Пришествие Короля - Толстой Николай (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗

Руфин еле заметно покачал головой. Это усилие лишило его сил, и он снова закрыл глаза. Он так долго не открывал их, что я испугался, что он уже умер. Я тихонько коснулся его руки. Он снова заговорил, не открывая глаз, едва шевеля губами:

— Я тут подумал — разве это место не зовется Колесницей Медведя? Странно. Как будто бы я, словно великий Порфирий, которому мы рукоплескали в цирке Александрии, из отставки вернулся сюда, чтобы выиграть свой последний заезд… Но ради чего, а? Император отвоевал большую часть Империи, но сколько она простоит? Сколько? Мой отец страшился, что в мире останется так мало культурных людей, что язык латинян однажды окончательно исчезнет…

Наступала ночь. Становилось все холоднее, крики вокруг крепости слышались все реже. За стенами завыл волк, ему ответили издалека другие, а потом еще один, совсем рядом. Руфин даже и не обратил внимания. Казалось, он погружен в размышления, и я испугался, что он начинает бредить.

— Странно… Знаешь, Порфирий был нашим героем. Аполлос всегда говорил, что он вернется, когда другие думали, что он совсем ушел на покой… Но кто теперь поведет колесницу? Я взял поводья из рук своего отца, но теперь я — последний в роду, и вскоре этот род прервется…

Вергилий ли это или Петроний? Видишь, я невежда. Говорю о стихах, а знаю только, как защищать границы да натягивать катапульту. Мне пятьдесят. Я стар, Аполлос. С попойками и скачками давно покончено…

Я ничего не ответил, поскольку понимал, что он меня не видит. Повисло долгое молчание. В темноте слышалось только, как волки грызутся у ворот да сова пронзительно вопит из далеких зарослей. Наконец, когда я уже подумал, что Руфин заснул беспробудным сном, он позвал меня — громче и яснее, чем прежде:

— Аполлос, я умираю… Мне нужен священник, я должен креститься прежде, чем уйду! Я прожил грешную жизнь, но, если я не буду крещен, как же я встречусь с отцом у того водоема?

— Подожди! — проговорил я ему прямо в ухо. — Я сейчас вернусь! Только минутку, береги силы, друг мой!

Поспешно выбежав из ворот, я бросился туда, где видел Гвиддварха, совершавшего последний обряд над павшим Брохваэлем. Но кругом стояла тьма и никого там не было. Оглянувшись в отчаянии, я увидел лишь сверкание лагерных огней и услышал стоны раненых да треск костей на зубах пирующих без помех волков. Куда мне было идти, кого звать? Во всем лагере я знал только двоих жрецов Христа — Киби и Гвиддварха, и сейчас они наверняка уже спали в своих темных шатрах.

Внезапно я увидел серую фигуру, что призраком шла по полю битвы. Я не знал, кто это, но если это был кто-нибудь из людей Поуиса или Гвинедда, они могли бы указать мне, где найти одного из двух святых. Подойдя поближе, я узнал в пришельце Идно Хена, старшего друида короля Гвинедда. Он не знал, где ночевали святые, и по тому, как отрывисто он ответил мне, я понял, что его заботят обряды, о которых ни одному почитателю Христа знать не следует.

— Что делать, Идно? — в отчаянии воскликнул я. — Вождь ривайнир, который ныне спас и защитил Монархию Придайна от Напасти ивисов, лежит смертельно раненный там, в воротах. Он жаждет крещения в веру Христову, и боюсь я, что он уйдет смятенным душою, если не исполнится его желание.

— Не знаю, чем и помочь тебе, Мирддин. Жрецов Бога Йессу Триста мало в королевском лагере, они не любят пустынных нагорий.

Я громко застонал.

— Мы должны хоть что-нибудь сделать, Идно, и сделать быстро. Он дорог мне, он не должен уйти без благословения!

Идно немного подумал, подергал себя за седую бороду, затем сказал:

— Тогда, может, лучше я совершу обряд? Много людских душ освободил я из тела и могу сделать то же для этого отважного воина, который пусть и чужестранец, но так много свершил, служа Мэлгону Высокому.

— Но ведь он и его народ поклоняются Христу! — в ужасе воскликнул я. — Идно, твоя сила и знание обрядов велики, но они не послужат тому, кто держится иной веры! Это хорошая мысль, но мы должны найти какой-нибудь путь.

— Всем людям предстоит лишь один путь — сквозь врата Аннона, — мрачно возразил Идно Хен. — И мне кажется, что то, что послужит одному, послужит и другому. Да и какой у нас с тобой выбор? Веди меня к нему!

Что еще было делать? Друид был прав — еще немного, и мы потеряем трибуна, что бы там ни было. Искать священника в темноте разбросанного лагеря — дело безнадежное, да к тому же я жаждал поскорее вернуться к моему другу. Придется нам утешить его как сможем.

Я повел Идно назад, в ворота. Мы нашли Руфина все там же. Я сел на насыпь рядом с ним и наклонился к нему. Во мраке я видел очертания его лица, но черт различить не мог. Я испугался, что он уже умер, но тепло моего дыхания, похоже, пробудило его, поскольку я услышал тихий шепот, слетавший с его застывших губ.

— Ты нашел священника, Мирддин? — Я едва разбирал слова. Казалось, тьма старается поглотить их сразу же, как только они срываются с губ.

— Вот священник, он пришел к тебе, — уклончиво ответил я, потянув Идно за рукав на траву рядом со страдальцем.

Я думаю, что белые одежды Идно обманули его в темноте — трибун хрипло спросил:

— Ты священник? Я хочу тотчас же окреститься, ибо я умираю…

Он на миг замолк, задыхаясь. Я обнял его за плечи и ощутил теплую кровь на руке. Руфин говорил на языке своего народа, поскольку по-бриттски он говорил очень плохо, и я переводил его слова Идно. Прежде чем он успел ответить, Руфин отрывисто, задыхаясь, продолжал:

— Конечно, тебе странно… что я, христианин, не был крещен прежде? Но солдат ведет грешную жизнь, убивает и заставляет… убивать других… Лучше уж подождать, пока не будет покончено с убийствами… Так ведь поступил… даже Константин, император римлян… Так я слышал. Начинай же поскорее, молю тебя, прежде чем будет слишком поздно!

Идно спросил меня, что он говорит. Я объяснил.

— Он прав, Мирддин, и я совершу обряд прямо сейчас, — сказал друид. — Принеси мне воды из источника!

Я было воспротивился в испуге, но понял, что возражать бесполезно, потому я промолчал и поднялся, чтобы выполнить его поручение. А друид склонил свою голову с выбритой тонзурой [204] и начал что-то шептать прямо в ухо трибуну.

Когда я вернулся, принеся немного воды в бараньем роге, друид был погружен в повествование. Руфин лежал, закрыв глаза, но, прощупав его запястье, я понял, что кровь еще струится в его жилах, пусть и слабо. Казалось, он не чувствует ни боли, ни тревог, слушая слова Идно Хена. Был тот человеком великого ума и знаний, и слова его показались мне самому утешительными, хотя я и знал, что бедняга Руфин не мог понимать их.

Идно Хен говорил о чудесах, сотворенных Гвидионом маб Дон, чей сверкающий путь струился серебристой рекой в небесах над Динайртом Еще до создания мира Гвидион великой магией своего чародейского жезла бросил огонь среди девяти форм элементов, и они слились в волшебном росте — в сущности плодородной земли, в воде девятого вала, в первоцветах на склоне холма, в цветах леса и в деревьях в цвету. В ночном небе протянул он свой усыпанный драгоценностями путь как знак людям, как мост над шестьюдесятью реками, он провел границу между морем и землей, где катится девятый вал.

Затем коснулся Гвидион земли своим волшебным жезлом еще раз, и встал человек, рожденный не от отца и не от матери, а от девяти форм элементов, от плода плодов, от плода творца, от самого начала. Затем взял он дубовый цвет, и цветы ракитника, и цветы болиголова и чарами своими сотворил из них девушку, прекраснейшую на свете, самое прекрасное создание, которое когда-либо видел человек.