Да, на носу поход. Король ещё не начинал закупок? А когда? По обычаю, всё снабжение после первых шести недель похода на нём, а не на кланах!
— Майни скупила, — скучно сообщила Эйлет, — город свой строить. А что?
Удивлённо проследила, как вдруг налившийся пунцовым отец быстренько ушёл внутрь хозяйской половины. Пожала плечами, да двинулась следом.
Дэффиду было разом смешно и обидно. Смешно — потому как сам мог догадаться, что Немайн спокойно строить маленькую усадьбу не станет и вычудит что-то этакое. Обидно — потому как не сказала.
— Я с ней ещё поседею, — пожаловался он дочери, отхохотавшись, — вот принимай таких в семью… Но хороша. И права.
— Правда? — Эйлет обрадовалась, ждала-то громов и молний.
— Правда. Это я недодумал, а она — гордячка, сколько б её епископ поклонами ни лечил, всё сама… Но раз уж Майни ухитрилась стать кем-то вроде королевы и строить город, там нужен будет заезжий дом, — продолжил Дэффид. Эйлет захотелось зажать уши — а толку, если продолжение она и так знала, — а потому собирайся замуж! Девка Хозяином заезжего дома быть не может, дело на сторону отдавать нельзя, а Тулла с Кейром мне здесь нужны!
Город временами всплывал в чужих воспоминаниях — знакомый шапочно и нелюбимый. Вот пригороды, с их парками и дворцами — другое дело. А в самом городе — шаг в сторону от напомаженных парадных улиц — и начинается гниль, на которую строителю смотреть больно. На торжественных проспектах — бесконечный барахольный ряд, от уличных лотков до хрустальных витрин набитый бездельным товаром. Кошмарные норы станций метро с одним выходом.
