Возвращение немого (СИ) - Романова Галина Владимировна (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Янсору было не до них. Взгляд его зацепился за предметы, лежавшие на столе. На всё той же подушке покоился пресловутый золотой шлем, а рядом он с удивлением увидел свой стилет. Тот, который конфисковали при обыске. Перепутать было невозможно. Хотя и делались одинаковыми, все же для опытного хозяйского глаза стилеты отличались крошечными щербинками на рукояти.
Сидевший у стола немолодой мужчина с заметной сединой в коротко подстриженных волосах и усах, заметил его взгляд:
— Что, знакомые вещицы?
— Да.
— Да, господин барон, — с нажимом поправил Янсора собеседник. — Итак?
— Да, господин барон. Это мой стилет, — послушно повторил метатель ножей.
— То есть, ты не отрицаешь, что видишь его впервые в жизни?
— Нет, господин барон.
— Похвально. А что ты скажешь вот об этом?
Одну руку мужчина держал под столом и сейчас вытащил и положил рядом с собой второй стилет.
Бывший браконьер вытаращил глаза:
— Откуда он у вас?
— Его оставил здесь вор позапрошлой ночью.
— Но это был не я!
— Возможно. Но стилет — твой?
— Мой, — Янсор посмотрел на окно. Забранное решёткой, оно к тому же находилось слишком далеко. Со скованными руками он, может, успеет добраться до него, но как действовать потом? Он вполне мог бы метнуть два стилета с двух рук и прикончить парочку стражников, но здесь их четверо, да ещё этот… он видел этого мужчину на турнире. Как там его? Барон Пяст?
Бывший браконьер почувствовал на себе пристальный взгляд. Он повернул голову и заметил, что человек рассматривает его в упор с каким-то странным выражением лица.
— Значит, ты не отрицаешь, — произнёс он.
— Но я не крал. Я правда не знаю, как мой стилет попал сюда. Его у меня… я его потерял.
— Где?
— На турнирном поле, два дня назад, если… если с нашего ареста прошли уже сутки.
— Чуть меньше суток. Сейчас утро. Через два часа, в полдень, должно начаться состязание стрелков. Я обязан там присутствовать, но до этого срока должен решить твою судьбу.
— Я не знаю, — Янсор отвел взгляд, — как у вас, людей, поступают с ворами, но я не вор. Меня когда-то посвящали в рыцари!
«И нарекаю тебя Рыцарем Кинжала!» — как наяву, прозвучал в памяти дрожащий от волнения голосок.
— Вот как? Я совсем забыл! Ты… то есть, вы — эльф, Перворожденный. Милорду удобно в цепях?
— Я не лорд, — Янсор сам не знал, зачем это рассказывает, но воспоминания о прошлом давали возможность отвлечься от настоящего. — У моего отца не было своего замка. Он служил в охране у нашего лорда, но я стал рыцарем не по наследству. Меня посвятили потом… позже… за одну услугу… А лорд по рождению у нас один — Лейр… Ну, это мы так думаем, что он лорд.
— Почему?
— У него ритуальные шрамы на груди. Такое не всем делают. Только он потерял память и не может сказать ничего.
— Понятно. Как же ты, охранник, попал к комедиантам? Любовь?
— Неподчинение приказу и нарушение субординации.
— Дезертир?
— Ну, можно сказать и так, — пожал плечами Янсор. — Я долго скрывался в лесах, браконьерствовал…
Внезапно он застыл, вытаращив глаза.
— Хоррен…
— Кто? — насторожился барон. Это имя было ему знакомо. — А кто это такой?
— Уже не знаю, — вздохнул эльф. — Мы случайно встретились в одной деревне. Он нам указал дорогу. Всё пытался убедить ехать окольным путём, через Срезневку — мол, на прямой дороге часто шалят разбойники. Мы ему не поверили…
Барон Пяст вскочил и сделал несколько шагов к арестованному, обходя стол:
— Так-так… А вот с этого места поподробнее.
— Мы ему не поверили, — со вздохом повторил Янсор. — Решили, что раз нас так активно хотят отправить ехать окольным путём, значит, тут что-то нечисто. Поехали напрямик. А там…
Затаив дыхание, не перебивая, только кивая головой, барон внимательно выслушал весь рассказ вплоть до того момента, как артистов арестовали вчера после выступления, после чего вернулся в кресло и задумался. Эльф переминался с ноги на ногу, сзади угрожающе — только попробуй шевельнуться, Перворожденный! — сопели стражники. Пусть у них вместо мечей дубинки и кинжалы, а руки заняты секирами, но и того достаточно, чтобы четверо вооруженных людей справились с одним безоружным эльфом, да еще и закованным в цепи. Он успеет прихватить с собой всего одного, ну, может серьезно ранит второго, а смысл? Янсор внезапно понял, что хочет жить. Пусть всего несколько часов, но жить.
— Это похоже на правду, — наконец, произнес барон. — Совпадает многое. Похоже, что тебе повезло, Перворожденный. Ты познакомился с самим Белоручкой!
— Кем-кем?
— Разбойник. Слышал про Спока Вертячку? Это был его человек. Белоручка невероятно ловок и живуч. Я гоняюсь за этим смутьяном уже почти двадцать лет. Трижды мы накрывали их банду, но всякий раз он с несколькими верными людьми ухитрялся уйти от облавы и, затаившись на год-другой, опять принимался за старое. Они нападают на мирных путников, грабят…
— … богатых и отдают золото бедным, — вспомнил Янсор.
— Если бы! За пятнадцать лет я не слышал ни об одном бедняке, который внезапно бы разбогател! А если такое все-таки случалось, этот «богач» тут же спускал все деньги в трактире, распивая эль и пиво за здоровье благородного разбойника. И при этом все забывают, сколько жизней на его счету. И это отнюдь не всегда городская стража. Он приканчивает всех, кто имел несчастье видеть его лицо и знать, кто он на самом деле. Видимо, он решил вас подставить, когда вы поехали прямой дорогой и случайно увидели дело рук его «вольных стрелков».
— Хоррен, — медленно промолвил Янсор, — не прятался в тех кустах от разбойников. Он…
— Он всегда сидит в засаде и не лезет в бой, почему его и прозвали Белоручкой. Уж если он кого-то убивает, то чужими руками. Или чужим оружием, как в случае с тобой, Перворожденный. Кстати, Хоррен — лишь одно из его имен. Как его зовут на самом деле, похоже, знает только он сам.
— Значит, мы ни в чём не виноваты? — Янсор посмотрел на свои стилеты. Оба — и тот, украденный, и второй, конфискованный при аресте, лежали рядышком, как и положено двум братьям-близнецам.
— Каждый, если разобраться, в чем-то да виноват. Ты вот — дезертир. И будь на моем месте любой другой Перворожденный, я бы тебя повесил как дезертира… или как там у вас казнят?
— Используют в качестве мишени для стрел.
— Что? — барон опять оживился. — Это хорошая идея…
Янсору стало плохо. Не так, чтобы упасть в обморок, хотя от усталости, недосыпа и волнения и так уже кружилась голова, но в глазах потемнело, и сердце пропустило несколько ударов. Значит, всё-таки отсроченное проклятье его достало… А остальные?
— Он теряет сознание, — издалека послышался смутно знакомый голос. — Держите его!
Чувствительная оплеуха привела в чувство. Бывший браконьер обнаружил себя сидящим на лавке. Стражник бил его по лицу. Последний удар вышел мастерским — голова мотнулась, губу пронзила боль, а рот наполнился кровью.
— Хватит! — жёстко приказал барон. — Дайте ему воды!
Янсору стало стыдно. Он же столько лет бегал от опасности, не пал духом, когда по нескольку дней голодал, мок и мёрз на голой земле, скрываясь в лесу, как дикий зверь, когда его травили собаками, как животное, когда ему было намного хуже, чем сейчас. И вдруг…
— Ты актёр, — это был не вопрос, а констатация факта. — И хороший актёр, уж можете мне поверить. Я видел вчера ваше представление. Это лучшее из того, что мне случалось наблюдать на подмостках. И я предлагаю… нет, я хочу, чтобы вы сыграли ещё одну роль. Роль, от которой будет зависеть не только ваша жизнь!
Усталость в конце концов сморила пленницу, и девушка уснула на соломе, свернувшись калачиком и закутавшись в плащ. Она спала так крепко, что не расслышала скрежета ключа в замочной скважине, скрипа отворяемой двери, и лишь тяжелые шаги по лестнице заставили ее открыть глаза.
На сей раз, разбойников было двое. Один — тот, что приносил ей мясо и вино и менял свечи, — держал над головой факел. Другой стоял позади него, низко надвинув на глаза капюшон. Пока пленница спала, маленькая свечка прогорела целиком, и факел в руках тюремщика был единственным источником света. Жоанна приподнялась, закрываясь рукой от огня.
