- - Куркан Юлия Михайловна (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
— Ну почему же. Я слышал ваши слова. Что значит: "десять часов на жизнь"?
— Ну, зачем вам нужны чужие проблемы? — почти простонала я.
— Потому что это — моя будущая жизнь. Чужие проблемы, в смысле, — сумасшедший? Если брать в расчет и меня — не многовато ли психов для одного автобуса? А лицо-то доброе такое, просветленное. Спокойное.
— Вы — Ангел-Хранитель? — неудачная попытка пошутить.
— Нет, я простой смертный, — какая теплая у него улыбка. Открытая, увидев такую, невозможно не улыбнуться в ответ. — Я студент духовной семинарии.
— Э… Аааа… Ага… — стыдно, что он обо мне подумает? Что эта сумасшедшая девица не знает элементарных вещей?
— Из нас готовят будущих церковных служащих, — улыбнулся он, увидев мое замешательство. Господи, неужели хоть теперь повезло? Хоть он и студент, но должен же знать, что делать в таких, как у меня ситуациях? — Так может, расскажете, что у вас случилось?
— А… А я вас не задерживаю? Вы же, наверное, по делам куда-то ехали?
— Я ехал в Церковь. Думаю, и вы туда же.
— Как вы догадались?
— Когда человеку плохо, когда он стоит на распутье, и не знает куда свернуть — он всегда приходит к Богу, — в его глазах появилась легкая грусть, но даже она была какой-то светлой.
— Да, вы правы, я еду в Церковь. Но немного по другому вопросу…
— У меня есть предложение: до Церкви осталась всего одна остановка, давайте встанем здесь, а по пути вы расскажете мне о вашей проблеме. Договорились? — и опять эта замечательная улыбка. Да, такому человеку невозможно не доверять.
— Хорошо, давайте, — сдалась я. Автобус как раз остановился, двери с шипением раскрылись. Мой новый знакомый спустился первый, я же немного замешкалась, так как пояс джинсов зацепился за торчащий гвоздь. Наконец, я кое-как выбралась, и начала спускаться к, терпеливо дожидающемуся меня, семинаристу. Он галантно протянул мне руку, и я с благодарностью за неё ухватилась. Когда до земли оставалась всего одна ступенька, автобус внезапно резко сорвался с места, не удержав равновесия, я ударилась головой о раскрытую дверь, и буквально выпала на асфальт. По виску стекало что-то теплое. Ушибленная коленка саднила.
— Как ты? — семинарист присел рядом со мной, и начал обеспокоено осматривать. Я не могла ничего сказать. Я понимала, что это могло быть простым совпадением, но, скорее всего, это был такой "дружественный намек" на то, что не стоит общаться с малознакомым человеком, и, уж тем более, идти в Церковь. — Очень больно?
— Нет, — я глубоко вздохнула, порылась в сумке, вытащила салфетку, и приложила её к ссадине, чуть выше виска. — Раны на лице всегда сильно кровоточат. Ничего, это пройдет. Кстати, меня зовут Алиса, — я чуть смущенно улыбнулась, и протянула руку.
— Алексей, — он принял протянутую руку, и легко её пожал, — Можешь идти?
— Да, все в порядке, — колено еще слегка болело, но скоро об этой боли можно будет забыть. Через десять часов будет гораздо хуже. Не разжимая рук, он помог мне подняться. Мы медленно пошли в сторону блестящих, торжественных куполов.
— Так как, расскажешь мне? — я посмотрела в теплые карие глаза, и начала говорить. Я говорила, не останавливаясь, словно бы выплескивая все то отчаяние и страх, что во мне накопились.
— Черт побери, до сих пор не верю, что это происходит со мной, — после рассказа я почувствовала какое-то опустошение, смешанное с умиротворением.
— Глядя на то, как активно ты его призываешь, я не удивлен, что он пришел, — серьезно сказал Алексей.
— Но… Это же просто выражение… Идиома…
— Не бывает просто слов. Каждое из них — особенно.
— Я поняла, — у меня не было никакого желания спорить. — Так что же мне делать?
— Верить. Там, где Истинная Вера, нет места сомнениям и страху.
— Легко тебе говорить! — обиженно вскинулась я, — Это же не у тебя остались какие-то жалкие десять часов до ада!
— Я пытаюсь помочь.
— Мне нужна несколько иная помощь, — резко сказала я. — Ох, прости меня. Я не имела права так с тобой говорить. Прости… — я покаянно опустила голову.
— Я все понимаю, — он улыбнулся, и подцепил меня за подбородок — Не расстраивайся. Я помогу. Сейчас мы пойдем в Церковную библиотеку и постараемся что-нибудь найти.
— Спасибо тебе, — тихо прошептала я, сквозь подступившие слезы. Никому в жизни я не была еще так благодарна.
— Алиса, скажи, почему ты не веришь?
— Не знаю, — я неуверенно пожала плечами. — Родители были атеистами, я тоже как-то никогда не задумывалась о… религии…
— Зря, — тихо сказал он. — Будь все иначе, ты бы сейчас была в безопасности.
— Что теперь уж говорить… Я увязла в этом деле по уши. И, увы, не смогу внезапно начать истово креститься и верить. Это будет враньем.
— Ты молодец. Честная. Мы найдем способ тебе помочь — этому-то ты веришь?
— Стараюсь, — я жалко улыбнулась.
— Хотя бы надежды не теряй. Сомнения — это проигрыш.
— Хорошо. А как ты пришел к вере?
— Я с самого детства ходил в Церковь. Для меня просто не могло быть иначе. Церковь для меня всегда казалась чем-то особенным… Только потом, много позже, я понял — Бог должен быть здесь, — длинные музыкальные пальцы коснулись левой половины груди, — А Церковь — всего лишь дом, для того, чтобы сконцентрироваться и быть ближе к Нему.
— Поэтому ты такой… спокойный?
— Потому что я верю.
— Ой, а мы уже пришли, — во время беседы я смотрела в лицо своего собеседника, и совсем не заметила, как мы подошли к величественному сооружению. Лицо Алексея стало каким-то торжественным, когда он осенял себя крестным знамением. Он улыбнулся, будто пришел домой, и прошептал несколько слов, — Ой, Лёоооош…
— Что такое?
— А ведь в Церковь же нельзя… вот так… — я показала на свою одежду. Увы, назвать её христианской и целомудренно не получалось никак. Джинсы обтягивали, как вторая кожа, а майка была скроена по типу: "три шва, пять разрезов".
— Да, непотребство страшное, — он строго осмотрел меня с ног до головы, и, не выдержав, проказливо улыбнулся, — Но тебе ужасно идет.
— А меня точно пустят так?
— Ну, ты же со мной, — он вздохнул с несчастным видом.
— Жалеешь, что связался? — не преминула уколоть его я.
— И в кого ты такая колючая? Прямо не лиса, а ежик какой-то, — он смотрел на меня с пониманием, как смотрят родители на сердитого ребенка.
— А может я не ежик, а дикобраз? Сейчас как выстрелю колючкой! — я надулась и засопела. Странно, но с Лешей я абсолютно забыла о том, что мне грозит смертельная опасность, что время утекало песком сквозь пальцы. Покой, он исходил от него теплыми волнами, и становилось совершенно непонятно: как раньше я могла чего-то бояться?
— Сейчас мы зайдем, там сбоку будут лежать платки — покроешь голову. Старайся ничего не говорить, если что-то нужно — обращайся ко мне шепотом. Договорились? — он внезапно стал очень серьезным.
— Я ж не варвар какой, все понимаю.
— Не обижайся. Просто для меня это и вправду важно, — я молча кивнула. Церковь возвышалась над нами торжественная и строгая. Золотые купола ярко блестели на солнце. Вокруг было очень много голубей, которые совершенно не боялись людей, и свободно клевали что-то с земли. Само здание Церкви стояло на высоком фундаменте, ко входу же вела высокая лестница. Когда нам оставалось пройти всего несколько ступеней, в резком порыве ветра мне послышалось предостерегающее: "Зря". Что-то темное метнулось мне под ноги, и, если бы не Лёша, вовремя поймавший мою руку, то катиться бы мне с этих ступеней до самого конца. Скорее всего, моего. Рука немилосердно ныла, но я была безумно благодарна Алексею за его мгновенную реакцию.
— Спасибо, — выдохнула я. — Ты опять меня спасаешь…
— Брось, все же обошлось! Ты сейчас похожа на очень удивленного совенка, — он рассмеялся, подхватывая меня под мышки, и ставя на порядком дрожащие ноги.
— Давай зайдем поскорее! — взмолилась я. — А то мне тут как-то неуютно.
