Зеркало мира (СИ) - Анфилатов Александр Николаевич (читать книги регистрация txt) 📗
Ландшафт проплывающего по правую руку берега претерпел значительные изменения по отношению к прошедшему дню. Величественные горные пики взметнулись на недосягаемую высоту в несколько тысяч метров, искрясь на весеннем солнце переливами ледников и покрывающего их снега. По словам бывалых моряков, им предстояло в течение ближайших трех дней обогнуть основную горную гряду, последнюю на их пути, самую обширную и величественную. Горы теснились одна к другой великолепными кряжами, каменными уступами и островерхими террасами. Все красовалось, как в фантастическом амфитеатре, где за склоны отрогов цеплялись деревья, корнями хватаясь за скалы. Дальше альпийские луга перемешались с глубокими ущельями, снег спускался с вершин, вплотную касаясь изумрудной зелени. И все это великолепие природы переливалось на солнце тысячами сочных оттенков и ярких, порой контрастных, красок. Глядя в бинокль на всю эту красоту, Ярослав невольно залюбовался и заметил помощникам:
— Да, как жаль, что у нет настоящего художника, чтобы запечатлеть всю прелесть этих гор.
С ним согласились. Ибирин посоветовал не уходить от берега слишком далеко, потому как здесь глубоко и нет подводных скал. Поэтому можно весь день любоваться горами. Приняв во внимание слова кормчего, Ярослав, тем не менее опасаясь порывов ветра, который может в свежую погоду погнать их на скалы, приказал держаться от берега подальше, чтобы при случае иметь время изменить курс, уменьшить парусность или бросить якоря. Но и в этом случае, на расстоянии трех–пяти километров создавалось впечатление, будто корабль идет в тени этих величественных и прекрасных громад.
Сам Ярослав, выполнив с утра необходимые измерения (промеры глубины выхода из залива и скорости судна), поставил на съемку берегов и картографирование трех человек: Жигана, Шведова и Трубу. Затем ушел в каюту заниматься делами, исполнение которых в скором времени встанет очень остро.
Олег оставил ему целую инструкцию, составляющую увесистый талмуд, по правилам и рекомендациям в отношении финансовых операций. Ярослав должен был все тщательным образом изучить и строго им следовать, не отклоняясь в сторону. На последнее Олег особо упирал, как в устных беседах, так и письменно, что порой лучше в чем‑то потерять, чем ввязываться в рискованные аферы, с заранее неизвестным результатом. Для Ярослава все это было темным лесом, и он не собирался в чем‑либо отклоняться от инструкций, тем более с его предвзятым мнением относительно характера торговли вообще и финансистов в частности. Но делать было нечего — приходилось изучать и следовать. Составной и весьма значительной частью инструкции было определение качества драгоценных металлов, их объема, веса и процентного содержания. Именно этими опытами Ярослав сегодня и занимался, тем более что потребность в опыте появится уже через несколько дней. Выгнав из каюты всех на палубу и расставив на столе весы, реактивы и пробирные камни, он в течение полудня ставил опыты, измеряя вес и состав имеющегося у него золота и серебра. Получалось не очень, — все же не его стезя. Раз в час или когда опыты надоедали, он выходил на палубу проверить курс, ветер, внести поправки в деятельность команды.
В один из таких выходов к нему обратились матросы–агеронцы.
— Дхоу наватаро, — стеснительно говорили они, теснясь кучкой возле ступеней лестницы, ведущей на надстройку, — Дхоу обещал нам сделать железный нагель.
Ярослав успел с утра забыть о купленной экипажем святой кочерге, но ему напомнили. И хотя желание что‑либо делать, кроме необходимой работы, отсутствовало, изготовить пару нагелей было приятней, чем возиться с реактивами. Приняв во внимание настрой команды, он согласился, обращаясь к Зенону, неформальному лидеру рыбаков и стороннику покупки:
— Хорошо, поднимай из трюма меха, горн и наковальню. Будет вам святой гвоздь!
Агеронцы поспешили исполнить приказание, пока Дхоу не передумал. Среди них не было ни одного серьезного кузнеца, хотя плотниками все были отменными, люди богобоязненные и почитавшие предков.
— Однако надо подумать, куда его установить?
Послышались различные предложения, как то: на планширь, чтобы каждый мог видеть; в форштевень, чтобы был впереди. Ярослав предложил:
— Нужно, чтобы от нагеля была не только внешняя польза как реликвии, но и действительная, для крепости корабля. Предлагаю одним скрепить степс мачты и фальшкиль, второй загнать в форштевень в районе гальюна. Места нагруженные, и от наших действий корабль станет только прочнее.
Спустя несколько часов, Ярослав изготовил пару нагелей с большими шляпками, по которым по просьбе команды пустили надпись, с помощью зубила и керна выбив буквы модонского алфавита, более похожие по своему виду на клинопись: «Сей гвоздь изготовлен из кочерги жертвенника храма в Ругоне» За это время матросы проделали с помощью коловоротов соответствующие дыры в указанных местах и по команде Ярослава загнали горячие нагели на место, расклепав раскаленные концы на шайбах.
На место ночной стоянки прибыли значительно раньше намеченного времени. На этом берегу не имелось удобных бухт или укрытых стоянок. Единственным подходящим местом был узкий фиорд на половине пути до ближайшей горной долины. Каменистое ущелье не имело выходов на берег, отроги скал круто вздымались в небо, а лот показал сто пятьдесят метров глубины. Якорных канатов хватало едва на двести, потому и пришлось подойти почти вплотную к скалам и забросить якоря. До сумерек оставалось несколько часов, но Ярослав не рискнул вести корабль дальше. По словам Ибирина, до самой горной долины удобных стояночных мест больше не было, а провести ночь в открытом море вблизи скалистых островов опасно, даже если лечь в дрейф.
Остаток дня Ярослав посвятил распределению работ на корабле и подготовке экипажа к внезапному нападению противника. Поэтому он проверил знания каждого, кто где должен стоять во время тревоги, за что отвечает, куда должен бежать и какие действия предпринимать в отношении врага, особенно на ночных стоянках. Также предупредил, что сегодня будет учебная тревога, и выясниться, кто как будет действовать спросонок. Проверка подготовки вылилась в учебные схватки на палубе корабля, в которых участвовал весь экипаж. Новички–переселенцы оказались на высоте, и Шведов регулярно выходил победителем. Естественным образом встал вопрос его особой подготовки и передачи опыта товарищам. Анатолий не стал ломаться и начал проводить уроки мастерства всем желающим. Ярослав соблюдал дистанцию, не стремясь показывать свои умения перед потенциально опасным человеком. Кто его знает, как распорядится судьба, но когда команда стала просить показать им бой со Шведовым, потому как он побеждал всех, а Ярослав считался лучшим бойцом на корабле, то не мог отказать.
Они вышли друг против друга, раздетые по пояс, босиком, с зажатыми в правых руках деревянными ножами, точнее, с обычными осторогаными короткими палками. Вначале они долго кружили друг против друга, делая короткие ложные выпады и стремясь ввести противника в заблуждение. Бой хоть и учебный, но абсолютно серьезный, протекал, на первый взгляд, медленно, — ни тот, ни другой боец не желал нападать первым, строя стиль на контратаке.
— Что же Вы, капитан, не действуете? — весело высказал упрек Шведов. — Начинайте!
— Не в моей натуре… — коротко ответил Ярослав, отступая перед очередным предположительно ложным выпадом, оказавшимся, в результате, очень опасным. Ярослав вновь и вновь отступал перед нарастающим напором врага до той секунды, когда отступление должно было превратиться в бегство, а напор Шведова в полноценную атаку. Тогда он сделал попытку блокировки и стремительно атаковал. К сожалению, Анатолий оказался ловчее, чем предполагал Ярослав, он успел, не закончив своей атаки, защитить себя нож в нож, перехватить руку Ярослава и определить окончание схватки последним незаконченным ударом возле шеи. Бой оказался проигранным вчистую за один прием.
