Требуется волшебница. (Трилогия) - Набокова Юлия (книги онлайн TXT) 📗
– Хорошо бы, – кровожадно сверкнула глазами Василиса. – Только надежды на то мало. Не сунется к нему Чернослав. Видел, как он разом поник? Нет, не поедет Чернослав меня вызволять, своя жизнь ему дороже. Авось забудет про меня совсем.
…И тут раздался оглушительный стук в дверь, и избушка покачнулась на курьих ножках, возмущенно хлопнув ставенками.
– Ох, виновата! – донесся приглушенный голос избушки из топившейся печки. – Варфоломеюшку-баюна заслушалась, проглядела незваного гостя!
– Может, сделаем вид, что никого нет дома? – шепотом предложила я.
– У Бабы-яги всегда все дома! – с достоинством парировал кот.
От требовательного стука в дверь избушка ходила ходуном и повизгивала:
– Ох, супостат! Вот злодей!
– Может, постучит да перестанет? – предположила я.
– Кто там? – спросил у избушки кот.
– Кузьма! – кряхтя, отозвалась избушка.
– Этот не отстанет, – проворчал кот, а я в панике покосилась на пакет с маскарадным костюмом Бабы-яги.
– Не успеешь, – озвучил мои опасения Ив.
– Того и гляди, дверь с петель снесет, – с беспокойством заметил кот.
– Я сейчас ему снесу! – пригрозил Ив и шагнул к сеням.
– Стой! – Я схватила его за рукав. Куда, спрашивается, лезет, не зная ни одной русской сказки? – Я сама!
Варфоломей что-то мяукнул, но я уже вышла из горницы, быстро пересекла сени и распахнула дверь. Гость, настырно настукивающий по ту сторону, не устоял на ногах и слетел с крыльца, подняв в воздух целое облако пыли.
– Меня, добра молодца, с крыльца спускать! – вопило, чихало и фыркало облако. – Готовься к смерти, премерзкая старуха!
С этими словами молодец наконец поднялся на ноги, нахлобучил на лоб шлем, который явно был ему велик, и взглянул в глаза обидчице. После чего сделал козью морду и с пренебрежением выплюнул:
– Ягу зови, чернавка!
– Кто? – опешила я. – Это я чернавка?
Этот сморчок меня за самую низшую служанку принял?
– Чернавка ты и есть, – высокомерно задрав нос, продолжил незваный гость. – Платьем проста, лицом черна…
Я машинально потерла щеку рукой, ожидая увидеть на ней сажу, – наверное, запачкалась случайно. Но рука была чистой, золотистой от свежего загара.
– А телом-то как тоща, – продолжил издеваться «сморчок» – парнишка лет шестнадцати с рыжими вихрами, в беспорядке торчавшими из-под шлема. – Ишь как Яга тебя гоняет, сердечную, совсем уморила трудами непосильными, одна кожа да кости в тебе остались. Кто ж на тебя польстится, горемычную?
– Я, например, – выступил из-за моей спины Ив.
– Чур меня! – вытаращился Кузьма. – Королевич заморский!
Я аж поперхнулась от обиды. Как я, так, значит, – чернавка? А как Ив – королевич заморский? Не иначе как благородного происхождения и загаром не скроешь, раз даже такой кулема, как Кузьма, в рыцаре аристократа признал.
– Тебя тоже Яга пленила? – обрадовался Кузьма. – Я ей вмиг голову с плеч снесу и вызволю тебя и… – Он с явным недоумением покосился на меня. В глазах его ясно читалось: как же тебя, чистокровный королевич, так угораздило, горемычный? – И невесту твою, – с трудом выговорил он.
– Это чем же тебе так Яга не угодила? – неприязненно поинтересовалась я.
– Колдунья она премерзкая, людоедка окаянная, ведьма коварная, – в сердцах сплюнул рыжий.
– Так мою маменьку еще никто не оскорблял, – с угрозой выговорила я.
– Маменьку?! – Мальчишка выпучил синие глаза. – Ты – дочка Яги?
– Так и есть. – Я кивнула, на всякий случай шагнув поближе к Иву. Кто знает, что у этого деревенского дурачка на Уме. Вдруг он перед всем селом поклялся извести не только Ягу, но и всю ее родню до пятого колена? И с чего мне только взбрело в голову назваться дочкой Бабы-яги? Впрочем, что еще оставалось, когда в звании царевны мне резко отказали?
– Так какие, говоришь, разногласия у вас возникли с моей тещей? – притворно нахмурился Ив.
Кузьма ахнул и вытаращился на Ива глазами, полными сочувствия. Мало того, что жена такая убогая, так еще и теща – сама Баба-яга!
– А она сама тут? – с опаской поинтересовался мальчишка, запоздало сообразив, что один против Яги, ее дочки, по всей вероятности, тоже колдуньи, и заморского царевича он не воин.
– А где же ей быть? – уверенно ответил Ив. – Позвать?
– Не надо! – Мальчишка так отчаянно тряхнул головой, что шлем слетел и укатился прямо под ноги избушке.
Кузьма с тоской покосился под крыльцо, попрощавшись со шлемом. При этом лицо его так посерело, что я заподозрила, что шлем взят тайком у богатыря, доверившего Кузьме стеречь свою поклажу. И когда богатырь заметит пропажу, мальчишке не поздоровится. Избушка шлем, конечно, не вернет – захочет отомстить Кузьме за то, что он чуть дверь с петель не снес. Сжалившись над заморышем, я погладила избушку по двери и попросила:
– Верни шлем.
Избушка заходила ходуном, вероятно, изображая, что готовится усесться на землю и превратить богатырский шлем в блинчик. Кузьма еще больше посерел, потом вытаращил глаза и резво прыгнул вверх – это избушка со всей силы пнула шлем в мальчишку. В прыжке Кузьма поймал шлем, но силы были неравны – шлем как снаряд унес его в лес, ломая деревья и сучья. Лес наполнился треском, воплем летящего Кузьмы и гомоном потревоженных птиц. Я уважительно похлопала избушку по бревенчатой стене:
– Тебе бы на чемпионате мира по футболу штрафные забивать! За такого мощного игрока передрались бы все легендарные футбольные клубы!
Избушка довольно закудахтала и потребовала разъяснений, но описать ей самую популярную игру моего мира я не успела: из сеней вышел кот и осуждающе мяукнул.
– Совсем крыша поехала?! На дрова пущу!
Избушка виновато прикрыла ставенки.
– Мало того что Леший придет возмущаться, что лес курочим, – ворчливо заметил кот, – так еще и богатырь этот недоросший всем станет рассказывать, как его Баба-яга метлой отходила. А в качестве доказательства свои синяки да шишки, о дубы да ели набитые, предъявит.
– Я не подумавши, – повинилась избушка.
– Да когда ты думала? – в сердцах отозвался кот. – Тебе от курицы даже мозги не достались – только ноги.
Такого оскорбления избушка не стерпела – сердито хлопнула входной дверью, прищемив Варфоломею кончик хвоста. Кот взвыл дурным голосом, мы с Ивом бросились на помощь и не без труда вызволили хвост из заклинившей двери.
– Да я! – вопил кот, воинственно топорща усы. – Да ты! Да мы с Ягой тебя в курятнике нашли, от помета отмыли. А ты – хвосты прищемлять! Курица деревянноголовая!
– Фу-ты ну-ты! – не оставалась в долгу избушка. – Ишь ты, как заговорил! Да я для вас! И зимой и летом! Последнее тепло отдаю! Лишь бы Ягусе с Варфушей хорошо было!
– Все, все! – вмешалась я. – Брейк!
– Брехун! – услышав что-то знакомое, радостно подхватила избушка.
– Развалюха на курьих ножках! – не остался в долгу кот.
– Это кто еще развалюха? – оскорбленно возопила избушка. – Да ко мне Горыныч в прошлом году свататься прилетал, али забыл?
– Да Горыныч тогда в Хмельной речке искупался, полреки осушил! – ерничал кот. – Он бы и вековой дуб просватал. Что-то Змей, как протрезвел, стал нас стороной облезть. Не иначе, опасается, что ты его под венец потащишь!
– Да нужен он мне! – раскудахталась избушка. – Я избушка свободная, к вольной жизни привыкшая.
– Как же, как же! – распалялся Варфоломей. – Поди, забоялась, что муженек, когда не в настроении будет, как дыхнет на тебя жаром, так одни угли останутся?
– Нет, ну вы еще подеритесь! – всплеснула руками я. – Да что на вас нашло! Варфоломей! Избушка!
– Курица общипанная!
– Кот драный!
– Это я-то драный?! – разъярился кот, вонзая когти в бревенчатый избушкин бок. – Вот я тебе покажу!
– Ух, я тебя сейчас… отфунболю! – взбесилась избушка и приготовилась исполнить второй мастерский бросок, на этот раз использовав в качестве шлема вредного кота.
О Кузьме, заброшенном в лесную чащу, мы уже давно забыли и бросились отдирать кота от избы, как вдруг налетел сильный порыв ветра, лес загудел, заскрипел, и на полянке раздались тяжелые шаги.
