Где нет княжон невинных - Баневич Артур (чтение книг .TXT) 📗
— Заткнись! У меня и дома-то нет! Слишком часто мне его ваши морвацкие разбойники сжигали!
— Милые дамы, не пристало интеллигентным женщинам…
— Замолкни, Збрхл! И не сиди на жопе, когда при тебе людей оскорбляют! Скажи что-нибудь!
— Может, лучше я… — начал Дебрен.
— Захлопни пасть! — взвизгнула Ленда. — Нечего свое черное небо показывать! Лучше седлай мне коня! Пока еще никто седла не испоганил! Или коня! Что меня нисколько не удивило бы в этом морвадском борделе!
— Это «Невинка», а не бордель, говнючка! Приличный трактир с двухсотлетней традицией! Ни хрена ты не смыслишь в гостиничном деле!
— Зато в борделях смыслю! С первого взгляда узнаю! Дебрен, скажи ей!
Дебрен предпочитал рта не раскрывать. Йежин, предчувствуя рукоприкладство, прижал к груди тарелку с кашей.
— Нечего ему говорить. Я сама в мойне видела! А вы, господин Дебрен, простите, что я с вашей особой это дело связывала! Не иначе, как на меня затмение нашло!
— Какое дело? — Вопрос Выседела должен был, казалось, помочь сменить тему. Увы, получилось только хуже.
— А ты не лезь! — прикрикнула на него жена. — И давай поднимай задницу с лавки! Не слышишь?! Барышне от нашего постоялого двора борделем несет! Выезжает! Конечно, не заплатив! Так, может, ты девицино барахло упакуешь, альфонс-шлюховод?!
Йежин встал, отставил тарелку, повернулся к Ленде.
— Конь, значит? Украденный или хромой?
— Да, именно что борделем! — отмахнулась Ленда, меча глазами молнии в Петунку. — Думаешь, у меня носа нет?! Не чую, как здесь благовониями несет? А пол дощатый и отдраен дочиста?! А шкуры у камелька, огонь, который настроение создает?! А мойня? Один к одному тайный дом разврата для особых клиентов! Два века традиций! Святая правда!
— Это клевета!
— Клевета?! Если б я хотела тебя оскорбить, то спросила бы о цепочках бессовестных! Сколько их там было, Дебрен?
— Три, — механически бросил он.
— По одной на каждой. — Ленда осеклась, удивленно подняла глаза. — Ты что сказал? Три?
Магун запоздало попытался скрыть лицо за кубком. Не получилось: они внимательно следили за ним. Все.
— Я? — однако попробовал он. — Что-то о трех?..
— Дебрен! — предостерегающе бросила Ленда.
— Дебрен… — прошептала зарумянившаяся Петунка, то ли скромно отводя глаза, то ли призывно трепеща длиннющими ресницами. — Ох.
— Ох? — Ленда тоже заговорила гораздо тише. Слишком тихо. — Ох! Черт побери… Так, значит, все-таки…
— Княжна, послушай…
— Это теммозанские цепочки, так ведь? — Не слушая его, она бросила угрюмый взгляд на хозяйку. — Ну конечно. Рубашка мало что сверху-то закрывает, сестра. Впрочем, неудивительно, жаль было б скрывать такие красивые… Там третьей не было. Хотя должна была быть…
— Петунка? — Збрхл пялился на золотоволосую немного жалостливо, немного мечтательно.
— Это типичный набор, — снова попытался Дебрен. — Танцовщиц живота. Собственно… если кто-то хоть немного разбирается… Это как со шпорами: видишь их и можешь смело поспорить, что выше найдешь рыцарский пояс. Потому что…
— Дебрен, — прервала Ленда. — Ты мне это уже излагал. После случая с молодым Сусвоком. Поэтому коротко: ты случайно на голую задницу Петунки глянул или именно ради нее к мойне прокрался? Только покороче, пожалуйста.
— Ты с ума сошла? — возмутился он, не вполне, впрочем, искренне. — Мне для этого пришлось бы в какую-то… то есть через какую-то… Чума и мор! Я — серьезный чародей! Магун! Окончивший высшую из высших академий!
— Учеба — дело дорогое, — проговорила Ленда, сдерживая голос. — Понимаю. Ничего удивительного, что после многолетнего отказа от… некоторых естественных…
— Ленда, черт побери, я даже не знаю, где эту мойню искать! Не говоря уж о щели!
— По дорожке из брусьев прямо… — разъяснил Выседел.
— Не лги, Дебрен. Я не молодка, многое понимаю и могу принять, но об одном тебя прошу: не лги. Разум — последний козырь, какой у меня остался, и если ты даже им пренебрежешь, то нас уже ничто…
— Я не подглядывал за вами! Зараза, даже когда мы сюда ехали, я старался на тебя не смотреть!
— Это следует считать аргументом! — уточнила Петунка. — Потому что комплиментом — вряд ли.
— Благодарю. — Ленда побледнела так резко, словно ей накинули на лицо простыню. — За откровенность. Хо… хотя ты мог бы… это поде… ликатней…
Она умела сдерживаться, поэтому никто не успел заметить слез, заполнивших глаза. Немного синие, немного зеленые с рассеянными тут и там золотистыми крапинками. Но никому и не надо было видеть. Опускаясь на лавку и скрывая лицо в прижатых к столу руках, она повела себя совершенно однозначно. К тому же уже не владела собой. Слышно не было ничего, но ее дрожащая спина и съехавший на сторону парик говорили сами за себя.
— А ко всему прочему еще и истеричка, — буркнула Петунка, явно не зная, что делать с руками. — Один к одному — бельничанка во всей своей красе.
— На… наполовину, — пробормотала Ленда, шмыгая носом, сквозь слезы. — Па… папа был… Он был…
— Иностранец.
Все, кроме утирающей глаза рукавами Ленды, устремили удивленные взгляды на Выседела.
— Ну что? Я ж говорил: акцент у нее чужой. Если б у нее оба родителя были бельничанами, то она и говорила бы иначе. Да и на тебя похожа, — робко улыбнулся он жене. — Вот я сразу и догадался, что у нее в крови не одна бельницкая кровь, а и что-то хорошее есть.
— Ты упился? На меня похожа? Она? — Петунка помрачнела. — А ты не реви. Не хватает еще, чтобы стали говорить, будто я клиентов до истерики довожу. Ну, успокойся. Ничего страшного не случилось. Реветь-то должна я, потому что меня Дебрен голой подсмотрел.
— Чума и мор! Сколько раз можно повторять, что я не…
— Л… лжец! — выдавила Ленда. — Я же знаю! У меня даже пояс за… зазвонил! Я четко твой… взгляд чувствовала!
— Что эта коза плетет? Какой пояс? — забеспокоился Збрхл. — Петунка? Что вы в той мойне?..
— Взгляд? — Дебрен угадал почти сразу. — Не реви, погоди немного, это важно. Звонил или, может, вибрировал? Ты знаешь, о чем я говорю. Когда в колоколе звук угасает, то можно услышать легкое дрожание. Вот о чем я.
— Прохвост! Еще и за идиотку меня!..
Дебрен выругался, взял арбалет со стойки.
— Збрхл, — указал он на стол с оружием. — Возьми бердыш. И стереги дверь. В случае чего… Не выходите. Пережди несколько дней, подлечи Ленду и Гензу. Только тогда. Утром. Как можно раньше, чтобы вас тьма в лесу не застала.
— Дебрен? — Збрхл мало что понимал, но говорил уже сквозь натягиваемые через голову латы. — Что происходит? Дерьмо и вонь! Кто из нас пьян? Я или вы?
— Ви… вибрировало. — Ленда уже не прятала ни покрасневшие глаза, ни распухший нос. — Так это… правда не ты?..
— И присматривай за ней.
Дебрен захлопнул за собой дверь прежде, чем лицо Збрхла выглянуло из-под пластин лат. Хотя, конечно, бежал он не от глаз ротмистра. Просто хотел оказаться как можно дальше, предчувствуя, что, придя в себя от изумления, Ленда предложит ему свое общество. Мотивы могли быть диаметрально противоположными, но она пошла бы в любом случае. Допустить этого он не мог.
Он вышел с арбалетом на изготовку и палочкой в зубах. Повторял себе, что грифон — всего лишь большой летающий кот. А прожил так долго потому, что охотились на него любители.
Присев у стены и придерживая арбалет одной рукой, он занялся зрением. Ничего не получалось. И только когда из чернильно-синего мрака проступили первые контуры, он догадался, в чем дело.
Двор, сколько хватал глаз — то есть пока что на двадцать шагов, — был нашпигован заостренными кольями высотой в два человеческих роста. Кое-где из земли торчали сломанные обрубки. Расстояния между кольями были слишком велики, чтобы помешать Пискляку приземлиться, но достаточны, чтобы заставить его маневрировать и исключить нападение с кошачьего полета, — а это уже что-то. Грифону надо было прилететь на двор, затормозить и только тогда опускаться между остро заструганными кольями. Это давало время для бегства. Возможно, для выстрела. Насколько точного — другой вопрос: если добавить сюда плодовые деревца, колодец, навес с корытами и различные пристройки, преграда получалась довольно плотная.
