Корона Героев - Мак-Кинли Робин (книги без сокращений txt) 📗
Тем временем кенета получилось достаточно для защиты от огня обеих рук. Аэрин развела небольшой костерок на полу посреди сарая (подальше от сломанных топорищ), протянула обе слегка дрожащие руки в середину пламени… и ничего не случилось. На следующий день она отправилась покупать новую порцию трав.
Аэрин сразу решила, что для испытания костром надо уехать из Города. И так же быстро решила, что надо взять Талата. Киша в таком деле будет хуже чем обуза. Она по меньшей мере сочтет костер достаточным предлогом либо порвать узду либо сломать шею в демонстративной панической попытке умчаться обратно в Город.
Теке, однако, затея совершенно не понравилась. Няня охотно признавала мастерство Аэрин как наездницы и разрешала ей выезжать из Города одной на несколько часов верхом на пони. Но ехать одной, на ночь, на этом злобном жеребце — о подобном ужасе Тека и думать не хотела. Сначала она сказала, что Талат слишком хром для такого путешествия, а когда раздосадованная Аэрин попыталась убедить ее в обратном, Тека сменила тактику и заявила, что он опасен. Что будет, если юная сол не сможет с ним справиться? Аэрин едва не плакала от ярости, и спустя несколько недель подобных стычек (тем временем она готовила кенет в огромных количествах и едва не подожгла себе волосы, проверяя действенность зелья на различных участках тела) Теке пришлось признать, что это не просто каприз.
— Можешь ехать, если отец тебе разрешит, — мрачно буркнула она наконец. — Талат все-таки его конь, и он имеет право распоряжаться его будущим. Я… я думаю, он будет гордиться тем, что ты сделала со стариком.
Аэрин знала, чего стоили Теке эти слова, ярость схлынула, и ей стало стыдно.
— Сама поездка… не нравится мне она. Неправильно это. — И тут улыбка тронула уголки Текиного печального рта. — Но ты всегда будешь необычной, как твоя мать, а она путешествовала одна, куда хотела, да твой отец и не пытался ее удержать. Ты уже взрослая, и тебе больше не нужно согласие старой нянюшки на каждый твой шаг. Если отец разрешит тебе ехать — что ж, ладно.
Аэрин ушла и принялась ломать голову, как бы заполучить отцовское дозволение. На каком-то этапе неизбежно пришлось бы просить его, но она хотела сначала привлечь на свою сторону Теку. И напрасно: няня всегда боялась лошадей, а уж Талат казался ей особенно опасным, ведь он был боевым конем, пусть даже старым, увечным и добродушным. Сама-то Аэрин уже много лет относилась к Талату пристрастно.
Она размышляла еще несколько дней, после того как Тека отступила с поля боя. Но мысли ее занимали не только способы умаслить отца, но и то, зачем, собственно, она собралась ехать. Испытать огнеупорные свойства своего открытия. Чтобы убивать драконов. Она правда хочет убивать драконов? Да. Почему? Пауза. Что бы что-то делать. Чтобы делать что-то лучше, чем кто-либо другой.
Отца Аэрин изловила однажды за завтраком, вклинившись между министрами с тактическими проблемами и советниками со стратегическими. Лицо его просветлело, когда он увидел ее, и она смущенно пообещала себе навещать его почаще. Он был не из тех мужчин, кто может поучаствовать в детских играх, однако она могла бы и раньше заметить, с какой тоской отец на нее смотрит. Но только теперь Аэрин поняла, что эта тоска — от неловкости перед любимой дочерью, с которой он не знал, как разговаривать, а не от стыда за то, чем Аэрин была, что могла или не могла.
Она улыбнулась ему, и он подал ей чашку маллака и пододвинул поднос с булочками и саховым вареньем.
— Папа, — начала она с полным ртом. — Ты знаешь, что я ездила верхом на Талате?
Он задумчиво смотрел на нее. Хорнмар донес до него эти сведения несколько месяцев назад, прибавив, что Талат буквально чах и умирал, пока им не занялась Аэрин. Арлбет хотел, чтобы она сама рассказала ему эту историю. Страхи, присущие Теке, ему и в голову не приходили.
— Да, — сказал он. — И я бы рано или поздно догадался о происходящем, ведь ты перестала приставать ко мне с просьбами избавить тебя от Киши и подыскать настоящую лошадь.
У Аэрин хватило совести покраснеть.
— Это тянулось… довольно долго. Я поначалу и не думала, что делаю.
Арлбет улыбался.
— Я должен увидеть, как ты ездишь на нем.
Аэрин сглотнула:
— Ты… придешь?
— Приду.
— Э… скоро?
— Как тебе будет угодно, Аэрин-сол, — торжественно сказал он.
Она молча кивнула:
— Тогда завтра.
Она снова кивнула, взяла вторую булочку и уставилась на нее.
— Догадываюсь, ты присоединилась ко мне за завтраком не просто так, — произнес Арлбет, поскольку она не выказывала намерения прервать молчание. — Вряд ли ты хотела только рассказать о том, что происходило годами и не требовало моего вмешательства. Возможно, то, что у тебя на уме, тоже имеет отношение к Талату?
Она испуганно подняла на него глаза.
— У нас, у королей, вырабатывается определенная способность различать предметы у себя под носом. Ну?
— Мне бы хотелось выехать на Талате за Город. День на дорогу туда… переночевать снаружи. Вернуться на следующий день. — Теперь она жалела о булочке, от нее во рту пересохло.
— А… Советую отправиться на юго-восток — ты сможешь ехать вдоль Теа, он обеспечит тебя водой, а также не позволит заблудиться.
— Река? Да. Я подумала… я уже думала об этом. — Пальцы крошили остатки булочки в пыль.
— Вот и умница. Полагаю, ты планировала выдвигаться в скором времени?
— Я… да. В смысле, ты мне разрешаешь?
— Разрешаю? Конечно. В пределах одного дня пути от Города мало что может тебе повредить. — На миг лицо его посуровело. В былые времена, до утраты Короны, любой меч, выхваченный в ярости за много миль от Города, отскочил бы от невидимой преграды, вывернулся из руки и упал на землю. — Талат позаботится о тебе. Он отлично заботился обо мне.
— Да. Да, он позаботится. — Аэрин поднялась, взглянула на свинарник, который развела вокруг тарелки, и подняла глаза на отца. — Спасибо.
Он улыбнулся:
— Увидимся завтра в середине дня.
Она кивнула, одарила его потрясенной улыбкой и сбежала. Появился хафор, чтобы убрать ее тарелку и смести крошки.
На следующее утро Аэрин заявилась к Талату на пастбище чуть свет. Она расчесывала его, пока руки не заболели, а он наслаждался каждой минутой. Обхаживание он предпочитал даже еде.
Может, стоит навесить на него упряжь? Она починила перерезанный повод на старой узде накануне ночью и принесла ее с собой. Но когда она протянула Талату удила, он, который с такой готовностью схватил их два года назад, поняв, что на нем действительно снова будут ездить, — он взглянул на них, а затем на нее с таким явным изумлением, словно его оскорбили в лучших чувствах. Он вытерпел, пока она пихала ему планку в рот и натягивала ремни на уши, но стоял, повесив голову, с самым несчастным видом.
— Ладно, — сказала Аэрин, сорвала с него эту штуку и швырнула ее на землю.
Она взяла лоскут простеганной ткани, сходившей за седло, и шлепнула ему на спину. Талат вывернул голову и принялся жевать подол ее туники и пучить на нее глаз, пытаясь понять, сердится ли она на самом деле. Когда Аэрин не оттолкнула его морду, он приободрился и терпеливо ждал, пока хозяйка пристраивала и перепристраивала королевский нагрудник по своему вкусу.
Арлбет пришел раньше, чем его ждали. Талат почувствовал напряжение всадницы, как только она оседлала его, но вернул ей хорошее настроение, просто будучи самим собой. Они беззаботно трусили вокруг группы высоких молодых деревьев, когда Аэрин заметила Арлбета на дальней стороне пересекавшего луг ручья. Они перешли ручей вброд и остановились, а Арлбет отсалютовал им, как солдат своему командиру, и она покраснела.
Он кивком указал на голову Талата:
— Не уверен, как воспринял бы подобную идею другой конь, но этот… — Он умолк и задумался, а Аэрин затаила дыхание из страха, что он спросит ее, как все началось, ведь она еще не решила, сколько ему рассказывать.
